Лидер с планеты Земля
Шрифт:
К счастью, обмена ударами удалось избежать, и кульминацией битвы стало сражение «Авроры» с пятью вражескими УБК…
Диаметр коридора, по которому мы могли атаковать корабли стопланетников, составлял чуть больше ста тин. По мере приближения к станции он постепенно сужался, примерно тин до семидесяти около верфи. Выскакивать за его границы не стоило. Поле подавления с «Тарс-секунды» нарушало работу градарных систем и гарантировать точность астроориентации и стрельбы было практически невозможно.
С одной стороны, это помогало прячущемуся между доком и верфью «Ладному» обороняться
В итоге, все корабли словно бы вытянулись пунктиром по линии «верфь-док-станция», и бой свёлся к череде лобовых атак один на один между нашей «Авророй» и крейсерами противника.
Выставив щит на максимум, мы быстро сближались с головным УБК.
На дальностях свыше ста тин с гравиударами малой и средней мощности защита справлялась нормально, под высокомощные достаточно было просто не подставляться, а лазерные импульсы гасила противолучевая броня.
Свой ход мы сделали, когда до противника оставалось тин двести.
— Залп! — скомандовал я сам себе, нажимая на оба сенсора.
Гравизащита исчезла, и через микросекунду по вражескому кораблю ударил невидимый антиэлектрический луч.
— Компенсаторы в противофазу! Первая пара «чёрных» пошла! — полетели в эфир команды с ЦП.
Проскочившие мимо нас истребители рванули чуть в стороны и вперёд.
— БЧ-2. Десять секунд до пуска… семь… пять… три… один… пуск!
И следом:
— Чёрный-один, две торпеды… Чёрный-два, две торпеды… Передаю управление.
— БЧ-2. Управление принял. «Чёрным» — отход.
— Чёрный-один, есть отход… Чёрный-два, есть отход…
— Самонаведение включено… Есть захват цели… Перехожу на инерцию… Обратный отсчёт…
Отсчёт нужен был мне. Всё время, пока две плазменные и две гравиторпеды мчались к обездвиженному и обесточенному «Жнецу», я удерживал луч в перекрестье прицела и запитывал его барьерной энергией. О чём мы не подумали на испытаниях, так это о том, что хотя у меня внутри этой энергии дофига, но полагать, что её источник неисчерпаем, было в корне неверно. Я буквально всем телом чувствовал, как она мало-помалу уходит, оставляя за собой только пугающую пустоту. Получится ли её снова заполнить?.. Вопрос вопросов…
— Шесть, пять, четыре…
Руки словно бы сами собой оторвались от панелей.
— Три… отклик… один, ноль… Попадание!..
Сквозь застилающий глаза пот я видел, как на визире сначала вспыхивают яркие огоньки, а затем его целиком заливает голубоватое пламя.
— Цель уничтожена, — «бесстрастно» сообщил лейтенант Карстен.
«Эх! Быть ему сегодня майором! Заслужил…»
Следующие три корабля мы расчихвостили в пыль по такой же схеме: сближение, захват цели, выстрел антиэлектропушки, выдвижение
пары истребителей, пуск торпед, попадание, взрыв. За четыре секунды до предполагаемого контакта торпед с «мишенью» я отключал «вундервафлю», электромагнитное поле вновь появлялось, «микромозги» торпед успевали перезагрузиться и запустить реакцию выплеска.С последним «Жнецом» пришлось сражаться иначе. Торпеды на истребителях кончились, а сил, чтобы долго удерживать луч, мне уже не хватало…
— «Чёрным» и «белым», работаем вариант «два-ноль». «Аврора» — всю энергию на щиты…
Скорость сближения резко упала. Спешить теперь было некуда.
Барьерная сила всё-таки восстанавливалась, но медленно, очень медленно, гораздо медленнее, чем хотелось.
Оба звена истребителей лупили по противнику лазерами. Враг огрызался из рельсотронов и почти непрерывно испытывал на прочность наши гравищиты.
На дистанции двадцать тин в ход пошла плазма. Серии трассеров протянулись от истребителей к УБК, «Жнец» выставил плазменный щит, но продолжал молотить кинетикой и гравиударами, не давая нам снять защиту. Ответить по полной мы не могли, за спиной у крейсера стопланетников раскинулась верфь с нашими недостроенными кораблями.
— Экселенц! Подпитка щита на исходе.
— Сколько осталось?
— Две минуты, не больше.
Мне до порога энергии, при котором антиэлектропушка опять заработает, оставалось минуты четыре. Я просто не успевал «зарядиться», а отойти или изменить траекторию мы уже не могли. Первому мешала инерция, второму прячущаяся за верфью и доком «Секунда».
— «Чёрным» и «белым». Непрерывный огонь — по команде. Готовность — минута.
— «Чёрный-один», принято… «Белый-один», понял, готовность минута.
— Карстен! Дайте накачку на гравитационные излучатели. Готовность к открытию огня — пятьдесят секунд. Снятие гравищита — по команде.
— Экселенц! Мы рискуем попасть по верфи…
— Выполнять!
— Есть дать накачку…
Командир «Авроры» был прав. Мы действительно рисковали попасть по верфи, и если бы у меня имелся хоть какой-нибудь шанс избежать неизбежного…
— Здесь «зелёный-два»… Экселенц! Дайте прикрытие по курсу 30–14.
— Луджер! Что вы задумали?
— Не спрашивайте, экселенц! Просто дайте и всё!
В ту же секунду в моей голове словно бы что-то щёлкнуло, и я неожиданно понял, что он собирается сделать. Отговаривать его или нет — такой вопрос не стоял. Интересовало другое: сможет или не сможет?
— «Чёрным» и «белым»! Прикройте «зелёного-два» по курсу 30–14…
Отслеживать его действия проблемы не представляло. На малых дистанциях любые детали просматривались в обычную оптику.
Истребитель Луджера, отчаянно маневрируя, мчался к «Жнецу». Пространство вокруг полыхало вспышками плазмы и выхлопами реактивных снарядов. Прорваться через завесу лептонного поля и шандарахнуть плазменными зарядами по незащищённой обшивке — такое под силу только для абсолютно безбашенных или, наоборот, исключительно опытных и расчётливых. Глава дома Ансари, мне кажется, сочетал в себе и то, и другое…
— Есть прорыв! — выкрикнули от пульта слежения.
Да, он и вправду прорвался.