Лицо для Сумасшедшей принцессы

Аберон обычно не испытывал каких-либо заметных неудобств от присутствия полоумной сестры, тихо доживающей свой век в уединенной башне королевского замка под присмотром нескольких преданных и внимательных служанок. Но сегодня, подчиняясь жестокому приказу Ринецеи, альбинос впервые переступил порог этой печальной полутемной комнаты. Увидев мрачную, грозно нахмуренную мину повелителя, по привычке облаченного во все белое, прислужницы испуганными мышками прыснули в разные стороны. Король без лишних слов шагнул к креслу, наклонился и двумя длинными пальцами небрежно приподнял узкий подбородок надломленно склоненного и ничего не выражающего женского лица. Аберон заглянул в безжизненные глаза сестры и невольно вздрогнул от океана безбрежного горя, плещущегося в оправе черных стрельчатых ресниц. Это было горе человека, невозвратимо потерявшего все – не только радость, счастье, любовь, но и ту неовеществленную душевную целостность и гармонию, которую и принято называть рассудком. Для чего могла послужить подобная женщина, являющаяся всего лишь пустой и никчемной оболочкой давно отлетевшего разума? Аберон мысленно спросил себя об этом и немедленно получил ожидаемый ответ: для прорицания, для того чтобы стать послушными и безвольными устами, неосмысленно возвещающими волю великих богов!

Альбинос равнодушно пожал плечами, подхватил на руки невесомое тело сестры и вынес ее из комнаты. Не обращая ни малейшего внимания на тихие стонущие жалобы и мольбы, он отнес ее в подвал замка, где несколько жриц-янтр, послушные чарам псевдо-Аолы, уже установили жаровню с углями, на которых дымились зерна наркотического растения. Поднесенная к дыму принцесса невольно вдохнула колдовской запах, жрицы негромко затянули заунывный мотив, вводящий их в транс. Глаза Альзиры расширились, зрачки стали ненормально огромными и черными, все тело изогнулось в конвульсиях…

– Держите ее! – повелительно выкрикнула демоница, жадным взором впиваясь в бледное лицо безумной пророчицы. – Боги соединились с телом эльфийки и готовы вещать ее устами!

Аберон тоже приблизился и приготовился смотреть и слушать, замирая от недоброго предчувствия.

Мой кажущийся бесконечным полет внезапно подошел к концу, и я неспешно спланировала на пол светлого коридора, громко звякнув о мрамор железными подковками, установленными на каблуках походных сапог. Мягко спружинила, разогнула колени, одним резким движением головы отбросила за спину длинные непослушные волосы и удивленно огляделась. Беломраморный чертог, весь залитый ярким дневным светом, простирался направо и налево ровно настолько, насколько хватало взора, вызывая благоговейный восторг своей изысканностью. Витые колонны, заканчивающиеся мощными капителями в виде распустившихся бутонов лилии, надежно поддерживали высокую выгнутую арку свода. Солнечные лучи проникали сквозь хрустальные окна в потолке, причудливо отражаясь от многочисленных зеркал. Я подошла к одному из таких украшений, желая скрутить в хвост растрепавшиеся волосы, и с ошеломленным возгласом схватилось за свое лицо. Моя золотая маска куда-то исчезла, а привычно неприглядные черты претерпели невероятную трансформацию, являя сказочный лик безупречной красавицы, до этих пор виданный мной только в Зеркале истинного облика. Я недоверчиво провела пальцем по лбу, скулам, губам, не веря собственным глазам. Непостижимо! Уродливые бугры и рытвины испарились бесследно, и даже всегда отсутствующий нос внезапно появился на предназначенном ему месте, идеально изящный, украшенный небольшой аристократической горбинкой. Я восхищенно присвистнула, грубо нарушив тишину величественного зала пронзительным вульгарным звуком…

– Хороша! – подтвердил незнакомый мелодичный голос. – Что и говорить – хороша!

Я стремительно обернулась, нашаривая рукой рукоять Нурилона. Меча за плечами почему-то не оказалось, зато в паре шагов от меня стояли две смеющиеся женщины, крепко держащиеся за руки. Я радостно хмыкнула, потому что в первой, черноволосой и бледнокожей, сразу же опознала бабушку Смерть, а вторая, зеленоглазая и рыжеволосая, так разительно напоминала меня саму, что ошибиться было невозможно. Но…

– Тетушка Аола, ведь тебе же сейчас вроде бы полагается лежать в хрустальном гробу на дне Озера безвременья? – потрясенно выпалила я.

Богиня нежно улыбнулась краешками губ:

– Милая внучатая племянница, но ведь тебе тоже полагается сейчас находиться в пещере на водопаде, а не любоваться красотами Радужного уровня!

– Ого! – Я почесала в затылке. – Слышала я уже про этот знаменитый Радужный уровень от одного не очень-то любезного привидения, гордо именовавшего себя Хранителем.

– Никчемная рухлядь, полезная не более чем машинка для удаления катышков с ткани! – пренебрежительно отозвалась Смерть. – Вот кто он такой!

– Ага, – глубокомысленно изрекла я. – Мне понятно только одно – то, что мне опять ничего не понятно!

Мои божественные родственницы громко рассмеялись:

– Бесценная девочка, прости нас за мистификацию, от которой мы никак не смогли удержаться!

– Да ладно уж, – миролюбиво проворчала я. – Уважаю хорошие шутки.

Бабушка подхватила меня под руку и увлекла на низкий диванчик:

– Ненаглядная наша Морра, мы воспользовались удобным случаем, чтобы через верного Арбиуса попробовать организовать эту встречу, и сейчас безмерно счастливы легкости, с коей все получилось. Ты оказалась невероятно восприимчива к медитативным ритуалам, быстро и свободно перенеслась туда, где способны обитать одни лишь наши души, но не тела.

– А-а-а, – немного разочарованно протянула я. – Жаль! А то я уже почти поверила в реальность своего новенького симпатичного носа!

Аола сокрушенно вздохнула:

– С носом придется немного подождать. К счастью, совсем недолго.

– Это как? – всерьез заинтересовалась я, питая смутную надежду однажды заявиться к прекрасному белокурому обладателю моего сердца и разума, имея в наличии не ужасную безносую образину, заменяющую мне лицо, а полный комплект соблазнительных черт, более приличествующий молодой девушке с серьезными матримониальными намерениями…

– Морра, очнись немедленно! – Укоризненный возглас бабушки насильно вырвал меня из мира грез. – Все-таки настоящая женщина в любой ситуации прежде всего остается именно женщиной! Весь мир летит в пучину Тьмы, а ты в эти секунды мечтаешь о смазливом женишке!

Кажется, я покраснела.

Сестры удовлетворенно переглянулись.

– На самом деле в любви нет ничего постыдного, но… обстоятельства и впрямь складываются отнюдь не самым благоприятным образом! Теперь нам действительно необходима твоя безотлагательная помощь!

Я вымученно застонала:

– Как, и вы туда же? И когда это наконец-то закончится? Драконы, Ланс, отец… – Я загибала пальцы, пересчитывая всех претендентов, желающих за мой счет разрешить собственные проблемы. – А теперь еще вы!..

– Можешь прибавить к своему впечатляющему списку еще и Ринецею вкупе с демиургами, – невозмутимо подсказал Аола.

– Ладно, их до кучи сюда же! – покладисто согласилась я, загибая еще два пальца. И тут до меня дошел смысл услышанного. Я глупо выпучила глаза и подскочила на диванчике: – Что???

– А то! – передразнила меня Смерть. – Часто говорят, что враг моего врага – мой друг, но в нашем случае это не срабатывает…

– Ледяные ярлы – друзья лишь самим себе! – мрачно поддержала ее Аола. – Они жестоки, беспринципны и беспощадны. Ринецея сглупила, разбудив тварей!

– Вот уж точно – хорошими делами прославиться нельзя, – задумчиво бормотала я себе под нос. – А Ринецея, значит, решила прославиться плохими?

Сестры синхронно кивнули:

– На этот раз она явно переборщила. Хроники Бальдура в руках недальновидной демоницы оказались опаснее спичек, попавших к заигравшемуся ребенку…

– Если я правильно понимаю сложившуюся ситуацию, то все произошло так. – Я последовательно излагала известные мне факты: – Стремясь приобрести могучих союзников, демоница разбудила темных тварей, которые, прошу прощения за каламбур, тут же ответили ей черной неблагодарностью. И теперь Ледяной бог, стремящийся заполучить абсолютную власть, семимильными шагами движется из королевства в королевство, сея смерть и разрушение.

– Правильно мыслишь, дорогая! – похвалила меня бабушка. – И после него остаются лишь…