Личный враг князя Данилова

Фон Бридель размышлял. Картина получалась смутной, но кое-какие детали прояснялись. Кавалеристы, число которых установить не удалось, напали на конвой и отбили майора НКВД. Они же, что подтверждает переместившийся парабеллум, уничтожили усиленный взвод за деревней Бежели. Даже если напали неожиданно, то вряд ли их было меньше десяти. Иначе, как они смогли бы уничтожить столько опытных солдат? Теперь Ляды. Солдаты видели двоих бегущих от сарая. Они уложили часовых очередью из автомата. Но был и третий, который стрелял из винтовки с расстояния в четыреста пятьдесят метров. На его позиции нашли пять гильз. Где остальные? Он унес с собой? Почему тогда оставил эти? Потерял в темноте? Но зачем собирать гильзы, если известно, что часть из них все равно останется лежать в траве? Нет, скорее всего, он выстрелил только пять раз. Но тогда получается, что промахнулся всего однажды. Трое убитых и простреленный прожектор. Ночью, стреляя по целям, едва подсвеченным ракетами или на вспышки выстрелов, попасть четыре раза из пяти! Да, стреляли из немецкой снайперской винтовки, такая была в погибшем взводе. Тогда получается, что это опять кавалеристы! Но почему только втроем? Да потому, что не собирались нападать! Хотели тихо посмотреть, что хранится на складах, нашли нужные им патроны, но уйти без шума не удалось. И тогда проявили отменное хладнокровие, — застрелив в перестрелке пятерых солдат, растворились в ночи.

Штандартенфюрер потер руки. Непроизвольное движение в такт мыслям. Некоторые выводы напрашивались сами собой. Отряд советской кавалерии приблизительно в десять-тридцать бойцов действует в районе Красного. Хотя, конечно, очень осторожно. В составе отряда есть старший офицер, и ожидать неразумных действий от противника не следует. Кроме того, у них есть снайпер.

А если он на четыреста пятьдесят метров ночью стрелял практически без промаха, то почему бы ему не попасть на километр по неподвижно стоящему майору Ренеке? То есть, из самой ближней к поселку точки леса.

Штандартенфюрер продолжил размышлять. Где находится база? Пожалуй, это самое важное. Не призраки же кавалеристы, им надо где-то спать и что-то есть. Так где?

Отто провел по карте линию от точки, где нашли парабеллум к месту его потери. Продолжение линии уперлось в деревню Смилово. Теперь это уже не деревня, одни головешки остались. История темная, хотя каким-то боком в общую схему укладывается. Прием дед продемонстрировал вполне кавалерийский. А что? Вполне возможно, база где-нибудь в деревне. Их еще не меньше двух десятков в округе, где армия прошла, а фельджандармерия еще не добралась. А пехотным взводом, да пятью мотоциклами, что в его распоряжении, базу можно год искать. Вот, кажется, и наступило время лейтенанта Клюка.

Разыгрывать карту с переходом на сторону немцев кадрового сотрудника НКВД до бесконечности нельзя. Обращение к солдатам советской армии на пластинку записали, для листовок нужные фотографии сделали. Не показывать же его из окопов, как пугало. Пора использовать и навыки чекиста. Тем более, возможно, в рядах противников его бывший начальник. Майор Лемешев.

Еще одно дело, хоть и понимая, что это пустая формальность, выполнил штандартенфюрер. Чисто на профессионализме. Вызванный адъютант уже через час отправил в Берлин фотокопии документов Лемешева, с просьбой поискать в архивах любые данные на этого человека.

На следующее утро Клюк начал репетировать выступление перед советскими военнопленными, фон Бридель понимал, что кроме фельджандармерии и взвода охраны ему понадобятся еще силы.

И вот сейчас, убирая в сейф документы Клюка, штандартенфюрер неожиданно повернул разговор:

— А какой боевой опыт у вашего бывшего начальника — майора Лемешева?

— Откуда же мне знать, господин штандартенфюрер? Его личное дело, наверное, даже в штабе дивизии не хранилось.

— Я понимаю. Меня интересует ваше личное мнение.

— Он к нам прибыл перед самой войной. Не могу точно сказать, но иногда он казался странным. В простых вещах бывало, путался, словно последние годы жил на Луне.

— Так-так! Понятно. А стрелял как? Хорошо?

— Нормально. Но в дивизии и лучше стрелки встречались. А вот оружие знал отлично. Любое. И еще какой-то он не наш, что ли, был. Интеллигент. Все пытался доказательства найти, как говорил «понять логическую цепь». А нужно-то было всего несколько раз по морде въехать.

— Понятно. Хорошо, сколько военнопленных записалось в ваш отряд?

— Пятьдесят два.

— С утра начинайте работать с ними. Неделю вам срок. Надо взять под контроль все деревни в округе.

VI

— Вот смотрите и запоминайте!

Лемешев сидел на поваленном дереве на окраине лагерной поляны. Рядом на чурках пристроились Данилов и Каранелли. Вниманию, с которым они следили за рассказом, мог бы позавидовать любой профессор Московского государственного университета.

— Я уже говорил, что любая армия мира не хочет использовать много видов различных патронов для своего оружия. Немецкая не является исключением. Для стрелкового оружия сейчас в Германии используют два основных типа. Первый — винтовочный, калибра семь целых девяносто две сотых миллиметра.

Олег сделал паузу, давая возможность друзьям оценить размер в относительно новой для них системе единиц.

— Применяется в винтовках, пулеметах всех типов — пехотных, авиационных, танковых. У немцев сейчас с пулеметом полный порядок — везде используется одна и та же базовая модель МГ-34.

Каранелли поднял с травы один из патронов из тех, что принесли в ящике, и начал задумчиво вертеть его в руках. Лемешев смолк, видя, что у Луи появился вопрос.

— А что это за красная полоса на донышке? — спросил француз, показывая капсюль. — На моих никаких полос нет.

— У тебя снайперские, с латунной оболочкой. Их не красят. А тот, что ты держишь в руках, снаряжен бронебойно-зажигательной пулей.

— Это как?

— Патроны отличаются друг от друга пулями, которые имеют разное назначение. Твои — снайперские — используются для поражения живой силы. У нее под оболочкой в самом носике пустота, потом идет стальной сердечник и лишь в самом конце свинец.

— А что это дает? — Данилов показал, что ему тоже интересно.

— Понимаешь… как бы объяснить… У нее центр тяжести смещен назад. Вот смотри!

Лемешев поставил патрон на пенек носиком вниз. Естественно, тот не стал стоять и упал.

— Вот так и пуля себя ведет. Она же сделана для стрельбы по людям. Едва пустой носик упрется в кость, как ее начинает переворачивать. И она уже не простреливает навылет, а вращается в человеческом теле, часто еще и разваливаясь по границе свинца и стали.

— Понятно, а эта… бронебойно-зажигательная?

— Стальной сердечник и специальный зажигательный состав вокруг под оболочкой.

— Фосфор?

— Да, — изумленно протянул Лемешев.

— За полтора века не придумали ничего нового.

— А для драгунского подполковника никак нельзя перевести, о чем вы сейчас разговор ведете? Кто-нибудь может на русском кавалерийском?

— Конечно! — засмеялся Каранелли. — Есть такой химический элемент — фосфор. Так вот, его обычно хранят под водой. На воздухе он сам вспыхивает и горит ярко с белым дымом.

— А ты откуда знаешь? Применял, что ли? — Данилов не переставал удивляться знаниям француза.