Лихо ветреное

— Да, — признался Павел. — Хотя вообще-то, наверное, из-за ее мужа бывшего. Редкое дерьмо.

Он опять инстинктивно растопырил пальцы, брезгливо поморщился и вытер руки кухонным полотенцем.

— Морду бил, да? — догадался Макаров, внимательно следя за его манипуляциями. — Во дает. Еще ни с кем не познакомился толком, а уже нашел, кому морду набить. Хладнокровный ты наш… Расскажи.

Павел рассказал не все, что узнал от Серого и понял сам. Не потому, что от Володьки надо было что-то скрывать. Он сроду от него ничего не скрывал… Но сейчас вдруг захотел оставить что-то только себе. Не потому, что этого больше никто знать не должен, а просто из жадности. В детстве однажды он жадно захотел, чтобы одна ложка была только его, и ничьей больше, и тетя Лида отнесла ложку к граверу, и на ней красиво написали «Павел Браун». Ложка абсолютно ничем не отличалась от всех остальных, но он всегда выбирал именно ее в ящике буфета. Когда подрос — уже не выбирал, но всегда знал, что у него есть своя ложка, только его и ничья больше. «Инстинкт собственника, — говорила тетя Лида. — Американские капиталистические гены». Вот и сейчас, наверное, заработали его американские капиталистические гены, все подробности и собственные впечатления он оставил при себе, и поэтому рассказ получился коротким и несколько схематичным. Но Макаров все равно был откровенно потрясен.

— А болтают-то чего, мама дорогая! — растерянно говорил он, виновато моргая. — Паш, это ж не я выдумал, это все говорят… Не, ну ты Штирлиц! Без году неделя — и уже все узнал. А я тут всю жизнь — и ни уха ни рыла… И до самого дома довез?

— Довез. — Павел представил Серенькую и сразу развеселился. — Машина у него — фантастика.

— Еще бы, — рассеянно согласился Макаров и вдруг тоже развеселился. — Слушай, а ведь здорово получилось, честное пионерское! И шею тебе не свернули, и в друзья самого Серого попал! А? Теперь тебе мно-о-огие кланяться начнут, аж до самой земли. Друг Серого, не хухры-мухры. А я всем рассказывать буду, что ты мой друг. Большая польза для бизнеса получится. Ты только не поссорься с ним теперь, у меня теперь большие планы с тобой связаны.

— Серый меня к себе на работу звал, — вспомнил Павел. — По совместительству.

— Ну-у-у?! — совсем обрадовался Макаров. — А кем?

— Говорит, врач ему нужен. Ну, и спецподготовку тоже упомянул. Да какая разница? Он правильно говорит: надо зарабатывать. А то как семью кормить?

Макаров изумленно вытаращился на него, пошлепал губами и вдруг испуганно сказал:

— Пашенька, а ведь Серые тебя женят, попомни мои слова…

— Чего это — «женят»? — недовольно буркнул Павел. — Я сам женюсь.

— Ой, мама дорогая, — начал Макаров.

— Кстати, о свадьбах, — перебил его Павел. — Тамара думает, что Эллочка тебя на свадьбу пригласила, чтобы дорогой подарок получить. Она ж тебя знает, ты ж выпендриться по полной программе мог бы. Машину подарил бы… А? Или просто пачку баксов в коробочке с бантиком.

— Она меня знает, — тут же переключился Макаров на новую тему. — Так и я ее знаю… Точно, схожу-ка я на ее свадьбу, подарю я ей… плюшевого зайца! Ох и обозлится… Обязательно выкинет. А потом я ей скажу, что у зайца в пузе бриллианты зашиты были. Шесть штук по пять каратов.

— Какой ты жестокий, — удивился Павел. — Просто садист какой-то. Ладно, иди работать, а я тут приберу и пойду разомнусь немножко, а то совсем это дело запустил, скоро жиром заплыву…

Макаров с готовностью пошлепал из кухни, на ходу радостно приговаривая: «Я такой, я жестокий садист», — а Павел перемыл посуду, убрал в холодильник обед, оставленный Макаровым на плите, выключил кондиционер и пошел к себе немножко размяться. Ничего он с собой из Москвы не привез, поэтому разминался с гантелями Макарова, слишком легкими для него. Времени на разминку с такой ерундой уходило больше, а уходящего времени ему всегда было жалко. Надо, наконец, нормальное железо купить. Или в этот клуб, что ли, походить? Тренажеры у них хорошие, серьезные есть тренажеры. Но это тоже время, а времени будет мало, потому что, кроме работы, еще и ремонт, да если к тому же к Серому идти — это совсем времени не будет. Одно хорошо — расстояния тут смешные, на дорогу какие-то минуты уходят, даже если пешком. Пешком — это еще и лучше, тоже хорошая нагрузка. Ничего, как-нибудь успеем. Зоя, например, вон сколько успевает… И как не надорвется? Здоровая, как лошадь. И он здоровый. Как бугай, сказал Серый. Не слишком молодой, конечно… Но и не такой уж старый. Вполне хватит и сил, и времени, чтобы прокормить семью, поднять детей на ноги, обеспечить их будущее, может, и внуков дождаться… Тетя Лида очень хотела дождаться внуков. Александр Браун был не очень темным, и волосы у него были не очень темные. Павел гораздо смуглее отца, а волосы вообще как вороново крыло. Тете Лиде было интересно, как гены американского десантника проявятся в следующем поколении. Павлу сейчас тоже стало интересно.

С легкими макаровскими гантелями Павел промучился без малого час, а потом еще немножко с удовольствием порастягивал тугой макаровский эспандер, прислушиваясь к тому, как мышцы радуются привычной работе, а легкие — чистому воздуху, пахнущему розами. Обалденная здесь экология, зря охранник на воротах ее ругает. Зажрались совсем. Дожди им не нравятся. А черный смог от земли до неба понравился бы? Когда без противогаза квартала не пройдешь… А тут спокойно бегать можно — хоть по утрам, хоть по вечерам — и дышать розами. Кстати, надо бы выйти, разведать подходящий маршрут для хорошей пробежки…

Павел быстренько собрался, крикнул Макарову:

— Я на разведку!

Тот, по уши закопавшийся в свои ватманы, рассеянно ответил: «Постарайся вернуться назад», кажется, даже не заметив, что он уходит. Во дворе было славно, как всегда. И как всегда, он немножко постоял, с удовольствием пооглядывался, мысленно похвалил бывшую партийную элиту и вытекающие последствия и неторопливо пошел по узкой каменной дорожке, прорезающей розовые заросли от дома до ворот. Охранник выбрался из будки ему навстречу, озабоченно сказал:

— Мы вашу машину все-таки вниз поставили, мало ли…

— Как же без ключей? — весело изумился Павел.

— Вы не беспокойтесь, мы на платформе… Тут у нас специальная платформа есть, электрокар, подъемник, все, как положено. Если надо будет — вы только позвоните, ее тут же поднимут. Вы знаете, как звонить? У господина Макарова должен быть домовой справочник, там все экстренные номера на первой странице.

— Спасибо, я как-нибудь обязательно позвоню, — пообещал Павел. — Если господин Макаров еще не потерял домовой справочник.

— Не проблема, — успокоил его охранник. — В любой момент можно получить новый.

— Хорошо работаете, — серьезно похвалил Павел. Подумал и солидно добавил: — Я доволен.

— Служба такая, — тоже очень серьезно ответил охранник. — Ответственность.

Прав господин Макаров — началось. Если уж шею не свернули, теперь все кланяться будут. Или это вовсе не из-за того, что его сам крутой Серый на своем корыте аж до самого дома довез? В целости и сохранности… Может быть, тут ко всем жильцам такое трепетное отношение? Провинция…

— Павел!

Он оглянулся — от дома к воротам по узенькой дорожке сквозь розовые кусты бежала Зоя, размахивая тряпочной сумкой. Вся ее пластика показывала, как она рада. Охранник нырнул в свою будку, ворота поехали в стороны.

— Вы как тут? — Павел даже засмеялся от радости, что так удачно вышел. На минуту раньше, на минуту позже — и не встретил бы. Ищи ее потом по всяким клубам. Или, еще хуже, по «Фортунам» всяким. — Зоя, а я вас искать уже собрался. Вы здесь в гостях были? Или и здесь ученики живут?

— Ученица, — недовольно сказала Зоя, помахала рукой охраннику и вышла за ворота. — Все-то вы знаете. Вам Томка рассказала? Что еще рассказала? Трепло.

— Да ничего особенного не рассказывала, — горячо уверил он, идя за ней как привязанный. — Мы просто так разговаривали, обо всем. Они про себя говорили, потом про меня спрашивали… Потом пообедали, потом Серый меня на работу звал.

— Ух ты, — обрадовалась Зоя. — Это вы им сильно понравились! Это хорошо. И платит он нормально, вы не сомневайтесь… А вы-то что здесь делаете? Живете в этом доме?