Лиходеи с Мертвых болот
Шрифт:
Болото кончилось. Пошел влажный лес, с поросшим мхом стволами деревьев, у которых были скрюченные ломаные ветви, похожие на цепкие тонкие руки.
А вот и низина. Недалеко отсюда он должен был встретиться с Варей.
Странно, но чем дальше Гришка шел, тем больше на его плечи давила какая-то тяжесть, возникло предчувствие крупных неприятностей, которые могут ждать его впереди. Вспомнились слова Агафона о грозящих испытаниях и опасностях. Беспокойство нарастало с каждым шагом. Шестое чувство подсказывало — идти дальше нельзя.
Мальчишка остановился и лбом прислонился к шершавому стволу
Гришка нервно усмехнулся. Глупости. Просто с утра настроение у него испорчено дурными мыслями, вот и продолжают они лезть дальше, смущая душу. Нечего забивать себе голову всякими выдумками!
Он встряхнул головой, будто пытаясь таким образом отогнать дурные мысли, и решительно направился вперед. Злился на то, что задержался и наверняка опоздал. А что, если она уже повернулась и ушла?
Теперь его волновала только эта мысль, он перешел на бег. Несмотря на то, что в последнее время он отъелся на разбойничьих харчах, набрал сил, все равно бегал плоховато, вскоре начинал колоть бок, и болела сломанная хозяином придорожного кабака два года назад нога.
Вот и опушка. Уф-ф, запыхался. А вон и Варвара. Издалека он смог рассмотреть, что она какая-то потерянная. Сердце замерло. Дурные предчувствия овладели им с новой силой. Что-то определенно стряслось.
— Варя, я здесь, — махнул он рукой.
Она оторвалась от березы, у которой стояла, шагнула к нему как-то тяжело, будто готова была упасть, подняла руку. Их разделяло шагов тридцать. Варвара сделала еще шаг, произнесла негромко:
— Гришка…
И вдруг упала на колени и что есть мочи закричала:
— Не смей сюда! Не смей! Они здесь! Они будут тебя жечь углями!
Гришка остановился в недоумении, не понимая, что же происходит.
— Беги! Они здесь! Беги!
Стрельцы, оправившиеся от неожиданности, выскочили из засады и бросились к Гришке, но расстояние их разделяло пока приличное.
— Во, бисова баба! — выругался толстый десятник и, ударив Варвару плашмя саблей по голове, крикнул своему напарнику: — Гляди, чтоб не убегла!
Гришка сначала хотел броситься на помощь и биться отчаянно, как только сможет, лишь бы вызволить Варю. Он уже было сделал шаг навстречу стрельцам — куда только делась былая боязливость. (Сейчас, пожалуй, впервые он понял, что такое настоящая ярость.) К счастью, он вовремя взял себя в руки, как бы очнулся. Даже вооруженному, ему вряд ли справиться с одним стрельцом, не то что с четырьмя. Он лишь даст себя легко повязать и не то что не спасет Варвару, а наоборот — окончательно угробит их обоих.
Бежал оттуда Гришка со всех ног. Он слышал, как грянул выстрел и где-то совсем рядом просвистела пуля. Сзади слышался треск ломающихся кустов — преследователи были неподалеку.
— Стой!
Гришка от отчаяния прибавил ходу, хоть это было почти невозможно, и вот шум стал отдаляться. И когда Гришка все-таки оглянулся, то не увидел сзади никого.
«Вроде убег», — подумал он и как сглазил. Больная нога подвернулась и он упал. Стопа отозвалась резкой болью.
Шум,
топот, ругань приближались. Гришка огляделся. Бежать он не мог — с подвернутой ногой далеко не убежишь, только попадешься на глаза преследователям. Гришка отполз к кипе веток и листьев, наверное, натасканных каким-то животным. За ней не так чтобы очень хорошо спрятался, но на первый взгляд заметить его было трудно. Правда, если начнут хорошо искать, то убежище не спасет.— Где он? — донесся голос совсем близко. — Не видать, не слыхать.
— Сюда побег и исчез, как сквозь землю провалился. Может, схоронился где?
— Да где он схоронился! Эх, нужно догнать, не то Егорий шкуру сдерет. Живой он нам нужен.
— Или мертвый. Лучше мертвый. Разбойничья душа.
— Не, нельзя так.
— А Фролу отдавать можно? Этому разбойничку самому лучше было б быстрее с жизнью распрощаться.
Перепуганный Гришка, затаив дыхание, отодвинулся чуть подальше и неожиданно провалился в глубокую яму, больно ударившись поврежденной ногой.
— Слышь? — спросил один из стрельцов.
— Вроде треск, — сказал его напарник. — Вон там.
— Смотри, куча веток. Может, здесь?
— А вот сумка холщовая. Кажись, его. Э, где ты там? Вылазь! Не то быстро башку снесем! — крикнул десятник.
Они саблями начали расшвыривать кучу, подбираясь все ближе к Гришке. Тот уже в мыслях распрощался с жизнью и сделал движение, пытаясь встать. Уже не было смысла продолжать играть в эти игры. Он попался.
Вдруг сзади раздался треск и сопение. Какая-то тварь, сломя голову, кинулась в лес.
— О, бог ты мой! — перекрестился десятник. — Так то кабан был. А ты чего, баранья башка, удумал?
— А сумка откуда?
— Обронил разбойник… Фу, пока возились здесь, он, наверное, уже за тридевять земель утек…
— Да теперь точно староста шкуру спустит.
— Пускай ведьме Варварке спускает. Она его, стервеца, спугнула…
У тлеющего костра, тяжело опершись на дубину, в одиночестве сидел Сила.
— Вечер добрый, — отдышавшись, сказал Гришка.
— Добрый. Унесли все-таки тебя черти. Зря я тебя, что ль, предупреждал? — осуждающе покачал головой Сила Беспалый.
— Дело важное было.
— Важное дело будет, когда тебе твою дурацкую башку оторвут.
— Считай, что уже оторвали, а также грудь ножом острым вспороли и сердце вынули, — пожаловался Гришка.
— Говоришь гладко, как молитвы читаешь, — усмехнулся Сила. — Что стряслось?
— Плохо мне, — Гришка закусил губу, чтобы не расплакаться.
Выслушав его сумбурный рассказ, Сила озадаченно покачал головой:
— Ну и кашу ты заварил.
— Без Варвары мне жизнь не в жизнь! — признался Гришка.
Беспалый погладил пальцами свою дубину.
— Эх, связала меня с тобой судьбина… Ладно, попытаемся твою Варюху выручить…
Сон был беспокойный, наполненный тяжелыми, липкими кошмарами, ни один из которых не задержался в памяти Гришки.
Сила растолкал его, когда болота еще спали во тьме. Было довольно прохладно: со вчерашнего дня вдруг подул пронзительный ветер и жара спала. Нет ничего неприятнее, как ранним утром вылезать наружу из-под нагретой теплом твоего тела овечьей шкуры.