Лифт

Он открыл холодильник и достал из дверцы пакет клюквенного морса. Рудиментарные волоски вздыбились в предвкушении кисло-сладкой эйфории. Налил в стакан и осушил несколькими большими глотками. Бр-р-р-р! Хорошо! Бодрит! Хотя, не оставь он одно из своих увлечений, самое любимое и самое безрассудное, пришлось бы задуматься о безвременной кончине. Собственно, он и задумался после той страшной аварии. То была далеко не первая и уж тем более не единственная авария на мотоцикле. Он и до этого попадал в передряги с вывихами, растяжениями, трещинами и прочими приправами. Но то было другое. Не такое правдоподобное. Не такое по-настоящему опасное для жизни.

Макс налил еще стакан морса. С освежающей прохладой в руке подошел к широкому массивному подоконнику и выглянул в окно. Дворник мел улицу. Вот в такую рань разве что дворники уже не спят. И петухи. Когда у него стали появляться свободные деньги, он задумался над увлечением для души. К тому времени он познакомился на работе с парнишкой, который рассекал на мотоцикле. У них полетел общий сервер между точками. Сисадмин Ждан удалил ошибки, все исправил и перезапустил. Слово за слово, разговорились. Макс выспрашивал про мотоциклы, а Ждан увлеченно рассказывал все, что знал. А знал он немало. Тогда и Макс загорелся идеей приобрести мотоцикл. Это новое начинание ему удалось довести до конца, а не бросить на полпути, на что было обречено большинство его начинаний, потому что все становилось понятно или утрачивало интерес. Управление техникой ему далось легко. Он быстро освоил навыки езды, сдал на права и купил свой первый мотоцикл. Он как-то сразу знал, что конкретно хочет и для чего. Его не терзали муки выбора. Взял Husqvarna и повально увлекся мотоджимханой 1 . Он быстро и сразу влился в мотосообщество, как в родную семью. Своей обаятельной улыбкой и разбросанными в очаровательной беспорядке кудрями покорил сердца даже матерых старожил. Он сдружился со всеми. С ним невозможно не дружить. Простой в общении, бесхитростный, добродушный и энергичный, он становился эпицентром любой компании. Старшие мототоварищи всегда над ним по-доброму подшучивали, младшие – редко воспринимали всерьез. За его кипящую через край энергию, за бессовестное нарушение спокойствия и неугомонное подстрекательство он снискал славу Баламута.

1

Спортивное испытание на время, в котором участники на мотоциклах соревнуются на самое быстрое маневрирование на асфальтовой площадке среди искусственных препятствий в виде конусов.

Макс допил морс и со стуком поставил стакан на подоконник. Теперь от Баламута остались разве что прозвище да кудри. Он запустил пятерню в густые волосы и взъерошил их. Пошел принять душ. Долго задумчиво смотрел на свое отражение в старинном зеркале над раковиной, пока чистил зубы. Тщательно побрился, ополоснул лицо водой. Уперся прямыми руками в края раковины и качнулся вперед, сильнее вглядываясь в зеркало. Оттуда синие глаза под слегка приподнятыми, будто в легком удивлении бровями следили за тем, как капельки воды стекают по лицу, застревая в мимических морщинках. Он не выспался. На его помятом лице выдавались ошибки, сбои в системе. А ему с этим лицом отбирать персонал в новое заведение. С людьми общаться, смотреть на них, слушать, что будут говорить в ответ, чем бахвалиться. Вечером вот это же лицо везти в бар, где Глеб традиционно собирает всех своих праздновать день рождения. И ладно, если это лицо за день придет в норму. А если нет? Вот как такое одутловатое лицо показывать на чьем-то празднике? Это же надругательство! Снова его будут трунить на тему безустанных ночных похождений по бабам. Макс сам себе невесело усмехнулся. Тема его похождений – это вообще отдельный разговор.

Глава 2

Баламут немного опоздал на вечеринку – открытие нового ресторана отнимало кучу сверхурочного времени – и приехал он один. Вопреки всем кривотолкам о его «похождениях по бабам», у него не было подруги, такой, чтобы для души и тела. А все потому, что женат он был на своей кухне и на людей у него времени не оставалось. Так по крайней мере высказала ему последняя девушка, с которой он очень надеялся завязать длительные отношения, но… увы и ах.

Он появился в самый разгар безудержного веселья. Глеб – именинник – вовсю отрывался. Он успевал общаться с одними, танцевать с другими и выпивать с третьими. И почему-то он был голышом. Не совсем, конечно, но на фоне мужчин, одетых в кожаные жилеты, он с обнаженным торсом смотрелся голеньким. Мила, его преданная подруга, мать его детей и хранительница семейного бюджета, зорко следила за ним. Позже Макс увидел, как его футболка сушилась на спинке стула. Любопытно. Облили шампанским? Да запросто! Байкеры и не на такое способны.

В баре было как-то особенно шумно и чересчур многолюдно. Баламут даже потерялся среди всех этих незнакомых лиц. Вот какие-то бородатые мужики о чем-то громко спорят. Рядом пьяненькие развеселые девчонки корчатся от смеха, не замечая, как выплескивается вино из их бокалов. Кто-то потянул его за рукав джемпера, и он плюхнулся на стул рядом с Лехой Хоббитом и его супругой. Пожалуй, во всей этой вакханалии только они оставались привычно скромными и приветливыми.

– Ребята, как я рад вас видеть! Я уж подумал, ошибся компанией. Кто все эти люди? Я больше половины не знаю! – Макс за руку поздоровался с Лехой и получил приветственный поцелуй в щеку от его жены.

– Это «Бродяги», отмечают сегодня день рождения клуба. Желтый с их президентом на короткой ноге вот и затесались все вместе. Такой балаган развели – мама не горюй!

– Точно! – согласился Баламут, продолжая озираться. От такого яростного веселья содрогались стены заведения и нервы только прибывших гостей.

– Они еще приволокли с собой группу поддержки, которая пополняется с космической скоростью, – прокричала Лена, жена Хоббита, на ухо Максу. – Без девчонок ни один праздник не обходится, это понятно, но я впервые вижу, чтоб их количество в разы превышало количество самих байкеров! Такое ощущение, что мужики не только своих привели, но и здешние липнут к ним, как на магнит. Смешно будет, если девчонки, в конце концов, устроят драку, кто с кем поедет. «Бродяг» реально на всех не хватит… Макс, ты слушаешь?

Не совсем. Он уставился на двух гоготавших девчонок, что сидели почти напротив на коленях у очень большого пузатого мужика с бородой и в кожаной бандане. Было сразу видно, что он – человек широкой души. Душа его по полноте своей могла сравниться разве что с его животом. Девушек его габариты ничуть не смущали. Каждой досталось по одной его ножище и по одной ручище, которыми он тискал их за все причинные места. В ответ на их хохот из дремучих зарослей усов и бороды высвечивалась довольная белозубая улыбка. И Макс не мог отвести ошеломленного взгляда от одной из этих хохотушек, которую он когда-то видел в совсем ином амплуа. Поэтому нет, он не слушал.

– Извини, я отвлекся. Что ты сказала?

– Увидел знакомого? – понимающе переспросила Лена.

– Типа того.

Она сидела на его колене и хохотала, широко раскрыв рот и запрокинув голову. Макс не слышал ее смеха, но почему-то он вообразил его наигранным и неискренним. Большая толстая рука бородача – в обхвате раза в два толще руки Макса – притискивала ее несопротивляющееся тело к своему животу. Толстые мясистые пальцы с массивными печатками впивались то в оголенное бедро из-под короткой юбки, то в упакованную джинсовой жилеткой грудь. Баламуту со своего места было больно просто смотреть, как он грубо лапает ее, а девчонка ничего, вон, смеется сидит. Дела. Сказать, что она изменилась, это не сказать ничего. Макс, конечно, слышал, что семейная жизнь, а особенно роды, меняют женщину, но не до такой же степени!

Его потянуло к ней. Будто лассо на шею забросили и рывком выдернули из-за стола.

– Пойду поздороваюсь, – сказал он друзьям, а сам неотрывно, как под гипнозом, смотрел на… как же ее зовут? Баламут силился припомнить. На языке вертелось, а вспомнить не мог. Он обогнул стол и приблизился к колоритному трио.

– Ну, Ира, ты и чудачка! – басом громыхал верзила, удерживая смеющихся девушек на своих коленях. – И где ты, Катюша, нашла это сокровище?

Тут одна из них, та самая знакомая Макса, со злостью отцепила от себя намертво прилипшую волосатую руку и резко встала:

– Я – Кира, боров ты вонючий!

Ее слова услышал только Макс, оказавшийся слишком близко к ней. Те двое продолжали гоготать, как обкуренные. Кира слишком стремительно для своего нетрезвого состояния пошла, оттого ее заносило в стороны, и она отбивалась от людей, как бильярдный шар о другие шары на своем пути к цели. Баламут двинул за ней по более прямой траектории. В конце концов оба достигли бара: она как ледокол, он по созданному ею проходу.

Пока Макс думал с чего начать разговор и с какого бока к ней подступиться, расторопный бармен поставил перед Кирой высокий стакан с пузырящейся темной жидкостью. Она присосалась к трубочке. Он примостился рядом.

– Привет! – ничего оригинальнее он не смог придумать. Кира перевела на него взгляд, не выпуская трубочки изо рта. Пристально глядя ему в глаза, проскользила губами вниз по трубочке, пока та не уперлась и не оттянула щеку. Затем таким же медленным скользящим движением обратно и выпустила ее изо рта.

– Хочешь? – спросила, изогнув бровь. Она подождала ровно столько, чтобы двусмысленность вопроса дошла до него, а потом равнодушно пожала плечами и отвернулась, теряя к нему интерес, – не хочешь – как хочешь.