Лигранд. Империя рабства

Разговор с братом особо не клеился, ввиду моего малого словарного запаса и отсутствия общих воспоминаний, то есть тем для разговора. Но, брат с удовольствием отвечал на мои вопросы.

Как бы, я многое понимал, и в принципе мог за эти месяцы достичь гораздо больших результатов в акклиматизации к этому миру, но.... Я очень осторожно подходил к этому вопросу. По легенде я местный, потерявший полностью память, и если вдруг я начну проявлять феноменальные знания, скажем в математике или там..., да собственно кроме наук я ничем похвастаться бы и не смог, только это всё равно будет выглядеть подозрительно. Поэтому, я не изображал из себя умника рвущегося к знаниям, а старательно играл роль "дурочка" который учится говорить.

Корндар был своим парнем и развлекал меня как мог. К примеру, когда мы ужинали в трактире, а действо это проходило в наших комнатах, а не общем зале, так как нам "не пристало есть с простолюдинами", он не запрещал мне дегустировать вино, бутылочка которого в обязательном порядке прилагалась к местным яствам. Не пристало есть с простолюдинами — это мне брат объяснил. По факту же я знал, что вечером он не брезгует спускаться туда, дабы продолжить изучение винной карты и оценить достоинства прекрасного пола. Стыдно ему, в общем было. Толи пить при мне, толи пить со мной — я не вникал и не обижался на него. Закрывшись в своей комнате, я обычно или старался уснуть, или страдал бездельем. Клинком, например, баловался. По статусу мне было неприлично показываться на улице без этой железки на поясе. Железка была великолепна и что странно несколько легковата для такого объёма металла. И кстати меч был одним из "светящихся" предметов. Смутно у меня начинали возникать подозрения.... но это было бы вообще сумасшествием.

Я был бы рад скрасить вечера в беседе с Пасотом, но ему не разрешалось ночевать в трактире. Для таких как он — с татуировкой на виске, на заднем дворе трактира был отдельный сарай.

Из увиденного, путём логических размышлений, я вывел, что татуировки на виске, это не знак принадлежности к слугам, это знак рабства. Почему так решил? Потому что мы встретили пару групп людей в кандалах и замызганной одежде. Первый раз они шли пешком, второй — ехали на телеге. В обоих случаях у всех, кроме сопровождающих были вот эти завитушки на висках. В эту же теорию попадала и отдельная ночлежка для Пасота, и Лура с её поведением. Я уверен, что если бы тогда захотел, то секс бы у нас был. Не то что бы это было уж таким открытием.... Я и раньше замечал — охрана и кухарка, например, были без тату. Причём все "меченные" жили в отдельном домике, даже с виду не очень презентабельном и не выходили за пределы двора, а без печатей — могли и на сутки пропасть, да и жили в нашем доме, только в отдельном крыле на первом этаже. К пониманию, что в этом мире рабовладельческий строй я отнёсся спокойно. А что было делать? Прыгать и кричать: да как вы можете?! Это же люди! Отпустите их немедленно! Я и так на положении "ударенного по голове". Да и некоторые аспекты были даже приятны. Но и высокомерно к Пасоту, скажем, или другим слугам, я не относился. Вот Корндар, например, на людях даже не разговаривал с рабом. Максимум указания давал. И на меня ворчал, если я разговаривал с рабом при посторонних.

— Корндар, расскажи про деда, — слова дед, как такового в языке этого мира не было, поэтому на местном моя просьба слышалась так: Корндар, расскажи про отца отца.

— Правильно говорить отец моего отца, — скривившись, поправил меня брат.

Скривился он не из-за моего вопроса. Сейчас как раз был такой момент, когда я знал, но не мог показать, что знаю. Так и хотелось сказать ему: да похмелись ты, наконец! Но возникнет подозрение — а откуда я знаю? Я как бы конечно играл роль человека, к которому память немножко возвращается..., но так как в действительности она совсем даже не возвращалась, и я не выпячивал напоказ знания.

— Отец моего отца, — повторил я.

Так повелось. Если Корндар поправлял меня — надо повторить.

— Нет. Отец моего отца, — медленно повторил брат.

— Отец моего отца.

Брат покачал головой. Произношение у меня прихрамывало.

— Отец моего отца. Отец моего отца. Отец..., — начал я повторять шёпотом пытаясь найти произношение Корндара.

— Балзон Пионат, это cretot.

— Что значит, cretot?

— Сильный человек. Только не мышцами, а..., — брат покосился на меня.

На все сто уверен, что он сейчас подыскивает слово из моего лексикона, чтобы избежать нового вопроса, или такое, чтобы потом можно было объяснить, так как пару раз он попадал в ситуацию, что не мог разъяснить значение.

– ... умом, — наконец разродился брат, — смелостью.

Вернее всего духом, так как брат нахмурил брови — привирает. Была у него такая привычка — когда врёт — хмурит брови.

— Я когда... был у него, — Корндар старательно подбирал слова, — мы называли его железный отец.

— А у тебя нет вина? — решил я спасти Корндара.

— Нет, — вздохнул он.

— А где вещи лежат? — я подразумевал багажное отделение сзади.

— Там отец деду отправил.

Представляете, как смешно звучала эта фраза, с учётом того, что дед — отец моего отца.

Я показал Корндару три пальца и загнул один. Ну а чего? Две мы довезём или три.... Ну разбили одну.

— Роут останови! — крикнул брат кучеру.

Через десять минут мы по свойски, то есть прямо из горла, так как в бокалах вино можно и расплескать, распивали напиток с великолепным ароматом и вкусом — не чета тому, что мы брали в трактирах.

Если бы я знал куда еду, попросил бы брата не торопиться в дороге. Вы были в армии? Имение деда не далеко ушло. Как оказалось это семейная закрытая школа, ну или университет, тут всё относительно. Образовательных учреждений как таковых в этом мире не было, хотя нет, были, для рабов. Забавно звучит, да? Об этом позже.

Имение. Серая каменная крепость с большим трёхэтажным домом, примыкающим к одной из стен, высоким, каменным же забором и хозяйственными постройками во дворе. Встретило оно нас, сразу погрузив мой разум в настоящие реалии этого мира. Мы вышли из кареты, остановившейся на довольно сером и унылом дворе. Мрачность имения подчёркивала сцена наказания какого-то человека. Прямо как в кино, только вживую. Упругими палками по спине! Корндар даже не глянул в ту сторону, а вот я залип, слегка прижмуриваясь при каждом ударе. То, что мужику очень больно было понятно и без звука. А его крики так вообще.... Зверство.

— Лигранд Корндар, Лигранд Элидар, — произнёс довольно молодой голос, — позвольте представиться, Либалзон Коррский Дарнит, — паренёк пристально разглядывал меня.

— Я рад нашей встрече Либалзон, — поприветствовал парнишку лет четырнадцати брат, после чего склонил голову в сторону двух девчушек примерно восьми и одиннадцати лет стоявших несколько поодаль и оторвавшихся от созерцания истязания человека ради нас. Хотя та, что по младше косила глаза в ту сторону и сейчас. А вот постарше — изучала меня.

Девчушки элегантно присели, слегка разведя кисти рук в стороны. Получилось очень мило. Этакий местный книксен. Вообще очень милые девчушки в платьишках почти до пят, мило наблюдавшие до нашего приезда за истязанием человека. Со спины к ним подошла статная дама. Однозначно гувернантка или её подобие. Я в фильмах видел. Убедило меня в этом то, что дама, подойдя сбоку от девочек, молча встала, глядя на них. Обе девочки ей слегка кивнули. Еле, еле заметно.

— Лара Мирисса, Лара Тирита, прошу вас на ditten.

То, что я не всё понимаю, я уже привык, но вот кивок девочек.... Точно так же разрешал говорить слугам и рабам отец, так же брат, даже мама и сестра делали такие же кивки. То есть девочки явно выше по положению, чем дама пригласившая их. Ну а когда она повернулась боком, и я увидел голубую печать..., всё встало на свои места.

— Мне тоже надо идти, к сожалению, — слегка опустил голову парень.

Эстафету мальчишки перенял седовласый старик, проводивший нас в дом.

Дед встретил нас в своём кабинете. Основную суть разговора я не уловил, так как там мелькали и незнакомые имена, и незнакомые фразы, понял лишь то, что это скорее очередная традиция, поинтересоваться здоровьем и делами всех родственников до седьмого колена. А может, деду действительно интересно было. Обмен информацией в этом мире происходил несколько замедленно. Единственное что я чётко понял, так это то, что все мы, то есть дети из нашей семьи, думаем лишь о юбках и вине, разве что сестра исключение, она о вине не думала. В общем, дед был не очень обо мне хорошего мнения. Оказалось, я уже учился здесь и... был завязан в каком-то скандале. Корндар при упоминании этого заулыбался, а дед на него хмуро рыкнул.