Личное дело майора Власовой

– О, господи, Жень, ты скрываешься от правосудия, проживая в квартире следователя благодаря шантажу, какая стабильность? – взрываюсь я.

– А если всё совсем не так? – неожиданно спрашивает он. – Если ты пока не видишь целостной картины, но скоро всё поймёшь?

– Вот тогда и поговорим о перспективах наших отношений, ладно? Я уже не в том возрасте, чтобы жрать лапшу, которую мне скармливает очередной любовник, на завтрак, обед и ужин. Спасибо, наелась на всю жизнь.

– Не понимаю, – с досадой выплёвывает Юджин. – Если это Власов сделал тебятакой, почему ты так заботишься о нём, стремишься вызволить из СИЗО?..

Мы доходим до его автомобиля. Женя раскрывает для меня дверцу, подаёт руку, и я сажусь на пассажирское кресло. Пока пристегиваю ремень, мужчина занимает место за рулём и заводит двигатель.

– Не ответишь?

– Нечего отвечать. – отрезаю я. – Очевидно же, что не Власов сделал менятакой.

– А кто?

– Без разницы. Я уже и думать о нём забыла. Просто ты живёшь, набиваешь шишки, делаешь выводы на основе этого опыта. И больше никогда не веришь в пустые обещания. Поехали уже, а? Найдём эту Ирку, да дело с концом.

– Ангелин, последний вопрос. – просит Женя. – Что он сделал?

Я закатываю глаза, подбирая короткий и ёмкий ответ, но мужчина, тяжело вздыхая, берёт мою руку и сжимает.

– Не для того спрашиваю, чтобы разбередить твои раны, а для того, чтобы точно знать, как поступать не нужно.

Внимательно смотрю в его глаза, но не вижу подвоха. И медленно отвечаю:

– Он использовал меня, чтобы досадить Ярославу, раз. Он играл со мной, с моими чувствами, просто потому что это казалось ему забавным, два. Он бросил и не поддержал меня в самый непростой период жизни, три. Для меня было бы достаточно даже одного пункта, но так уж получилось, что вся правда вскрылась сразу подобно застарелому гнойнику.

– Мне жаль, – просто говорит Женя.

Ни в его глазах, ни в голосе нет жалости, даже сочувствия нет. Простая констатация факта: хреново, что со мной так поступили. И я благодарна ему за это. Мне сполна хватает сочувствия Ярика, чтобы терпеть такое от Юджина.

– А что там с твоей постоянной подружкой? – ударяя его в плечо, спрашиваю с усмешкой. – Теперь ты просто обязан поделиться со мной маленькой трагедией своей жизни.

– А моя постоянная подружка сидит сейчас рядом, – скалится он. – Так что тоже особо нечего рассказывать.

Он плавно трогает с места, и я, улыбаясь, прикрываю глаза. Кто бы знал, как я сегодня измоталась! Даже не физически, морально. Хочется, чтобы этот чёртов день просто уже закончился поскорее.

Видимо, я так и задремала в дороге, потому что будит меня лёгкое прикосновение.

– Мы приехали на точку, – тихо говорит Юджин. – Здесь сегодня стоят девочки Марата.

– Хорошо, иди, – решаюсь я. – Вероятность, что тебе охотнее расскажут, где искать Иру, гораздо выше, если меня не будет рядом.

– Это не обязательно, – возражает он.

– Ты же слышал, что сказала Саша: они не станут говорить при мне. А мне позарез нужно найти эту Иру. Остаётся только один выход: ты пойдёшь туда один и побеседуешь с ними.

– А если они ничего мне не расскажут? – с усмешкой спрашивает Женя. – Не станешь обвинять меня в утаивании информации и препятствии следствию?

Я поджимаю губы.

– Не стану. Я доверяю тебе, Жень, я знаю, что ты сделаешь всё возможное, чтобы узнать адрес Ирины. И если ты придёшь ни с чем, значит, нам просто не повезло.

– О, да у нас в отношениях наметился прогресс!

У меня просто нет другого выбора!

– Ступай уже, – выдавливаю из себя улыбку. – И принеси мне хорошие новости.

Коротко усмехнувшись, Юджин покидает салон и исчезает из поля видимости в темноте парка.

Я смотрю на часы, засекая время. От нечего делать читаю новости, разглядываю свежие посты знакомых в соцсетях, просматриваю несколько забавных роликов. По моим подсчётам проходит не менее сорока минут, прежде чем мужчина снова возникает из темени и садится на своё место.

– Ну что? – свистящим шёпотом спрашиваю у него.

– Раздобыл адресок. – довольно посмеиваясь, оповещает меня Юджин, и я бросаюсь ему на шею.

Он перехватывает мои губы. Весь холодный и влажный, он тем не менее рождает в моей душе пожар. Настоящее пламя, что растекается от сладости его губ и струится по венам.

Широкая ладонь ложится мне на затылок, удерживает. Пальцы путаются в волосах, и в это мгновение меня мало заботят разные нюансы. В это мгновение я парю, я лечу, я живу. В это мгновение я люблю.

20. Женя

Бегло осматриваю измождённое лицо – безумно прекрасное лицо под слоем усталости, одиночества и тоски – и не выдерживаю.

– Поехали домой, Ангелин? Отдохнём, а завтра с новыми силами двинемся на адрес любовницы Кента.

– Нет, – упрямо отвечает она. – Нужно ехать сразу, если рыбки сорвутся с крючка, то на очередные поиски у меня уже не будет времени.

Смотрит так умоляюще, словно вот-вот готова разразиться слезами. Я не сомневаюсь, что Ангелина настоящая умница, успел наслушаться про неё историй, но сейчас хочется хорошенько её встряхнуть, выпороть, если понадобится, запереть дома, чтобы перестала истязать себя. Эта работа выжимает из неё все соки. Ей бы пироги печь да покачивать толстощёких младенцев, а не вот это вот всё!..

– Хорошо. – тем не менее соглашаюсь я. – Последний на сегодня адрес. Осмотримся и, если что, вернёмся завтра.

– Хорошо, – выдыхает она. Немного помолчав, добавляет: – Спасибо, Жень.

Я ничего не отвечаю. Будь моя воля, нас бы вообще здесь не было.

Вбиваю адрес в навигатор и устало вздыхаю. Очередные трущобы у чёрта на куличках. Но я всё равно беру нужное направление, хотя и еду по пустынным улицам ночного города на скорости даже ниже допустимого.

Примерно за десять минут до прибытия в нужную точку на экране телефона появляется уведомление, и я быстро смахиваю сообщение, пробегаясь по тексту глазами.

“Чисто.”

Теперь, когда я знаю, что на адресе нет никаких сюрпризов, что там, в арендованной халупе любовницы не скрывается загнанный в ловушку и разъярённый Иннокентий Дуболомов, испытываю облегчение: везти Ангелину туда, где её поджидала бы опасность, было бы верхом неосмотрительности.

Дом в частном секторе выглядит нежилым, как и несколько других по соседству, но только в нём целёхонькие стёкла в рамах намекают на человеческое присутствие. Впрочем, так же сразу становится понятно, что сейчас дом необитаем: не горит даже тусклый свет, не поднимается дымок из труб.