Личность клиента

Наслаждаясь горячим кофе в своей комнате, Виктор не спеша приступил к поискам любых сведений в Интернете о гонщике Борланде. Собственно, маневр в наше время почти детский — заказчик обыкновенно эту часть работы делает сам. Но серфинг в Сети — это прежде всего искусство делать верные запросы. Через тупое и прямолинейное действие ничего не добьешься. Кроме того, многим людям заниматься подобными вещами откровенно лень. Виктор смутно чувствовал, что его клиентка не относилась к изнеженным богачкам, ищущим приключений. Скорее всего она пыталась найти Борланда самостоятельно и не сумела.

Что же, посмотрим, получится ли это у него самого.

Спустя час Виктор уже знал — в мировой паутине полно упоминаний о каких-то Борландах, но нужного нигде нет. Отрицательный результат, как известно, тоже имеет ценность. Значит, нужно зайти с другого края. Не вылавливать рыбу удочкой, а использовать сеть и затем долго отцеживать лишнее.

Базу данных всех профессиональных гонщиков по Киеву детектив собирал следующие четыре дня. Для этого он потратил процентов двадцать от полученной от клиентки суммы. Но это детектива не останавливало. Обычные траты на необычные расходы, ничего особенного. Заказчик должен такие вещи компенсировать. Не захочет — не страшно, аванс все покроет. Должен покрыть.

Если было бы можно просто внести в волшебный принтер несколько купюр, напечатать интересующий вопрос и через минуту получить нужные сведения, распечатанные на листке нужного формата, то работу детектива Виктор считал бы вечным рогом изобилия. Но, увы, почти всегда сбор информации — это не столько вопрос денег, сколько рутинная беготня по инстанциям. К примеру, как получить точные сведения по годовому выпуску изделий местного хлебозавода? Только обратиться к ним напрямую. Поиск нужных людей в структуре — тоже работа, тонкая и требующая опыта. При этом каждая ошибка вроде выбора ложной реплики в диалоге может привести к откату на самое начало, к усилению подозрительности, а то и вовсе к неприятному разговору с товарищами в форме. Хорошо, если нужными сведениями торгуют изначально. А если нет? Сама попытка заплатить за некое знание, не представляющее интереса для того, кто этим знанием владеет, — уже подозрительна.

Так что Виктор был рад, что покончил и с этим.

Но, прокрутив базу гонщиков вдоль и поперек, детектив понял, что и так ничего не добьется. Сборка представляла собой мешанину из имен, дат, скудных логов заездов, таблиц, не проясняя ничего. И это только по киевской области и за последние десять лет. И ведь никто не утверждал, что Борланд жил в Киеве или вообще был родом с этой части земного шара. Сеть оказалась дырявой, а рыба — слишком мелкой.

Или же, наоборот, крупной, чтобы эту сеть прорвать.

Хорошо. Пусть Борланд был гонщиком.

Почему он перестал им быть?

Виктор встал на балконе, в ожидании пока комната проветрится. Он мысленно примерял мотивацию Борланда на себя. Допустим, где-то есть молодой симпатичный человек, живущий в современных политических реалиях. Гонщик. То есть умеющий водить, причем хорошо, безопасно, обладающий неплохой реакцией, воображением, способностями к анализу и прогнозу. Почему он может уйти?

Имевшаяся у Виктора сборка, возможно, не включала в себя Борланда, однако на глобальные вопросы ответить могла. Поскольку обладала мощным статистическим потенциалом — хранила в себе сведения о том, по каким причинам гонщики вообще покидали профессию.

Вариантов тоже оказалось прилично.

Полученный ущерб здоровью. Дисквалификация. Падение интереса со стороны спонсоров. Закрытие треков. Подготовка к олимпиадам. Но в целом — упадок структуры как класса. Машины каждый год становятся быстрее, хотя и не так доступнее. Повсюду новый регламент — сегодня он затрагивает количество топлива в бензобаке гоночного болида, а завтра потребует, чтобы пилот чистил зубы щеткой определенной длины. Дух и стиль гонок всегда базировались на противовесе правилам, на своеобразном протесте цивилизованным нормам. Теперь же этому виду спорта приходилось существовать под пристальным взглядом комиссий. Все жизненно безопасные пределы достигнуты, без прорыва технологий новых свершений не дождаться.

В моду вошли уличные гонки, резко скосившие прежние каноны. Внутренний мир жанра оказался размыт, растаскан по кусочкам конкурентами. Хочешь скорости на экране телевизора? Вот тебе компьютерная игра. Хочешь скорости в реальности? Вырасти, собери себе мотоцикл. Купи развалюху и подлатай ее, пока не заработаешь на спорткар. Хочешь красоты, эстетики, элегантности? Навешай спойлеров и молдингов на разбитый «жигуль». Нужна тусовка, атмосфера, компания? Добро пожаловать в клуб местных стритрейсеров, где каждый раздувает щеки и твердит, что он-то профессионал, а все остальные — обсмотревшиеся западных фильмов идиоты.

Вся идеология гонок как вида спорта оказалась разворованной более простыми, дешевыми и безопасными аналогами.

Неудивительно, что Борланд ушел.

Тогда вопрос в другом: куда конкретно он мог податься?

Насколько Виктору разъяснил один из опрошенных, профессиональные гонщики крайне редко уходят в уличные. Для этого нужно болеть мотором, дышать парами бензина и вообще жить на особой волне. За пределами трека такого мира не найти. Уличный мир — для уличных же обитателей. С гонщиками они обычно не особо состыкуются. Гонщик — специалист достаточно холодного ума.

Узнав это, Виктор понял, что в действительности клиентка сообщила ему весьма ценные сведения. Только как можно было узнать прозвище человека, не зная его имени, при этом имея точное представление о прошлом занятии и не зная ничего о текущем? Только одним способом — если все это тоже является обрывками чужого расследования.

Теперь детектив был убежден, что он не первый человек, которого наняли для этого дела. Или же клиентка не смогла самостоятельно найти Борланда.

Можно было обратиться к заказчице и спросить напрямую, но Виктор быстро передумал. Если бы такие сведения разглашались, он бы уже знал все, что ему нужно. Кроме того, подобное неведение — плата за взаимность. Виктор весьма ценил у клиентов способность молчать. Молчание шло в описании идеального клиента сразу после пункта о платежеспособности.

К тому же был еще пресловутый профессиональный азарт. Раскрыть дело, не ища обходных путей.

За ангаром было полно народу. Наверняка соревновались местные знаменитости. Виктор их не знал и знать не хотел. Сюда он пришел за другими сведениями. Хотя для этого ему пришлось перебраться через колючий забор и навешать лапши на уши местной охране, роль которой исполняли запуганные шестерки, единственной ролью которых было взбудоражить толпу на случай появления милиции.

Детектив пошел на звук двигателей, ревущих вхолостую. Слившись с толпой, Виктор пробрался в первые ряды и принялся орать во все горло. Прямо перед ним выстроились три автомобиля крайне уродского вида, при взгляде на которые повесились бы и Фрейд, и Форд. Одна часть толпы скандировала «Жук! Жук!», другая горой стояла за Шимуна, третья болела за какую-то Энигму. Виктор понятия не имел, кто из этих кумиров потерянного поколения в какой машине сидит, так что предпочел орать за Жука — просто потому, что находился непосредственно среди его поклонников.

Сразу же после старта Виктор пожалел, что пролез к самому ограждению. Густого вонючего дыма было столько, что он закашлялся и щедро выругался в адрес создателей этих шедевров автопрома.

— Борланд сегодня будет выступать? — спросил он какого-то прыщавого юнца.

— А кто это? — проговорил юноша, не повернув головы.

— Ну как кто? — удивился Виктор. — Сказали, что приедет.

— Не слышал о таком. Жук! Жууук!!!

Виктор покивал.

— Слушай, а Энигма его не сделает? — поинтересовался он.