Личностный потенциал. Структура и диагностика

4. Мудрость координирует и стимулирует индивидуальное и общественное развитие.

5. Мудрость включает в себя баланс и опосредование.

6. Мудрость всегда включает в себя осознание границ познания и неопределенностей, существующих в мире. Мудрый человек никогда не будет выносить окончательного, жесткого суждения, потому что понимает, что все в мире имеет свою обратную сторону и ничего однозначного в мире нет. Поэтому мудрость невозможно изучать методами самоописания: мудрый человек никогда не скажет «я мудр», поскольку гораздо лучше осознает ограниченность своего познания, чем человек, не отличающийся этой способностью. Только далекий от мудрости человек может высоко оценивать свои познания.

7. Мудрость трудно обрести, но легко узнать. Практически не бывает проблем с определением того, имеем ли мы дело с мудростью или нет; несмотря на отсутствие четких, однозначных определений, она всегда говорит сама за себя и легко опознается.

Эти семь характеристик задают общую основу, которая может послужить хорошим путеводителем в психологической работе.

Представители Берлинской парадигмы в большей степени связывают свой подход с идеями Роберта Стернберга, исследовавшего различные формы интеллекта ( Sternberg, 2003). Главная черта мудрости, по Стернбергу, – использование скрытого, неявного, имплицитного знания, которое связано с практическим интеллектом. Но мудрость отличается от практического интеллекта, в частности, тем, что она всегда направлена не только на индивидуальное благополучие, но обязательно включает в себя ориентацию на максимизацию общего блага, интеграцию индивидуальных и более широких интересов. Именно через это отличие разрабатывался специфический подход берлинской парадигмы мудрости, которая отталкивалась от интеллектуальной парадигмы Р. Стернберга, но вышла далеко за рамки проблемы интеллекта. Мудрость связана в большей мере с личностью, чем с интеллектом и с познавательными способностями, и определяется в берлинской парадигме как «высокоценная выдающаяся способность понимания фундаментальных экзистенциальных проблем, касающихся смысла и течения жизни» ( Kunzmann, Baltes, 2005, с. 117). Проблемы, по отношению к которым проявляет себя мудрость, как правило, носят сложный характер, нечетко сформулированы и имеют обычно множественные и неоднозначные решения, а не одно правильное.

Основной методический подход к эмпирическому исследованию мудрости, который был сформулирован в рамках Берлинской парадигмы, основан на анализе мышления вслух при решении задач особого рода. Испытуемым предлагается описание жизненной проблемы, которая не имеет простого однозначного решения и не поддается решению путем расчета или применения знаний. Испытуемого просят решать эту проблему, проговаривая вслух все, что приходит ему в голову в процессе решения. Следующим этапом служит экспертная оценка записей процесса решения проблем по заданным критериям. Подтверждено, что эксперты в состоянии достаточно четко и согласованно оценить по этим критериям процесс рассуждений, обнаруживая хорошие показатели согласованности оценок. Учитывая, что мудрость, по всеобщему признанию, является очень редким, выдающимся качеством, в исследованиях Берлинской парадигмы используют такое понятие, как wisdom-related performance, что приблизительно можно перевести как «умудренные решения». Под этим понимается проявление в решении проблем определенной степени мудрости, которая не позволяет назвать человека однозначно мудрым, но позволяет говорить, что он в какой-то степени обладает теми способностями и теми достоинствами, которые лежат в основе понятия мудрости ( Staudinger, Leipold, 2002).

Критериев мудрости выделяется пять, из которых два – наиболее базовые, универсальные и проявляются всегда, а три – дополнительные, которые проявляются не во всех случаях. Основные критерии:

1. Фактическое знание того, как устроена жизнь, как люди действуют, дифференцированная картина мира и понимание того, что с чем в этом мире взаимосвязано.

2. Процедурное, или стратегическое, знание – ноу-хау, знание о том, как решать те или иные проблемы, достигать тех или иных целей.

Эти два критерия универсальны, но не специфичны только для мудрости, необходимы, но не достаточны. Три вспомогательных критерия, напротив, менее универсальны, но более специфичны.

3. Контекстуализация, то есть способность помещать ситуацию в разные широкие контексты, в том числе общества и жизни в целом.

4. Осознание и учет неопределенностей, существующих в жизни.

5. Понимание и учет индивидуальных, социальных и культурных различий в ценностях и приоритетах, понимание относительности точек зрения.

Эти пять критериев в совокупности образуют баланс между разными аспектами мудрости, между ее интеллектуальной и личностной стороной. Вот некоторые конкретные операциональные индикаторы, наличие которых в рассуждениях позволяет диагностировать признаки умудренности. Фактическое знание: максимальное уточнение и анализ фактических обстоятельств, приведение примеров возможных ситуаций. Процедурное познание: выработка стратегии поиска информации, принятия решения и совета, четкие временные графики, включенные в ситуацию, выбор точного времени, когда давать тот или иной совет, обследование, анализ различных сценариев с точки зрения соотношения затрат и результатов, целей и средств. Контекстуализация: учет и анализ разных культурных норм, учет возрастной специфики, учет индивидуальной ситуации, определение приоритетов разных сфер жизни и взаимоотношений, напряжений между разными сферами жизни. Неопределенность: указание на отсутствие совершенного решения, оптимизация потерь и приобретений, выбор меньшего из двух зол, невозможность предсказания будущего. Относительность: учет исторического периода, учет религиозных контекстов, личных предпочтений, учет возможных изменений ценностей и предпочтений в будущем ( Baltes, Staudinger, 1993).

Результаты, полученные в исследованиях Берлинской парадигмы, распадаются на несколько групп ( Baltes, Kunzmann, 2003; Kunzmann, Baltes, 2005).

(1) Многие взрослые люди находятся на пути к мудрости, но очень немногие по приведенным критериям достигают действительно высокого уровня, что хорошо согласуется с обыденными представлениями. (2) Первые признаки мудрости, точнее, умудренного поведения и решений, обнаруживаются уже в позднем подростковом возрасте и ранней взрослости. На протяжении довольно длительного последующего периода, большей части взрослости, не происходит принципиальных сдвигов. Кроме того, в подростковом возрасте и в ранней взрослости мудрость еще довольно сильно связана с интеллектом, а за рамками этого периода, в средней взрослости и далее, интеллект перестает быть предиктором мудрости. (3) За пределами этого периода мудрость перестает быть связанной с возрастом. Другие факторы оказываются более существенными. Прежде всего, это характеристики социально-когнитивных стилей. При этом обнаруживаются варианты траекторий развития: либо человек будет дальше двигаться по траектории роста мудрости, либо он остановится на этом уровне и не будет прогрессировать. Таким образом, миф о связи мудрости с возрастом эмпирически не подтверждается. На разных возрастных этапах на протяжении жизненного пути наиболее связанными с мудростью оказываются не когнитивные факторы, а личностные, такие как открытость опыту, генеративность, креативность, определенные когнитивные стили. Коррелируют также с дальнейшим развитием мудрости определенного рода жизненные переживания, характеристики среды, наличие соответствующих умудренных учителей или определенные события, которые играют немалую роль в направлении людей по траектории мудрости. (5) Еще одна группа данных говорит о возможности повысить степень умудренности с помощью довольно несложных интервенций. В частности, одной из форм таких интервенций было задание испытуемому представить в воображении, что он путешествует на облачке вокруг света, останавливается в разных местах, потом продолжает путешествие в свое удовольствие. Идея заключалась в том, что такая процедура будет актуализировать идею релятивности разных ценностных контекстов, относительности и толерантности к ценностной неоднозначности. Действительно, эта процедура приводила к тому, что в последующих решениях задач на мудрость этот компонент значимо повышался, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Другие интервенции были связаны с тем, что испытуемых стимулировали прежде, чем начать решать проблему, внутренне обсудить ее с самим собой, со своим внутренним голосом или (в воображении) с тем, с кем они обычно обсуждают жизненные проблемы. Оказалось, что и диалог с другим воображаемым человеком, и диалог с самим собой повышал уровень проявляемой мудрости на одно стандартное отклонение.

Самые последние исследования в Берлинской парадигме развивают этот подход в двух основных направлениях. Одно из них делает больший акцент на вопросах мотивации, эмоций и личности. Предполагается, в частности, что эмоциональные переживания и диспозиции очень важны для приобретения мудрости; с наибольшей вероятностью к тем переменным, которые способствуют приобретению мудрости, относятся эмоциональная устойчивость и чувствительность к аффектам ( Kunzmann, 2004; Kunzmann, Baltes, 2005). Эти данные пока не получили окончательной экспериментальной проверки. На уровне гипотез формулируется также, что проявление умудренных знаний в конкретных ситуациях опосредовано определенными эмоциональными диспозициями и компетенциями. Ожидается, что обратно коррелировать с мудростью должны проявления чувств гнева, ревности, зависти, тревоги. «Это не означает, что мудрые люди лишены эмоций или их эмоциональная жизнь ограничена и плоска. Напротив, люди с высокой степенью умудренности могут даже спонтанно реагировать на какие-то вещи еще более интенсивно, потому что они глубже понимают их значимость» ( Kunzmann, 2004, p. 510). Поскольку мудрость включает в себя способность отделения существенного от несущественного, главного от второстепенного, она проявляется прежде всего в дифференциации того, что вызывает у субъекта эмоциональные реакции, а что нет. Если эти реакции происходят, то они происходят не помимо его контроля, то есть он позволяет этим реакциям произойти.

При дифференциации положительных и отрицательных эмоций оказывается, что у умудренных людей значимо меньше и тех, и других, однако больше активных эмоций, таких как интерес и вдохновение ( Kunzmann, 2004; Kunzmann, Baltes, 2005). Это хорошо согласуется с принципом мудрости по Спинозе: не плакать, не смеяться, а понимать. Меньше положительных эмоций, меньше отрицательных эмоций, больше интереса. Умудренность связана также с определенного рода ценностями, а именно с ценностями, направленными на развитие и благополучие других, и одновременно с ценностями, направленными на развитие и благополучие самого себя. Антагонистические отношения между теми и другими оказываются несовместимы с мудростью. Ценности удовольствия и комфорта коррелируют с умудренностью отрицательно ( Kunzmann, 2004, p. 513).

Другая проблема, которая была поставлена в сравнительно недавних исследованиях, касается связи мудрости с личностными характеристиками. К настоящему времени накоплен массив данных эмпирических исследований, в которых предпринимались попытки установить связь мудрости с разнообразными личностными характеристиками (см. обзор Staudinger, Doerner, Mickler, 2005). Значимо коррелирует с мудростью фактор открытости опыту из «большой пятерки» личностных черт (см. также Csikszentmihalyi, Nakamura, 2005; Анцыферова, 2006), особенно в подростковом возрасте, но и во взрослом возрасте выступает как ее предиктор.

Наиболее сильными предикторами мудрости оказываются не столько чисто личностные или интеллектуальные характеристики, сколько стилевые характеристики, которые связывают личность с интеллектом. В частности, умудренные действия и решения значимо связаны со стилем суждения по опроснику Стенберга «Когнитивные стили», который отражает аналитическую позицию: задавание уточняющих вопросов, выяснение подробностей, безоценочность и т. п. Это лишний раз подтверждает то, что мудрость – это, прежде всего, системная характеристика баланса, взаимосвязи свойств, а не отдельно взятых способностей. Обобщение данных, касающиеся корреляций разных групп переменных с мудростью, дало следующую картину: чистые показатели интеллектуального развития объясняли порядка 15 % процентов дисперсии умудренных реакций, чистые характеристики личности – 23 %; а социально-когнитивные стили – 35 % дисперсии ( Kunzmann, 2004, p. 512). Умудренные решения и реакции обнаруживаются прежде всего там, где сбалансированы системные взаимосвязи.