Личное дело сыщика

– Допустим. Только тебе, должно быть, не безынтересно будет узнать, что я уже давно не могу найти ни одну из трех девочек. Ни Анну, ни Лизу, ни Клавдию. И Анна, и Лиза были наркоманками. Про третью пока ничего не знаю.

Она достала из сумочки беленький платочек и дотронулась им до прелестного носика.

– Клава тоже была наркоманкой.

– Как интересно. Вы что же там, все проколоты?

– Соображай! Хренов сыщик! – выкрикнула она и вскочила.

Гуров сам любил так обращаться к себе, но слышать это слово от плясуньи, да еще и вкупе со словечком «хренов», было неприятно.

– Спокойнее, спокойнее, – он усадил ее на место. – Я тебе обязательно помогу.

– А остальным? – Она медленно опустилась на стул.

– И остальным тоже. – Гуров открыл окно и закурил. – Только для этого надо, чтобы я знал как можно больше.

Она потупила глаза и попросила сигарету.

– Я представлял себе, что физические нагрузки плохо сочетаются с никотином, алкоголем и наркотиками. Не так ли?

– У нас не пансион. Мы же как лошади скаковые. Постоянно гонят, гонят.

– Ну и сколько бы ты смогла еще продержаться на этой работе?

– Месяца два, здесь никто долго не задерживается. – Руки ее задрожали, по телу пробежала судорога. – Извини, Лева, накатывает.

– Почему ты решила именно два, а не три или один?

– У меня больше нет сил. Я должна буду уйти.

– Откуда у тебя деньги на наркотики?

Она нервно пожала плечами.

– Постоянный поставщик, который за небольшую плату ссужает товар.

– Ты ведь здоровая баба…

– Была, – отмахнулась она, снова поднося указательный и средний палец к губам.

Выпрашивает сигаретку.

– Значит, любая из тех девочек, что у вас танцует, наркоманка, и состав труппы полностью заменяется через два месяца.

– Нет, что ты. Многие и по полгода работают, и год.

– Как же это им удается? Они не принимают наркотики?

– Принимают, все принимают. – Ее снова передернуло.

– Позволь мне усомниться. – Он подошел и взял ее за плечи. – Давай, красавица, вернемся к истокам. Как ты села на иглу?

– А кофе можно?

Гуров через пять минут организовал и кофе, и сахар, и сгущенное молоко, и печенье.

Отхлебнув горяченького, она немного встрепенулась.

– Я вела детский хореографический кружок. Короче, ничего особенного. Иногда калымила, занимаясь с детьми «новых русских». Обычное дело. Не знаю я, как он меня вычислил, подвалил ко мне на улице, стал зубы заговаривать, пригласил в ресторан. Ну, что-то вроде вас сегодня.

Гурову не понравилось сравнение, но к делу это никакого отношения не имело, поэтому он промолчал.

– Вообще он приятный, такого интеллигентного вида. Знаешь, у этого типа мужчин обычно «шестерка» «Жигули». Ходят в джинсах, рубашках. На рубашке висят очки от солнца, через плечо кожаная черная сумка. Постоянно спешат. Живут чем? Никто не знает, но средства имеют. Женщина я незамужняя. Почему бы и нет? Шампанское пили. Он возьми ни с того ни с сего да и вколи мне прямо в… попу. А я уж пьяная и так.

– И где же он теперь, твой ухажер?

– Я его больше не видела. Мы с ним только одну ночь.

Гурову было жалко сидящую перед ним девочку. Красивая, а в переплет попала. Танцует, а разговаривать нормально не может.

– Что было дальше? – Полковник машинально теребил зажигалку.

Она отхлебнула кофе и закрыла глаза.

– Потом началось то же самое, что и сейчас. Мне нужна доза была. Откуда я знаю, где взять-то. С детьми позанималась, а сама себе не нахожу место. Пошла на улицу, на Тверскую. Там проститутки, думала, и наркотиками кто торгует. Нашла, представляешь? Он сам подошел, наверно, я тогда сама не своя была. До сих пор я с ним.

Вот это полковнику понравилось. Наконец-то клюет. Он уже и не надеялся. Вроде все как на ладони, и в то же время зацепиться за конкретику невозможно.

– Когда ты с ним должна встретиться?

– Он приносил мне каждую неделю небольшой пакетик. Уколы делать научил. Вначале он мне колол, потом я сама себе уколы делала.

– Какой услужливый дилер, – Гуров покачал головой. – Так когда?

– Вечером, сегодня.

– Отлично. Я сейчас схожу за парочкой фотографий, а ты пока посиди.

– Мне плохо. – Она вытерла со лба выступившую испарину.

– Похоже, нужен доктор, не так ли? – Он заботливо посмотрел на нее.

Она молча закивала и снова припала к чашке с горячим напитком.

Гуров пошел в свой кабинет, где застал Крячко сидящим за столом, заваленным бумагами.

– Я в тридцать второй вместе с молодой женщиной – наркоманкой. Найди того, кто сможет помочь ей. И еще, мне нужны фотографии Петрова и покойного Бори.

Портреты нашлись быстро. Поблагодарив за расторопность, Гуров поспешил обратно к Нелли.

Надо отдать должное Крячко. Доктора он нашел быстро. Не успел Гуров войти в комнату, как за ним вошел небольшого роста щупленький капитан в очках в толстенной оправе, сикось-накось висевших на толстом носу.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – капитан протянул свою, как оказалось, весьма крепкую ладонь. – Кандидат медицинских наук Важнецов. Что случилось?

Гуров кивнул в сторону Нелли:

– Даме плохо. Организм требует наркотика.

К тому моменту блондинка ослабла. Взгляд ее стал плавающим.

Важнецов пощупал пульс, проверил реакцию зрачка на свет.

Неожиданно сильнейшая судорога сковала тело Нелли, и, охнув, она схватилась за живот.

– Если хочет, надо дать порошочек. У вас есть что-нибудь?

– У меня, – прошептала танцовщица, – в сумочке – осталось на разок. Шприц там.

Пока доктор готовил дозу, Лев Иванович положил на стол две фотографии.

– Нелли, сейчас тебе сделают укол. А пока скажи, ты узнаешь кого-нибудь?

Она закивала и ткнула пальцем в Петрова.

– Он продавал наркотики мне.

– Ты сегодня должна с ним встретиться?

– Да.

– А этого не знаешь?

– Он наркоманкой меня сделал.

Сказать, что Гуров был доволен, значит, ничего не сказать.

Гуров смотрел, как танцовщица млеет под действием наркотика, и думал о том, что ему не следует ее терять ни при каких обстоятельствах. Пока у него в руках свидетель номер один. Вопросы были, но начало в разоблачении банды, а он уже не сомневался, что наткнулся на банду, было положено.