Личный космос

— Они все погибли, — сказал Кикаха. — Но как же фон Турбат разговаривал с вами?

— Через священника, как он и делал уже некоторое время, — ответил До Шуптарт.

— Тебе не кажется это странным? До Шуптарт пожал плечами и сказал:

— Произошло внезапно столько странных вещей, что это всего лишь еще одна. Кроме того, фон Турбат утверждал, что он получил божественное откровение от Господов. Он сказал, что ему был дан дар говорить на святом языке, и ему запретили говорить на любом другом, потому что Господь хочет, чтобы все знали, что он благоволит к фон Турбату.

— Весьма хорошее оправдание, — заметил Кикаха.

— Над замком появилась магическая летающая машина, — продолжал До Шуптарт. — Она приземлилась, и мы помогли разобрать ее и отнести части в комнату, откуда нас магически переправили на Луну.

Оказаться мигом переправленными на Луну и видеть, что планета, на которой они находились мгновением, раньше, теперь висит в воздухе, угрожая упасть и раздавить всех, было ужасным испытанием. Но человек может привыкнуть ко всему.

Искавшие обнаружили пещеру на склоне холма, наткнулись на тело орлицы без ног и головы. В пещере оказались две мертвых взрослых обезьяны и еще одна мертвая орлица. На полу лежало пять незакрепленных полумесяцев. Услышав это, Кикаха понял, что Подарга сбежала через врата.

Фон Турбат отобрал десять лучших рыцарей для испытания врат, по двое на круг Он надеялся, что кто-то из них найдет и убьет Кикаху.

— Вас двое?

— Со мной отправился фон Карл Ротадлер, — пояснил До Шуптарт. — Он убит. Он наступил на петлю, но он так стремительно ворвался в комнату, что проскочил ее. Он всегда бросался в атаку, размахивая мечом, не выясняя сперва, что происходит. Он вбежал, и поэтому диван и стул быстро рванули прочь. Не знаю, как ты их заколдовал, но ты, должно быть, могучий маг. Они вытащили стержень, и люстра упала ему на голову.

— Значит, ловушка сработала, хотя и не совсем так, как было запланировано, — заметил Кикаха. — А как ты пробрался через комнату, заполненную водой?

— Когда убило Карла, я попытался вернуться тем же путем, которым пришел. Но дверь не открывалась. Поэтому я пошел дальше. Когда я подошел к двери заполненной водой комнаты, мне пришлось толкнуть ее изо всех сил, чтобы открыть. Из отверстия брызнула вода. Я перестал ее толкать. Но я не мог вернуться, мне приходилось идти вперед. Я снова толкнул дверь. Давление воды было очень сильным. Я не мог открыть дверь до конца, а хлынувшая вода тут же сшибла меня с ног. Но я сумел пройти — я очень сильный. К тому времени, как я пробрался, приемная почти заполнилась водой, и дверь закрылась, как только я оказался в большой комнате. Вода была прозрачная, а свет яркий, иначе бы я утонул, прежде чем нашел другую дверь. Я всплыл к потолку, надеясь, что там существует пространство, не заполненное водой, но его не оказалось. Поэтому я поплыл в другой конец комнаты. Давление воды открыло там дверь и пропустило часть воды в следующее помещение. Но дверь опять закрылась сама по себе. На самом-то деле она, должно быть, не раз уже делала это. Приемная наполнилась водой не больше чем наполовину. К тому времени давление открывало также дверь и в эту комнату. Я подождал, пока она закроется. Затем, когда она начала снова чуть-чуть приоткрываться, я резко оттолкнулся ногами от пола и ввалился сюда, как ты видел, словно незадачливый матрос, выброшенный бурей на пустынный остров.

С минуту Кикаха воздерживался от каких-либо комментариев. Он думал о затруднительном положении, в которое поставил себя и этого парня, вызвав наводнение в бассейне. В конечном итоге все двадцать четыре комнаты будут затоплены.

— О'кей, — сказал он. — Если я не смогу вычислить способ быстренько выбраться, то нам каюк.

До Шуптарт спросил, что он сказал.

Кикаха объяснил. До Шуптарт стал еще бледнее. Затем Кикаха обрисовал многое из того, что стояло за недавними событиями. Он пустился в некоторые подробности относительно Черных Колокольников.

— Теперь я понимаю многое из того, что в то время было для нас непостижимым, — сказал Шуптарт. — Жизнь шла, как обычно. Я готовился возглавить экспедицию для охоты на драконов. Затем фон Турбат и фон Свиндебарн провозгласили священную войну. Они сказали, что Господь, Герр Готт, приказывает нам напасть на город на уровне ниже нас, и мы должны найти и убить трех прячущихся там еретиков. Большинство из нас никогда не слышали ни о Таланаке, ни о тишкетмоаках, ни о Кикахе. Мы, разумеется, слышали о бароне-разбойнике Хорсте фон Хорстмане. Потом фон Турбат сказал, что Господь дал нам магические средства для перехода с одного уровня на другой, и объяснил, почему он пользовался только речью Господа. А теперь ты говоришь мне, что души моего короля и фон Свиндебарна и нескольких других были съедены, а тела захватили демоны.

Кикаха видел, что солдат не вполне еще понял суть дела, но не пытался выводить его из заблуждения. Если он хочет мыслить суеверными шаблонами, пусть себе.

Важно, что он знает, что два короля являлись теперь за маскированными ужасными опасностями.

— Могу ли я доверять тебе? — спросил он Шуптарта. — Поможешь ли ты мне теперь, когда знаешь истину? Убежден ли ты, что это правда? Конечно, все это не имеет значения, если я не смогу вычислить способ выбраться во дворец, прежде чем мы утонем.

— Я клянусь тебе в вечной вассальной верности!

Кикаху это не убедило, но он не хотел убивать его: Шуптарт мог быть полезен. Кикаха велел ему забирать свое оружие и идти вперед обратно к камере, куда они прибыли. По возвращении туда Кикаха поискал записывающее устройство и нашел его. Это была одна из многих машинок, какими мог развлекаться заключенный. Но на уме Кикахи была другая цель, чем развлечения. Он взял черный кубик трех дюймов в поперечнике, нажал на красное пятнышко на нижнем квадрате и наговорил в него несколько слов на речи Господов. Затем он нажал на белое пятнышко сбоку, и его слова вернулись к нему, изданные кубиком.

Казалось, прошло несколько часов, пока не начал мигать топаз над дверцей в стене. Кикаха вынул поднос с едой, достаточной для двоих. В кухне теперь мигали два огонька, и талосы, заметив это, обеспечили надлежащее снабжение.

— Ешь, — предложил Кикаха. — Следующего обеда тебе, возможно, придется ждать долго, если ты его вообще дождешься.

Шуптарт вздрогнул. Кикаха попытался есть медленно, но внезапное легкое приоткрытие двери и струя воды заставили его жадно глотать пищу.

Дверь закрылась, но почти сразу же вновь приоткрылась на несколько дюймов и впустила еще больше воды.

Он положил блюдо на поднос и поставил его в стенную нишу. Он надеялся, что у талоса не окажется каких-то более срочных дел.

Если они задержат перенос подноса обратно, то спасение для заключенных может прийти слишком поздно.

Кубик, положенный на подносе, начал вновь и вновь проигрывать записанные инструкции. Он был установлен на шестидесятикратное повторение, но талое мог не вынуть поднос прежде, чем кончится запись.

Топаз перестал мигать. Он поднял дверцу. Поднос исчез.

— Если талое сделает то, что я ему велел, то у нас полный порядок, — уведомил тевтона Кикаха. — По крайней мере, мы выберемся отсюда. Если же талое не подчинится мне, тогда буль-буль, и конец всем нашим заботам.

Он велел Шуптарту следовать за ним в приемную. Там они простояли около минуты.

— Если вскоре ничего не случится, — сказал Кикаха, — мы вполне можем поцеловать себе…

Глава 19

Они стояли в большой комнате на круглой пластинке из серого металла. Мебель в ней была экзотическая, ранне-радамантского периода, а стены и пол — из розово-красного камня с черными прожилками.