Лигранд. Империя рабства

Глава 13

Зима в Халайском локотстве отличалась от зимы в балзонстве деда и не в лучшую сторону. Если в балзонстве просто слякотная дождливая погода с температурой, не опускавшейся до нуля, то тут бывали и дикие морозы, градусов так в десять. Холода разумеется. В основном же легкий минус при отсутствии снежного покрова. Только снег выпадал, как через руки таял. Мерзко, ветрено, влажно. Лучше уж постоянные холода.

За зиму я узнал все прелести воинской службы. Скудное питание даже в офицерском котле. Холод, от которого слабо спасал выложенный по моему распоряжению внутри шатра очаг. Не смотря на то, что сам шатёр тепло не пропускал — пропитан специальным составом, тепло улетучивалось вместе с дымом. Разогревать себя всю ночь магией не хватало сил, но это как раз даже хорошо — не надо было сбрасывать силу, а то, последнее время, при этом действе, от меня начали маленькие разряды молний исходить. И слышно и видно.

Бесила невозможность нормально помыться. Теперь я знал, почему в средние века редко мылись — за зиму привыкаешь. Попытка создать баню, была пресечена на корню — в пределах лагеря запрещались не пропитанные магией строения, так как враг мог поджечь их, а алтыри отказались делать столько зелья — для основы зелий нужны были травы, сок которых удерживал бы магию, а трав этих было мало.

В какой-то момент, я довольно плотно сошёлся с алтырями, и как бы невзначай, подучился их непростому ремеслу. Мне, наверно, не составило бы труда изготовить те зелья, что варили они, но им.... Это всё равно, что слепому заниматься вышивкой. Многие зелья, если в них перелить магии, просто теряли свои свойства. Так вот эти парни умудрялись без обладания магическим зрением изготовить такие сложные составы....

— Дотон, — я грелся у котла с готовящимся зельем, — а ведь вы тоже как маги, без зелий можете быстрее двигаться?

— Можем.

— А почему воинами не идёте?

— Зачем? — Усмехнулся алтырь. — Мне и здесь хорошо.

— Больше бы платили.

— Поверь, мне и сейчас неплохо платят. Чтобы воином стать, надо разрешение ордена иметь, да и тренироваться много, а суть.... Даже империи проще напоить воина зельем, чем держать алтыря — воина. Да и не возьмёт император нас в воины.

— Почему?

— Много вопросов задаёшь.

— А вообще бывают такие? Алтыри — воины?

— У карающих. Передай сон — траву.

Я, сняв с сучка мешочек, передал Дотону порошок из явно наркотического растения, имеющего сильное обезболивающее свойство.

— Там специально готовят, — продолжил он. — А так.... Вроде как не запрещено нам воинами быть, только умирают такие быстро. По неестественным причинам. Странность такая есть. Говорят император даже разговор с орденскими на эту тему вёл. А те руками разводят — мол, не виноваты. Поэтому редкий алтырь в себе воина развивает.

Весной, к нам прибыла "утешная сотня". Как я и предполагал, ничего хорошего. Нет, были и вполне даже ничего, с "голодухи-то", экземпляры, но стоило только представить, сколько в них только что побывало.... Я не решился.

"Утешная сотня", это праздник для тысячи, этакая вакханалия. Вернее для части тысячи, так как четыре сотни в это время находились на границе. Перед этими десятью днями, у всех забирали оружие, и выдавали часть расчёта. Высший командный состав тысячи, включая сотников, переносил свои шатры за пределы вала — они в этом не участвовали, поэтому весь надзор ложился на плечи десятников. Вместо сотников в лагерь заехали купцы с телегами наполненными спиртным и яствами. Лагерь окружила сотня охраны этого передвижного балагана. Мне было даже как-то дико осознавать, что руководство имперских войск, самостоятельно на руки выводило из боеспособного состояния почти тысячу. Но это в начале. Вскоре, до меня дошла истинная подоплёка этой заботы о "голодных" воинах. "Утешная сотня" состояла из рабынь, цены за использование которых, были баснословными. Вино и настойка, минимум в два раза дороже. "Купцы", были наёмными рабочими империи. За десять дней воины оставили на этом празднике, значительную часть заработанных за год денег. Такой вот маркетинговый ход. Вроде, как и воинов порадовали, и деньги выдали, но часть этих денег тут же, возвращалась в казну империи.

— Ещё возьмём? — Отон был уже довольно пьян.

Первых дней пять, надо отдать должное мужику, он держался, так как экономил деньги для семьи, он даже расчёт не взял... сразу. Но происходящее вокруг, даже самых стойких втягивало в безумство. Чего только стоили полуголые девицы, перебегающие изредка из палатки в палатку, в зоне эротического расслабления и торговли, охраняемой хмурыми гориллами с палками в руках. И не проходило дня, чтобы эти палки по кому-либо не прохаживались — воины, оставшиеся на мели, сбивались в кучки и пытались штурмом взять укрепрайон "утешной сотни".

— Не стоит, поспи лучше, — предложил я ему.

Из моего десятка на ногах остались лишь мы двое, Шрам, предпочитавший спускать деньги в борделе, ну и Ильнас разумеется, хотя по его блестящим глазам, было понятно, что он тоже успел пригубить вина — в отличие от меня, для остальных воинов тысячи его возраст ничего не значил и они считали должным налить любимцу тысячи, если он оказывался рядом.

— Я могу сбегать? — с надеждой предложил Ильнас.

— Сейчас...— Отон полез за пазуху.

Я только вздохнул. Завтра жалеть будет. Одно хорошо — Ильнас бегал за настойкой очень долго и за это время здоровяк может вырубится. Причину длительности похода к "купцам", как и рвения мальчишки, я знал. Бегал он туда, чтобы хоть одним глазком увидеть женские прелести — вдруг проведут мимо. Мужики даже скинулись ему вчера на "попробовать". Только я не разрешил, обосновав тем, что для первого раза можно и получше найти. Ильнас теперь со мной почти не разговаривал.

— Пойдём к девчонкам? — В шатёр залетел Ротимур.

— Знаешь же, что не пойду.

— Да ладно тебе, они моются.

— Ага. Я так и понял. Туда реку повернуть надо, чтобы они отмылись.

— Ну, вытираются. Пошли хоть за компанию, там посидишь. Тебе как десятнику можно.

Нам действительно разрешалось в целях контроля поведения своих подчинённых беспричинно находиться на территории "утешной сотни".

— Ну ладно, пошли, — поднялся я с лежанки.

Как бы объяснить сие непотребное действо.... На окраине лагеря стоял десяток огромных шатров, вход в которые, был, разумеется, платным. Я внутрь не заходил, но со слов мужиков, шатры были разделены внутри занавесками. К желающему, вошедшему внутрь, выходили обнажённые девицы, хвастающиеся своими прелестями, и он выбирал. Если же никто из них не нравился, то приглашали из другого шатра. В этот момент и происходили эти самые перебежки полуобнажённых девиц. Ротимур с ходу нырнул в шатёр, на который указал воин охраны. "Зачем звал, спрашивается?" — я присел на бревно, кивнув вместо приветствия охране. Минут через пять из шатра вышла сморщенная старушенция и бодро поскакала к соседнему шатру.

— Сейчас чёрненькую приведут, — раздался за спиной голос Ильнаса.

Я, оглянувшись, хлопнул рукой рядом с собой.

— Ты откуда знаешь?

— А они, если кому не нравится, то одних и тех же переводят. Обе рыженькие заняты. Беленькая в дальних шатрах. Так что чёрненькую приведут.

— Тебе в разведку или соглядатаем надо.

— Я в чёрную сотню хочу. Вот тебя тысячником сделают и уйду к Илуну.

— Прыткий какой, — криво усмехнулся я.

Мне сегодня не здоровилось. Внутри неловко мутило. Выпил я за эти дни конечно много, но только чисто ради эксперимента, так как тут же магически отрезвлял себя. Пусть и не очень хорошо, но это у меня получалось. Однако побочный эффект, в виде похмелья, сегодня почему-то чувствовался с самого утра.

— Вон ведут. Везёт Ротимуру.

Из дальнего шатра действительно вели какую-то неопределённого возраста куклу в накидке. Ильнас помахал рукой, она ему в ответ тоже и слегка приоткрыла свой импровизированный "плащ" оголив на мгновение, довольно милую ножку.

— И ради этого ты тут отираешься? — спросил я пацана.

— Ты же не разрешаешь....

— А воины не угостят девушку вином? — Перебил Ильнаса сиплый голос.

— А у нас только настойка, — растерянно ответил он, глядя снизу вверх, на противно улыбающуюся худую девицу лет тридцати.