Личный помощник группы "Фокс (целиком)

Океан так и не сказанных слов ,

Услышь мой голос..."

Заглавная фраза показалась мне смутно знакомой. Теперь я поняла, почему его все и любили и ненавидели одновременно. Невозможно было не восхищаться таким талантом и такой же огромной безалаберностью.

Красиво... этот рояль, мужская фигура, огни города за окном... Ты бы это обязательно написал, да? Слегка размытыми контурами... Черт!

Я вернулась в действительность. Юджин закончил играть и, снова став самим собой, посмотрел на меня сияющими глазами:

– Ну, как?

Я мягко и задумчиво улыбнулась:

– Очень красиво.

– Правда? Тебе понравилось?!
– парень встрепенулся.
– Ты первая, кто ее услышал. Это ведь из-за тебя, я написал эту песню.

– Хм... я не очень понимаю.
– начала я говорить.

Но Юджин уже полностью развернулся на стуле ко мне:

– Как же! В тот вечер, когда ты на меня накричала. Между прочим, на меня никто никогда не кричит.
– он ненадолго нахмурился, но затем продолжил.
– Ты сказала, что все пришли, чтобы услышать мой голос. И это правда! Я забыл, ты понимаешь, я совсем забыл для чего все это делаю. Но после твоего крика...

С мотрю, его это сильно задело.

– Я почувствовал такую отдачу от зрителей! Мы были словно единое целое. Я пел для них, а они радовались в ответ. Это было невероятно!

Мы ненадолго замолчали.

– Что ж.
– произнесла я .
– Теперь вы сможете исполнить эту песню все вместе, да?

– Точно!
– закричал Юджин вскакивая.
– Надо парням позвонить и ...

– Нет, нет и нет.
– остановила я его.
– Все откладываем до утра. Имей совесть и не мешай им отдыхать.

– Ооо, Хлоя.
– протянул молодой человек, хлопаясь обратно на стул.
– Но ждать так скучно.

– Ты не жди, а ложись спать. Никто тебе завтра валяться до обеда не позволит.
– пропечатала я продолжая улыбаться и пошла к себе.
– Спокойной ночи, Юджин.

Не всегда голос может быть услышан.

5.

Этой ночью я плохо спала и утром с трудом заставила себя подняться вовремя. Для побудки Юджина я придумала свою собственную систему: вместе с будильником я подходила к его комнате и если он не отзывался по-хорошему, то я начинала трезвонить до тех пор, пока не раздавались ругательства или иногда, стук падающего тела с кровати. После чего я быстро уматывала вниз. Снова лицезреть его голое тело я совершенно не хотела. Пусть простят меня все его фанатки.

За новой песней закрепили название "Услышь мой голос". Все пришли от нее в восторг и с энтузиазмом приступили к подбору музыкальных партий для всех участников.

Хэзл довольно улыбался, говоря, что давно уже не было лирики в их репертуаре.

Наше совместное существование с Юджином продолжало временами удивлять нас обоих. Однажды, я его заставила сильно задуматься, когда застыла надолго перед открытым холодильником, держась за дверцу. Парень тоже с интересом в него заглянул поверх моего плеча, спрашивая:

– Что-то потеряла?

Я очнулась, и быстро достав пакет молока, искренне ответила:

– Никак не могу привыкнуть к забитым продуктами полкам. Теряюсь немного.

Судя по его глазам, он не понял. Но такие моменты меня только смешили.

Иногда бывали и менее позитивные ситуации. Как-то вечером я сидела в гостиной,

обложившись учебниками по налогам и налогообложению. Мне нравилось, как заходящее солнце заливало оранжевым или малиновым светом все пространство вокруг, отражалось на зеркально блестящем рояле.

Я как всегда надела любимый объемный вязаный кардиган, уже немного растянутый, но бесконечно уютный. Юджин подошел сбоку и пощипал за кончик кисточку, торчавшую из моего пучка:

– Почему ты их так носишь?
– спросил он.

– Тебя это не касается.
– ответила я достаточно мягко и шутливо, но решительно убирая его руку.

– Хмм... ты очень скрытная, Хлоя.
– вдруг сказал он серьезным низким голосом, словно взрослый человек.
– И всегда обеспокоенная.

– С чего ты так решил?
– спросила я, не отрываясь от учебника.

– Это твоя вечная хмурая складочка на лбу.
– продолжил Юджин.
– И я вот, например, от тебя ничего не скрываю.

– Я твоей откровенности не искала.
– ответила я непроизвольно, но поняв, что прозвучало довольно грубо, подняла глаза.
– Юджин, я не хотела!

Но молодой человек уже уходил к себе.

И ты не вправе требовать от меня особой откровенности, поскольку, ты только "моя работа"– подумала я, но конечно, никогда бы не озвучила это вслух.

Однажды мы даже умудрились поговорить о любви. Юджин долгое время сидел задумавшись, а потом сказал:

– Мне нравится моя последняя песня, но я хотел бы написать о любви.

Я удивленно повернулась к нему, держа лопатку в одной руке. На сковороде скворчало мясо.

– Ты ведь никогда сам не любил. Как ты собираешь писать о любви?

Мой вопрос был продиктован искренним удивлением и непониманием.

– Что?
– взбеленился парень.
– Как это не любил? Да у меня столько женщин...

Да, я же еще не говорила. Отдельная тема - женщины Юджина. Их было действительно много, но ни одна не появлялась здесь больше одного раза. Привлеченные его официальным образом, они проводили с ним ночь, а утром, обычно, с ругательствами и размазанным макияжем спускались по лестнице, цокая шпильками, во вчерашних вечерних или клубных нарядах, с гневом и разочарованием обнаруживая утром в постели совсем другого человека, который даже не помнил их имени.

Я честно предлагала каждой по чашке кофе, но еще ни одна пока не согласилась.

– Юджин.
– я выдохнула.
– Это совсем не любовь, то, что ты спишь со всеми подряд, даже не пытаясь кого-то узнать получше. Любовь...
– я замолчала, чтобы продолжить тихим голосом.
– Это боль, страсть и мука... это и радость и наказание.

Он как-то странно на меня посмотрел и спросил затем:

– И ты ведь не расскажешь, кто был этот человек.

Я засмеялась и повернулась обратно к плите:

– Нет, конечно.

Хотя, я давала себе обещание больше не помнить, не вспоминать, но иногда, тело само меня подводило. Как в тот раз, когда я решила приготовить овощи в вок-сковородке. И задумавшись, по привычке, налила соевого соуса, каплю васаби, посыпала кунжутом и мори. Снова сидевший рядом Юджин, ему нравилось наблюдать за готовкой, сам то он ничего не умел, весело спросил: