Личное дело соблазнительницы

Вешенков еще минут пять делал вид, что страшно обижен критическим замечанием младшего товарища на предмет состояния своего гардероба. Демонстративно рассматривал рукава своего заношенного почти до дыр свитера. То подворачивал их, то к локтям поддергивал. Потом и вовсе свитер снял, оставшись в рубашке. Но лучше не сделал. Хотя рубашка и была не затаскана и даже недавно стиралась, но выгладить ее не потрудились.

Ах, ну да, Лялька его бросила. А самому недосуг.

— Эта Ангелина до того, как поступить в свою мерзкую газетенку, какое-то время была без работы. Ну, не требовался ее диплом никому, что было делать!.. Так вот в этот промежуток она работала… — Вешенков нагло замолчал в самом интересном месте, заставив Валеру понервничать, потом закончил односложно и без лишних комментариев: — Инструктором по стрельбе в местном клубе РОСТО.

Валера тут же заскучал, испустив тоскливый вздох.

Неужели он ошибся с Калининой, а?! Неужели все так, как говорит Вешенков? Наверное, все именно так, Артур редко когда ошибался…

— Что теперь? — кисло поинтересовался Валера, поднимаясь следом за Вешенковым и топая за ним в коридор. — Ангелину эту разрабатывать?

— А как ты хотел?! Конечно! Вызывай, допрашивай, выясняй, где она была в то время, когда был убит Калинин, когда было совершено нападение на Матвеева, когда была отключена система жизнеобеспечения в больнице! Все выясняй, дорогой! Работай, работай, я же не могу один разорваться!..

Валера очень хотел спросить, чем таким важным собрался заниматься сейчас его шеф, но сдержался. Судя по тому, как тот нервно комкал свитер и пихал его в пакет, а еще по тому, с какой тщательностью причесывался перед тем, как выйти из кабинета, тот намеревался нанести визит своей жене, которая вдруг взбунтовалась и бросила его.

— Да, Валер, — окликнул его Артур Всеволодович.

Они только-только вышли из отделения, только успели подойти каждый к своей машине и даже двери успели пооткрывать, когда Вешенков вдруг что-то вспомнил и окликнул его.

Уж лучше бы он этого не делал никогда! Валера едва не выругался, услышав, как старший наставник вкрадчиво так, но с заметной угрозой в голосе его предупреждает:

— Не вздумай оставить мое задание на потом, милый. Не вздумай первоочередно пускать в разработку свою Калинину! Сказано заниматься Кожиной, значит, занимайся!

— Понял, — промямлил Валера, набычившись. — А как же быть с Калининой, Артур Всеволодович? Что-то вот беспокоит меня в ней, понять не могу.

— Бюст тебя ее шикарный беспокоит, солнце мое! Бюст, а еще коленки! Ох, уж… — Он хотел было добавить что-то еще, но в последний момент передумал, глянул на насупившегося коллегу и чуть смягчился: — Ладно, не кручинься. Допроси Кожину, а потом приступай к своей Калининой. Что я зверь, что ли! Да, и не забудь потом снять показания с Соловьевой. Она в ночь покушения на Матвеева пыталась дозвониться до Ангелины этой, и все бесполезно. Живут вроде бы вместе с Антоном, а ее нет дома ночью. Не находишь это странным?..

У Валеры на языке вертелось с десяток возражений, но озвучивать их он не стал. С какой стати, если Вешенков уже все решил? Если решил, то возражениям рад не будет, лишь озвереет окончательно и вообще с дела снимет, передав его кому-нибудь другому. А Валере не хотелось. Ему хотелось дотянуть дело до победного финала. Только попробуй тут, если начальник забычился, отстаивая свою точку зрения. Если вместо одного подозреваемого по делу сразу три, и причем все женщины! И разобраться, делили ли они втроем одного мужика или нет и мог кто-то четвертый извне перепутать им все карты, ох, как сложно! Это вам не бандюги со стволами и желанием жить по понятиям. Это вам не грабители и не аферисты. Это женщины! Сразу три! И одна краше другой, и всех будто бы жалко, и всем как будто бы веришь…

Но одна из этих троих непременно преступница! Непременно! Здесь Валера мог запросто съесть свою новенькую кепку из джинсы. Он это чуял всеми своими ментовскими потрохами. И даже чувствовал, если честно, что этой преступницей должна непременно оказаться Инга Калинина, но…

Но как сердцу, так и начальству не прикажешь! Им виднее. Они сверху.

Что же, Ангелина так Ангелина. Поедет к ней. Потом к Соловьевой. Ну а Калинину он оставит на десерт и посмакует, еще и Вешенкова угостит, бог даст!

Глава 13

Алиса сидела за своим обеденным столом и с остервенением вгрызалась ложкой в торт, который ей принес Юра. Почему с остервенением? Да потому, что он принес его, а сам ушел. Почему ушел? Да потому, что, отпросившись со службы и явившись к ней при полном параде: в костюме, новеньких ботинках, с букетом, с тортом и шампанским, — он застал ее замарашкой. Замарашкой в старых шортах и футболке. С прилипшими ко лбу и затылку взмокшими волосами. Без макияжа, без парадной одежды и соответствующего настроения…

Юра застал ее дома в самый разгар уборки. Как вошел и увидел ее ползающую по полу с тряпкой, так и остолбенел.

— Алиса! — возмущенным тенором воскликнул Юра, глянув на часы. — Но мы же договорились!

— Договорились? О чем?

Роль лгуньи давалась ей нелегко. Конечно же, она помнила и про загс, и про его предложение, которое он повторял с интервалом минут в двадцать. И про самое главное его обещание даже помнила, что они станут жить с ним долго и счастливо и… ну и так далее.

Помнить-то помнила, да вот хотела ли?

Этим вопросом она задавалась ночью, поутру, проснувшись и проводив его на работу. Дальше задавалась этим вопросом все то время, пока общалась и ехала с Вешенковым в больницу.

Ответа у нее не находилось.

И вот потом-то все и случилось…

Потом, когда она стала украдкой целовать бесчувственного Матвеева, млея от восторга и небывалого наслаждения. Потом, когда Вешенков ни с чего вдруг поделился с ней своими соображениями насчет Ангелины. Потом, когда она вернулась домой, заперлась на все замки, уселась на свой диван с ногами и закрыла глаза, все предшествующее вспоминая, Алиса и поняла самое главное…

Она не хочет быть счастливой с Юрой. Она не хочет прожить с ним долгую жизнь. Не хочет за него замуж. Она вообще ничего с ним не хочет, как и его тоже!

Может быть, она полная дура? Может, глупость творит несусветную, размечтавшись об Антоше? И что он скажет, очнувшись? Возьмет и станет горевать об Ангелине и спасать ее кинется…

Душа расходилась, как порванные мехи у баяна. В голове все стучало, путалось и не желало выходить правильным. И тогда Алиса решила сделать уборку в квартире.

Странным был выход из критической ситуации, более чем странным, но он ей помогал неоднократно и раньше. Надеялась, что поможет и теперь.

Алиса двигала диван, вытаскивала на середину гостиной кресла, вымывала каждый сантиметр запылившегося пола, каждый изгиб плинтуса. Потом вытрясала, пылесосила, наводила блеск на мебель и зеркала. Почти выбилась из сил к приходу Юры. Но, как ни странно, была очень довольна.

— Я ничего не понимаю! — возмутился Юра, когда она прикинулась непонимающей. — Мы сегодня с тобой собирались идти подавать заявление в загс! Собирались ведь?