Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 3-5

Глава 17

Я сидел на скамейке парка и смотрел, как ветер перекатывает последние листья, которые только что упали с деревьев, и их не коснулась метла дворника.

Парк был почти безлюден. Это было то послеобеденное время, когда предприятия и учреждения еще не закончили работу по распорядку дня, а малые дети лежат в кроватках для послеобеденного отдыха. Еще час и парк оживится. Появятся люди с собаками, родители и няньки с детьми, влюбленные будут торопиться на свиданья, и пожилые люди выйдут на вечерний моцион.

В Германии, как и во всех странах мира, тоже живут люди, нормальные люди, если они не присутствуют на партийных собраниях, не участвуют в военных парадах и не ведут ожесточенные бои на чужой для них земле. Там они совершенно другие. Там они враги. А здесь вроде бы и враги, и вроде бы не враги.

А вот этот мужчина с девушкой явно не враги. Мужчина держит в руках сигарету и видно, что у него нет ни спичек, ни зажигалки. Жестом он обратился ко мне – огонька не найдется – курильщик курильщика понимает, и я потянулся в карман за зажигалкой. Он подошел, я подал ему зажигалку, он прикурил и вернул ее мне со словами благодарности, которые звучали так:

– Привет. В записке условия явки. Со мной радист по твоей рекомендации.

И ушел вместе с девушкой.

В моей руке была зажигалка с прижатой к ней запиской. Я рекомендовал арестованную дочь полковника Борисова Сашеньку. Она уже приезжала, я ее устроил в Либенхалле и ее у меня просто умыкнули из-под носа. Как же я сразу не узнал Александру Александровну Борисову? Выглядит хорошо, держится уверенно, не то, что девчушка с квадратными глазами, присланная ко мне в Берлин.

Дома принял сообщение по радио:

Фреду. Отправлена посылка с почтовой бумагой. Сообщите о здоровье. Мария.

Все понятно. Миронова видел. Условия связи есть. Встретимся. Переговорим.

Седьмого ноября в Москве прошел очередной военный парад. Погода и советские противовоздушные силы не допустили бомбежки Москвы в этот день. Прямо с Красной площади войска уходили на фронт. По данным нашей агентуры, парад вселил в людей уверенность в том, что Москва ни в коем случае не будет отдана немцам.

Наступление немецких войск на Москву возобновилось пятнадцатого ноября с северо-запада и восемнадцатого ноября с юго-запада. Вермахт развернул 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных. Группа армий «Центр» имела задачу окружения Москвы. Главные удары наносились на Клин и Тулу.

В конце ноября генерал-фельдмаршал фон Бок из Красной Поляны наблюдал Москву, которая находилась от него в 27 километрах. Нужен был только один рывок. Но советские власти произвели сброс вод из Истринского, Иваньковского водохранилищ и водохранилища канала имени Москвы. В результате образовался водяной поток высотой до двух с половиной метров на фронте до пятидесяти километров к югу от водохранилища. Война есть война. Русские использовали все возможности, которые были в их руках.

Двадцать седьмого ноября советские войска нанесли контрудар по группе армий и вынудили ее перейти к обороне.

Первого декабря командование группы армий «Центр» предприняло новую попытку прорваться к Москве в районе Апрелевки, но и она кончилась провалом.

Ставка Верховного Главного Командования (ВГК) передала на Западный фронт из резерва Ставки 1-ю Ударную, новые 10-ю и 20-ю армии и включила в состав Московской зоны обороны 24-ю и 60-ю армии.

Агент «Фрик» донес в гестапо текст записи дневника командующего 2-й танковой армией генерала Гудериана:

«Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьезное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям. В немецком наступлении наступил кризис, силы и моральный дух немецкой армии были надломлены».

Пятого декабря войска Калининский, Западный и правое крыло Юго-Западного фронтов численностью более 1 млн. человек перешли в контрнаступление и провели Калининскую, Клинско-Солнечногорскую, Нарофоминско-Боровскую, Елецкую, Тульскую, Калужскую и Белевско-Козельскую наступательные операции.

Части группы армий «Центр» были отброшены на 100-250 км. Полностью были освобождены Московская, Тульская и Рязанская области и большая часть районов Калининской, Смоленской и Орловской областей. Группа армий сохранила боеспособности и оставила за собой Ржевско-Вяземский плацдарм.

Восьмого декабря Гитлер подписал директиву № 39 о переходе к обороне на всем советско-германском фронте.

Двенадцатого декабря командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок был отстранен от должности. В этот же день выволочку от Гитлера получили не только генералы, но и работники ведомства Гиммлера. Удар метлой вызвал цепную реакцию, и вахтер в здании РСХА пнул ногой бродячую собачонку, которую до этого подкармливал и считал своим другом.

Вечером Мюллер «спустил полкана» на работников своего управления и пообещал отправить на Восточный фронт всех, кто окопался на тепленьких местечках в Берлине. Выпустив пар, Мюллер отпустил своих сотрудников и, увидев меня, сказал:

– Господин фон Казен, задержитесь.

Обращение с приставкой «фон» не предвещало ничего хорошего.

– Где ваш старик, господин фон Казен, – начал язвительный монолог бригадефюрер СС, начальник IV управления РСХА Генрих Мюллер, – где этот предсказатель, где этот Нострадамус из России, почему он нас не предупредил о возможности сброса русскими вод из своих водохранилищ? Почему вы не провели досконального расспроса о возможных действиях генерала Жукова? Почему вы не настояли передо мной о своевременности доклада о создании опасного положения на московском направлении? Я вас спрашиваю? Где ваша настойчивость в решении поставленных задач? Где ваш нордический характер, который не дает бояться начальнического гнева? Где он? Я вас спрашиваю или нет?

Мюллеру нужно было выговориться. Он получил нагоняй ни за что и ему было обидно. Кто-то должен был разделить его обиду и этот кто-то был я, потому что я не побегу по управлению разносить весть о том, что старику здорово насыпали под хвост перцу.

– Дайте сигареты, – сказал, остывая, Мюллер. Он не курил, но иногда, когда нужно было отвлечься, брал у кого-то сигарету. – Как ваш старик?

– Все в порядке, – сказал я, – показал способности к изучению немецкого языка, возится в саду, колдует над своей грядкой, учит экономку варить борщ и заказал книгу о лекарственных травах Европы.

– Стариком заинтересовался сам шеф, нам нужны положительные предсказания для доклада фюреру, – сказал Мюллер, – завтра с утра и поедем к нему. Надеюсь, вы правильно поняли мое сегодняшнее раздражение?

– Так точно, шеф, – сказал я и вышел.

Глава 18

– Где ваш подопечный? – спросил я экономку на конспиративной квартире.

– Герр Александер в своей комнате, читает свежую прессу, – доложила она.

Из комнаты вышел дед Сашка.