Лицо в темноте

Эмма медленно пробралась сквозь толпу. Увидев прикрепленный к ее комбинезону пропуск, охранник только молча кивнул, и она беспрепятственно прошла за сцену.

Если в зале только начинался психоз, то здесь царило настоящее безумие. Неисправный усилитель, перекрученный кабель, рабочий, только что несшийся в одну сторону, уже бежал назад, отчаянно пытаясь исправить последнюю из неизбежных неполадок. Эмма сделала несколько снимков и направилась к гримерным.

Она уже представляла сцену, отложившуюся у нее в памяти, которую ей хотелось запечатлеть: отец и все остальные сидят, развалясь, непрерывно курят, шутят и жуют резинку или миндаль в сахаре. Эмма улыбнулась своим воспоминаниям и тут в буквальном смысле слова налетела на Дрю.

— Еще раз здравствуй.

— Привет. — Эмма нервно поправила ремешок камеры. — Хочу поблагодарить тебя за подарок.

— Я думал о розах, но было уже поздно. Ты потрясающе вы глядишь.

— Спасибо.

Желая успокоиться, она внимательно оглядела Дрю. Он был уже в сценическом наряде: белых кожаных брюках в обтяжку, усеянных серебряными заклепками, и таких же сапогах до колен. Торчащие волосы и полуулыбка делали его похожим на разодетого ковбоя.

— И ты тоже, — пробормотала Эмма, осознав, что слишком долго не сводит с него глаз. — Выглядишь потрясающе.

— Хотим произвести фурор. — Дрю вытер ладони о штаны. — От волнения все наполовину трупы. А Дон, наш басист, уже полный труп и заперся в сортире.

— Папа говорит, что всегда лучше выступаешь, когда на взводе.

— Тогда мы произведем дьявольский фурор. — Дрю осторожно взял ее за руку. — Слушай, ты не думала о том, чтобы после концерта пойти чего-нибудь выпить?

Именно об этом она и думала.

— Вообще-то…

— Я настойчивый, что уж тут поделаешь. Как только увидел тебя, сразу понял: «О, это она!» — Дрю провел рукой по волосам, искусно взъерошенным и закрепленным муссом. — У меня не очень хорошо получается.

— Ты думаешь? — Интересно, слышит ли он, как колотится ее сердце?

— Не знаю. Давай выразим это иначе: Эмма, спаси мою жизнь. Проведи со мной час.

— С удовольствием. — Она улыбнулась, и на ее щеке появилась ямочка.

Эмма едва слышала аплодисменты и почти не воспринимала музыку. Когда отец, весь мокрый от пота, в последний раз ушел со сцены, она подумала, что будет чудом, если хоть малая часть сделанных ею снимков окажется приличной.

— Господи, я умираю от голода. — Вытирая лицо и волосы, Брайан направился в гримерную, а в ушах его еще стоял гром аплодисментов. — Эмма, не вытащить ли нам эти реликвии рока на пиццу?

— О, с удовольствием, но… У меня кое-какие дела. — Она быстро поцеловала отца. — Ты был великолепен.

— А что ты хочешь? — изрек Джонно, протискиваясь по запруженному людьми коридору. — Мы уже легенда.

К ним подошел Пи Эм. По его красному лицу текли струйки пота.

— Эта леди Аннабель… с такими волосами. — Он показал руками, какими именно.

— В красной замше и бриллиантах? — вставила Эмма.

— Кажется. Она пробралась на сцену. — Пи Эм вытер лоб, но глаза у него смеялись. — Когда я проходил мимо, она… она… Попыталась пристать ко мне.

— Боже милосердный, зови полицию. — Джонно обнял его за плечи. — Таких женщин нужно сажать в тюрьму. Должно быть, ты чувствуешь себя выжатым и грязным, милок. Идем, ты можешь обо всем рассказать дяде Джонно. Так к чему именно она прикоснулась и как? Не бойся подробностей.

Хмыкнув, Брайан проводил их взглядом:

— Пи Эм, как ни странно, всегда привлекал бойких. Почему? В его тоне прозвучали теплые нотки. «Знает ли отец, что уже простил старого друга?» — подумала Эмма и тут же заметила, как улыбка Брайана померкла. В нескольких футах от них к стене привалился Стиви. Лицо бледное, потное, волосы тоже мокрые, и выглядит на десять лет старше.

— Пойдем, сынок. — Брайан обнял его за талию и качнулся, принимая на себя вес гитариста. — Нам требуется душ и сырое мясо.

— Папа, тебе помочь?

Тот лишь покачал головой. Это он не мог взваливать ни на свою дочь, ни на кого другого.

— Нет, я обо всем позабочусь.

— Тогда… увидимся дома, — пробормотала Эмма, но отец уже закрыл дверь гримерной.

Она думала, что Дрю выберет какое-нибудь многолюдное заведение с громкой рок-музыкой вроде «Тремпа» или «Табу», а оказалась в полумраке угловой кабинки прокуренного джаз-клуба в Сохо. На сцене, освещенной призрачно-синими лучами прожекторов, выступало трио: пианист, басист и певец. Их музыка была негромкой и задумчивой, в тон освещению.

— Надеюсь, ты не против, что мы пришли сюда?

— Нет.

Эмма радовалась полумраку, скрывающему ее нервозность от Дрю… и Суинни, лениво курившего за одним из столиков.

— Я здесь никогда не была. Мне нравится.

— Конечно, ты не привыкла к таким клубам, но в других местах трудно уединиться и поговорить. А я хотел именно этого.

— Я еще не успела сказать, что у вас здорово получилось. Скоро у вас самих появится разогревающая группа.

— Спасибо. — Дрю положил ладонь на ее руку. — Вначале мы были немного скованными, потом расслабились.

— Ты давно играешь?

— С десяти лет. И благодарить нужно твоего отца.

— Почему?

— Мой двоюродный брат, работавший в группе сопровождения, провел меня как-то на концерт «Опустошения». Брайан Макавой покорил меня. Я начал откладывать деньги и купил подержанную гитару. — Дрю усмехнулся, сжав руку Эммы. — Остальное — уже история.

— Я никогда об этом не слышала.

— По-моему, я никогда не рассказывал. — Он беспокойно пожал плечами. — Мне даже неловко.

— А по-моему, очень трогательно. Подобные истории всегда привлекают фанатов.

Дрю посмотрел на нее, и его глаза блеснули темным золотом.

— Сейчас я не думаю о фанатах. Эмма…

— Что будете пить?

Оторвав от него взгляд, Эмма повернулась к официантке:

— О, минеральную воду.

— «Гиннесс», — сказал Дрю, продолжая играть ее пальцами. — Ты, должно быть, уже наслышалась о музыкантах. Расскажи лучше о себе.

— Мне нечего рассказывать.

— Думаю, ты не права. Я хочу знать про Эмму Макавой. — Он поднес ее руку к губам. — Все.

Она провела вечер как в тумане, а фоном служила знойная музыка, великолепно подходящая к ее настроению. Казалось, Дрю впитывает каждое ее слово, при этом все время прикасаясь к ней: сжимает ей руки, гладит по волосам, дотрагивается до плеча. Они не вставали со своего укромного места, не глядели на пары, сидящие за другими столиками.

Выйдя из клуба, они брели вдоль Темзы, залитой туманным лунным светом. Было очень поздно, но время для них не имело значения. Эмма чувствовала запах реки и весенних цветов, Едва она подумала о доблестных рыцарях, Дрю накинул ей на плечи свою куртку.

— Тебе холодно?

— Нет. — Эмма сделала глубокий вдох. — Чудесное ощущение. Только вернувшись сюда, я поняла, как люблю Лондон.

— Я прожил здесь всю жизнь. — Дрю шел медленно, глядя на темную реку, в которой отражались звезды. Он хотел увидеть другие реки, другие города, и это время подходит. — Ты никогда не думала переехать сюда?