Лицом к лицу с Америкой

Шестнадцать лет не признавала правящая и официальная Америка существование Советского Союза. А время показало, что это означало не белое пятно на политической карте мира, а бельмо на глазу американской политики. И пока по случаю этого бельма, которое не рассосалось окончательно и по истечении шестнадцати лет, на Западе вынашивались мечты о «развале», «крахе», «вытеснении», «оттеснении», «атомном возмездии» и т. д. и т. п., Советский Союз перестал быть единственным социалистическим государством: на планете образовался, окреп, стал неодолимой силой мировой лагерь социализма.

Теперь вопрос о том, быть или не быть социализму, решен в пользу социализма полностью и окончательно. Теперь вопрос стоит иначе — сколько времени может отягощенный непримиримыми внутренними противоречиями, одряхлевший мир капитала выдержать в мирном соревновании с социализмом.

Нет ничего удивительного, если идеологи капиталистического мира, и в частности США, срочно ищут новый курс. Новые концепции родятся, как грибы после дождя, и, как грибы, гниют на корню, уступая место другим. Мистер Генри Кэбот Лодж, в недавнем прошлом охотно щеголявший терминами «холодной войны», заговорил теперь иным языком: «Человечество не стремится к соревнованию, в котором одна сторона может достигнуть своей цели, только оттеснив другую к стене».

Не будем напоминать, что капиталистический мир хотел нас не оттеснить к стене, а поставить к стене и расстрелять физически, — это дело прошлое. Но что означает такая постановка вопроса? Честное соревнование? Что ж, прогресс для мистера Лоджа поразительный, и его можно было бы приветствовать. Но более прямолинейный мистер Нельсон Рокфеллер, понимая, что военные «позиции силы» утрачены, вовсе не собирается присоединяться к мистеру Лоджу — он стоит за сохранение дискриминации в области торговли, что означает попытку действовать «с позиции силы» в области экономики. Хрен редьки не слаще. В итоге — что посеешь, то и пожнешь. К нашему современному могуществу мы поднимались и поднялись из разрухи и экономической блокады без помощи со стороны. Следовательно, исторически доказано: имеющий разум да разумеет, а не имеющий пусть займет у соседа, — у политики «с позиции силы» в области экономики так же выпали зубы, как и у политики «с позиции силы» в международных отношениях.

Вице-президент США Ричард Никсон вырос как политический деятель на дрожжах политики «с позиции силы». Это не упрек, а констатация факта — каждый растет, как может. Но при отлете Н. С. Хрущева из США американский вице-президент кончил свою речь на аэродроме по-нашему, по-русски: «…мир во всем мире». Если это не предвыборный маневр, то это — признание того, что война как инструмент политики по отношению к Советскому Союзу отжила свой век. В другой речи Р. Никсон сказал, что «возможность внутренней революции против коммунизма исчезла».

Таким образом, мечта о ликвидации социализма любым способом «почила в бозе». А уже одно это диктует необходимость, по мнению некоторых американских обозревателей — весьма мучительную, пересмотра всех аспектов американской политики.

Обозреватель «Нью-Йорк геральд трибюн» Уолтер Липпман, Генри К. Лодж, сопровождавший Н. С. Хрущева, и множество других выдвигают на первый план поиски «общеамериканской цели». Задержка за одним: никто не знает, что именно может и должно стать такой целью. Лодж при этом ищет миллионы американцев, которые «так же, как коммунисты в Советском Союзе», с энтузиазмом, не жалея сил, день и ночь учились бы и работали во имя этой цели.

Но как можно выкроить «великую цель» из работы ради прибылей монополий при пособничестве Уолтера Рейтера? Это все равно, что пытаться из кролика делать льва.

Имея в виду, что экономическое соревнование с Советским Союзом для Америки будет тяжеловато, начинает иногда помахивать оливковой ветвью Гарри Трумэн: «Никогда в истории необходимость в разоружении не была столь повелительной и столь тесно связанной с повседневной жизнью нашего народа». Один из главных кормчих капитализма — Уинстон Черчилль заявляет, что мир ныне необходим, возможен и близок.

Окончен первый раунд «капитализм — против социализма». Выдержав его при крайне невыгодных условиях, социализм стоит свежий, в полном расцвете сил, с острым зрением и ясной мыслью. Он дышит легко и полной грудью, а вокруг его соперника хлопочут тренеры, пытаясь вернуть утраченное дыхание давно минувшей молодости. Нет, социализм не собирается прибегать к запрещенным приемам — это ему чуждо по его гуманной природе, он надеется получить победу в мирном соревновании, мирными средствами, опираясь на преимущества своей системы.

Мирное сосуществование — ключ к сохранению мира

Мирное сосуществование, поиски согласованных решений по спорным вопросам с учетом интересов народов — единственный надежный путь, двигаясь по которому государства не рискуют сорваться в термоядерную бездну. Те западные политики, которые пытаются выторговать за «согласие на сосуществование» какие-то особые преимущества для себя, просто не сознают, о чем сейчас идет речь, не доросли до понимания проблемы.

В современных условиях, когда лагерь социализма развился в мировую систему, в которой ничего нельзя взять и которой ничего нельзя навязать силой, сосуществование является реальным фактором, необходимостью, единственным выходом, синонимом существования. Социализм по своей природе исключает войны как инструмент международной политики. Капитализм, если бы он при нынешнем соотношении сил попытался развязать войну, станет на путь самоубийства, навсегда похоронит себя. Надо помнить и уроки истории — в каждой последней войне капитализм терял часть своей территории, а она не безгранична.

Некоторые западные политики и комментаторы пытаются запугивать общественность своих стран термином «сосуществование», стремясь представить дело так, что сосуществование выгодно социализму и представляет смертельную опасность для капитализма. Почему? Потому, мол, что в мире без оружия коммунизм будет распространять свое влияние на новые районы, а капитализм без оружия не сможет этого остановить. Авторы таких теорий не замечают, что с перепугу они попадают впросак и как раз подтверждают то, чего боятся, как черт ладана, — что капиталистический строй болен неизлечимыми противоречиями и может удерживать власть только с помощью штыков. Это такое крайнее неверие в капиталистическую систему, что дальше уж некуда идти. Но что же тогда означают разговоры о «свободном мире», «западной демократии», «свободе человеческой личности», «высоких идеалах»? Дымовую завесу, развлечение сельских звонарей?

Конечно, мирное сосуществование не предполагает социалистически-капиталистического винегрета в области идеологии. Лагерь социализма не собирается идти на уступки и вести торг в области идеологии, считая это предательством своего великого и правого дела. Но исходя из условий равенства он не требует таких уступок и от идеологии капиталистического мира. Для нас это не отступление от принципа, а принцип в диалектическом применении к конкретным условиям. Вопрос стоит так: никакого вмешательства во внутренние дела других государств, никакого применения силы; пусть борются идеи и побеждает правда. Против такой постановки не может возражать ни политика, ни даже религия; возражать против нее может только тот, кто играет краплеными картами, пытается выдать дешевую фольгу за золото.

Мир не может жить на складе термоядерных бомб. Мирное сосуществование при взаимных уступках, решение спорных международных проблем путем переговоров, мирное соревнование на экономическом поприще — таков единственно разумный путь межгосударственных отношений в наше время. К пониманию этого приходит все большее число людей, к пониманию этого приходят народы и государства.

Западная Европа, район мира, где зарождались главные войны последнего столетия, все больше осознает, что гонка вооружений не дает и не может дать ни славы, ни почета, ни военного выигрыша, но за то все крепче привязывает ее к чуждому курсу.