Личный помощник группы "Фокс (целиком)
Шрифт:
Океан так и не сказанных слов ,
Услышь мой голос..."
Заглавная фраза показалась мне смутно знакомой. Теперь я поняла, почему его все и любили и ненавидели одновременно. Невозможно было не восхищаться таким талантом и такой же огромной безалаберностью.
Красиво... этот рояль, мужская фигура, огни города за окном... Ты бы это обязательно написал, да? Слегка размытыми контурами... Черт!
Я вернулась в действительность.
– Ну, как?
Я мягко и задумчиво улыбнулась:
– Очень красиво.
– Правда? Тебе понравилось?!
– парень встрепенулся.
– Ты первая, кто ее услышал. Это ведь из-за тебя, я написал эту песню.
– Хм... я не очень понимаю.
– начала я говорить.
Но Юджин уже полностью развернулся на стуле ко мне:
– Как же! В тот вечер, когда ты на меня накричала. Между прочим, на меня никто никогда не кричит.
– он ненадолго нахмурился, но затем продолжил.
– Ты сказала, что все пришли, чтобы услышать мой голос. И это правда! Я забыл, ты понимаешь, я совсем забыл для чего все это делаю. Но после твоего крика...
С мотрю, его это сильно задело.
– Я почувствовал такую отдачу от зрителей! Мы были словно единое целое. Я пел для них, а они радовались в ответ. Это было невероятно!
Мы ненадолго замолчали.
– Что ж.
– произнесла я .
– Теперь вы сможете исполнить эту песню все вместе, да?
– Точно!
– закричал Юджин вскакивая.
– Надо парням позвонить и ...
– Нет, нет и нет.
– остановила я его.
– Все откладываем до утра. Имей совесть и не мешай им отдыхать.
– Ооо, Хлоя.
– протянул молодой человек, хлопаясь обратно на стул.
– Но ждать так скучно.
– Ты не жди, а ложись спать. Никто тебе завтра валяться до обеда не позволит.
– пропечатала я продолжая улыбаться и пошла к себе.
– Спокойной ночи, Юджин.
Не всегда голос может быть услышан.
5.
Этой ночью я плохо спала и утром с трудом заставила себя подняться вовремя. Для побудки Юджина я придумала свою собственную систему: вместе с будильником я подходила к его комнате и если он не отзывался по-хорошему, то я начинала трезвонить до тех пор, пока не раздавались ругательства или иногда, стук падающего тела с кровати. После чего я быстро уматывала вниз. Снова лицезреть его голое тело я совершенно не хотела. Пусть простят меня все его фанатки.
За новой песней закрепили название "Услышь мой голос". Все пришли от нее в восторг и с энтузиазмом приступили к подбору музыкальных партий для всех участников.
Хэзл довольно улыбался, говоря, что давно уже не было лирики в их репертуаре.
Наше совместное существование с Юджином продолжало временами удивлять нас обоих. Однажды, я его заставила сильно задуматься, когда застыла надолго перед открытым холодильником, держась за дверцу. Парень тоже с интересом в него заглянул поверх моего плеча, спрашивая:
– Что-то потеряла?
Я очнулась, и быстро достав пакет молока, искренне ответила:
– Никак не могу привыкнуть к забитым продуктами полкам. Теряюсь немного.
Судя по
его глазам, он не понял. Но такие моменты меня только смешили.Иногда бывали и менее позитивные ситуации. Как-то вечером я сидела в гостиной,
обложившись учебниками по налогам и налогообложению. Мне нравилось, как заходящее солнце заливало оранжевым или малиновым светом все пространство вокруг, отражалось на зеркально блестящем рояле.
Я как всегда надела любимый объемный вязаный кардиган, уже немного растянутый, но бесконечно уютный. Юджин подошел сбоку и пощипал за кончик кисточку, торчавшую из моего пучка:
– Почему ты их так носишь?
– спросил он.
– Тебя это не касается.
– ответила я достаточно мягко и шутливо, но решительно убирая его руку.
– Хмм... ты очень скрытная, Хлоя.
– вдруг сказал он серьезным низким голосом, словно взрослый человек.
– И всегда обеспокоенная.
– С чего ты так решил?
– спросила я, не отрываясь от учебника.
– Это твоя вечная хмурая складочка на лбу.
– продолжил Юджин.
– И я вот, например, от тебя ничего не скрываю.
– Я твоей откровенности не искала.
– ответила я непроизвольно, но поняв, что прозвучало довольно грубо, подняла глаза.
– Юджин, я не хотела!
Но молодой человек уже уходил к себе.
И ты не вправе требовать от меня особой откровенности, поскольку, ты только "моя работа"– подумала я, но конечно, никогда бы не озвучила это вслух.
Однажды мы даже умудрились поговорить о любви. Юджин долгое время сидел задумавшись, а потом сказал:
– Мне нравится моя последняя песня, но я хотел бы написать о любви.
Я удивленно повернулась к нему, держа лопатку в одной руке. На сковороде скворчало мясо.
– Ты ведь никогда сам не любил. Как ты собираешь писать о любви?
Мой вопрос был продиктован искренним удивлением и непониманием.
– Что?
– взбеленился парень.
– Как это не любил? Да у меня столько женщин...
Да, я же еще не говорила. Отдельная тема - женщины Юджина. Их было действительно много, но ни одна не появлялась здесь больше одного раза. Привлеченные его официальным образом, они проводили с ним ночь, а утром, обычно, с ругательствами и размазанным макияжем спускались по лестнице, цокая шпильками, во вчерашних вечерних или клубных нарядах, с гневом и разочарованием обнаруживая утром в постели совсем другого человека, который даже не помнил их имени.
Я честно предлагала каждой по чашке кофе, но еще ни одна пока не согласилась.
– Юджин.
– я выдохнула.
– Это совсем не любовь, то, что ты спишь со всеми подряд, даже не пытаясь кого-то узнать получше. Любовь...
– я замолчала, чтобы продолжить тихим голосом.
– Это боль, страсть и мука... это и радость и наказание.
Он как-то странно на меня посмотрел и спросил затем:
– И ты ведь не расскажешь, кто был этот человек.
Я засмеялась и повернулась обратно к плите:
– Нет, конечно.
Хотя, я давала себе обещание больше не помнить, не вспоминать, но иногда, тело само меня подводило. Как в тот раз, когда я решила приготовить овощи в вок-сковородке. И задумавшись, по привычке, налила соевого соуса, каплю васаби, посыпала кунжутом и мори. Снова сидевший рядом Юджин, ему нравилось наблюдать за готовкой, сам то он ничего не умел, весело спросил: