Личная жизнь знаменитости

– Я никогда не думала, что будет так…

– Будет как?
– спросил он, не двигаясь с места.

Ему бы и не удалось сдвинуться - ноги отказывались слушаться, и он боялся подойти к ней, чтобы снова не обнять и не зацеловать ее.

– Красивое платье.

– Спасибо. Я не слышала, как ты вошел.

– Похоже, ты занималась покупками.
– Как же она хороша в этом розовом!

– Да, мы с Клэр ездили по магазинам, - она стала перебирать купленные вещи, сваленные на кровать.

– Тебе потребуется еще один чемодан.

– Возможно, а может, я что-нибудь, что привезла с собой, оставлю здесь.

– Да? Гардероб для новой Марси?

Эвену пришло в голову - впервые в жизни, - что ему самому хотелось бы этим заняться - одевать и содержатьее. Он потряс головой, стараясь избавиться от этой мысли.

Приложив к себе новую блузку, она спросила:

– Ну как?

– Напрашиваешься на комплимент?

– Почему бы и нет?
– Уголки ее губ приподнялись - она поддразнивала его.

Он взял ее руку, поцеловал ладонь и приложил к своей груди. Его сердце под ее рукой бешено стучало.

– Видишь, что со мной происходит, когда я смотрю на тебя. Я вчера ночью сказал тебе правду: ты меня покорила с первого раза, с тех пор, как я тебя впервые увидел, там на перроне. Ты тогда, такая чудесная в этой глупой шляпе, волновалась, стараясь соврать что-нибудь своим поклонницам. Все время улыбаюсь, как только вспомню.

– Я… я не знаю, что сказать, - она смотрела на него своими серо-зелеными глазами со смешанным выражением удивления и восторга.

– Ничего и не надо, - он поцеловал ей запястье и почувствовал, как колотится ее пульс.
– Знаешь, что я придумал? Ты стой, не двигайся, а я наскоро приму душ, я ведь с работы. Но это будет самый быстрый в мире душ.

– Я не двигаюсь, - еле слышно прошептала она.

Он оглянулся от двери ванной, вернулся, взял ее за руку.

– Давай иначе. Пойдем вместе - и пусть это будет самый долгий в мире душ.

Позже, когда они, усталые, лежали в постели, он вспомнил, что хотел выяснить, не стесняет ли ее это переселение к нему и не ранит ли ее что-нибудь в их отношениях. Но случилось так, что было не до этого. О переселение вопрос отпал - он ее не отпустит. А остальное… он не хочет причинять ей боль и ни за что не будет. Вот сейчас она прижалась к нему и задремала. Все хорошо. Он закрыл глаза и улыбнулся.

– Детка моя. Красавица. Мое прекрасное дитя, - Джозефина Бьючемп вколола последнюю булавку в свадебную вуаль своей дочери, отступила на шаг, всплеснула руками и прижала их к груди.
– Ведь она - самая красивая невеста на свете, правда?

– Мам, ну достаточно. Ты по меньшей мере раз десять сегодня спрашивала это у Марси, - взмолилась Клэр.

– Она изумительно хороша, - согласилась Марси, и это было правдой, - и вы тоже, миссис Бьючемп.

Джозефина - великолепная женщина, подумала Марси. В свои пятьдесят пять она выглядела лет на десять моложе, а ее фигуре позавидовала бы тридцатипятилетняя. Блестящие темные волосы, высокие скулы, глубокие синие глаза - невозможно предположить, что не она - родная мать Клэр.

– Спасибо, Марси, - Джозефина прикоснулась к щеке Марси.
– Для меня ваше мнение очень важно, у вас отменное чувство стиля.

Когда Джозефина вновь повернулась к Клэр, Марси расслабилась. Все же комплименты вызывали у нее напряжение. Нельзя сказать, что она не придавала значения всем восторженным словам о себе, которых было теперь особенно много. Она этим наслаждалась. За двадцать шесть лет жизни ей никогда восторженно вслед не свистели. Но когда она пришла на стройку с новой прической и без очков, кое-кто присвистнул. А когда все вдруг поняли, кто это, повисла тишина, потом раздались дружные аплодисменты и свист. Все это заставило ее сильно покраснеть, но она совсем не возражала против такого внимания, правда, Эвен разволновался и потребовал, чтобы все вернулись к работе. Похоже, именно в этот момент все, включая Джеймса, поняли, что Марси и Эвен - любовники.

Марси вовсе не смущало, что команда узнала об их отношениях. Ей не хотелось делать из них секрет и вообще думать о том, как это выглядит в глазах других. Ей было все равно. Она была отчаянно счастлива. И безнадежно влюблена.

Да, это ошибка - так влюбляться в Эвена. Она считала так с самого начала, перечисляла множество причин, по которым ей надо уберечь себя от Эвена, - и после всех ее умных рассуждений они оказались вместе в постели.

К сожалению, для сердца нет логики, оно ей не подчиняется. Марси дала свободу своим чувствам, отпустила их на короткий, волнующий момент, и они так разыгрались, что и вообразить невозможно. Нет, она об этом не пожалеет, никогда.

Завтра она улетит в Лос-Анджелес. А на следующий день вернется к работе.

Обратно, к реальности. Обратно, в реальный мир.

Но лежать в объятиях Эвена, заниматься с ним любовью, вместе с ним смеяться, работать, даже сидеть на диване и смотреть телевизор - разве это не реальность? Разве это не настоящее? А если не настоящее, почему же так жутко больно терять это?

Нет, она не будет сегодня думать о грустном. Сегодня день Клэр и Джекоба. Она будет веселиться, радоваться за них. Будет наслаждаться последним днем, проведенным здесь с друзьями, и последним вечером с Эвеном. Она не упустит ни одной минуты счастья.

В комнату заглянула улыбающаяся Джулиана:

– Мы готовы, а вы?

– Конечно!
– Клэр радостно сверкнула глазами.

– Пойдемте!

В переполненной часовне играл струнный квартет, скрашивая гостям минуты ожидания. Эвен стоял впереди, слева от него - друзья жениха: Рэнд, Лукас и Сит, а справа - сам жених, прямой и неподвижный, как балка над его головой. Эту балку Джекоб сам помогал устанавливать недели две назад.

Эвена поражало и радовало, что строительные работы они закончили раньше срока и оставалось четыре совершенно свободных дня, так что Марси могла спокойно заняться приданием блеска интерьеру - у нее на это было предостаточно времени. И часовня сейчас выглядела изумительно. «Я сам был бы не прочь здесь венчаться», - подумал Эвен и тут же нахмурился, прогоняя непрошеную мысль. Конечно, это метафорически.

За последние две недели у Эвена возникла привычка оглядываться вокруг, пытаясь выяснить, не наблюдает ли кто-нибудь за Марси. Но с тех пор как она изменила внешность, на нее неотрывно смотрело столько народу, что это стало тяжкой работой.

Он почти жалел, что она так изменилась. По крайней мере раньше у него не возникало настойчивого желания отколотить каждого мужчину, который оказывался вблизи от нее. И вообще раньше он никогда не испытывал чувства ревности. Что же, черт возьми, с ним такое?

Она в нем поселилась, проникла ему под кожу, вот проклятие. Эвен даже не понимал как, а точнее, когда это случилось, но - случилось. Во время работы он постоянно искал ее взглядом. Если ее не было, начинал думать, где она и что делает. Марси завладела его мыслями, и это его решительно раздражало.

Они не говорили о развязке, но он знал, что завтра она улетит. Она не просила отвезти ее в аэропорт, он не предлагал. Не потому, что не хотел везти ее, просто не хотел вспоминать, что она уезжает.