Лихое время. «Жизнь за Царя»

– Вы должны удостоверить своей подписью текст присяги на верность Его Величеству, королю Польскому и государю Всея Руси, христианнейшему правителю Сигизмунду, – любезно уточнил Збигнев.

– Ну, господа хорошие, сложную вы задачу задаете. Когда же король успел государем Всея Руси стать? Куда он сына-то дел? – простодушно поинтересовался Котов. – Ему же бояре наши уже присягали.

– Когда Его Высочество Владислав объявил рокош своему отцу, он был признан мятежником. Соответственно, после суда над принцем Его Величество возложил на себя тяжкое бремя государя Московского и Всея Руси. Все, кто присягал Владиславу, избавлены от клятвы на верность. Ну а по большому-то счету Его Величество уже давно правит Московией… Так что, пан воевода, вы уже подданный короля Сигизмунда, а подпись – только формальность. Но нужно, чтобы все было по закону, – тонко улыбнулся Войцех.

– Grata, rata et accepta, – напыщенно заявил пан Влад.

«Ишь ты, латынист недоопохмеленный… – подумал воевода, вспоминая, что же означают слова. – Как там – грата, рата и ассепта? То бишь – угодно, законно и приемлемо…»

Вспомнив, обрадовался – не зря учили его в Европах, кое-что и осталось от мудрствований. Мержиевского, похоже, тоже где-то чему-то учили, и теперь он показывает свою ученость.

– Так ведь я, пан Войцех, на верность Владиславу и не присягал, – усмехнулся воевода. – В Москву не приглашали – невелика птица, а до Рыбной слободы никто не соизволил довести – какой у нас царь. Присягнул когда-то Василь Иванычу Шуйскому, так с тех пор никому креста не целовал.

– Видите, как славно, – обрадовался Войцех и обернулся к «начальнику»: – Пан Влад, дайте документ!

Мержиевский, вытащив из-за пазухи кожаный футляр, извлек из него свернутую в трубку бумагу и разложил на столе.

– Вот, прочитайте и поставьте подпись. Или вы неграмотны? – позволил Войцех чуть-чуть высокомерно улыбнуться. – Позвольте, я вам прочту, а вы поставите крестик.

– Пан Войцех, не стоит margaritas ante porcos [23] , – важно изрек «латынист» и, поправив саблю, снова полез к бочонку с пивом.

23

Метать бисер перед свиньями (лат.).

– Ух, господа, – почесал затылок Александр Яковлевич. – Нельзя все с кондачка-то решать. Нужно бы совет собрать, обмозговать все. Как там мои купцы на все посмотрят?

– Пан Александр, неужели вы, природный шляхтич, будете слушать каких-то торговцев? – улыбнулся Войцех. – Не сомневаюсь – они выполнят все, что вы прикажете.

– Innоcents credit omni verbo [24] , – вновь блеснул пан Влад.

– Хорошо, пан Войцех, – кивнул воевода. – Если я подпишу, то что получаю взамен?

24

Глупый верит всякому слову (лат.).

– А вам мало королевского доверия? – делано изумился пан Войцех. Котов, посмотрев на Мержиевского, который, закатив глаза, шевелил губами, вспоминая подходящую фразу, поинтересовался:

– Пан Влад, наверное, хотел сказать – Habita fides ipsam plerumgue fidem obligat [25] ?

Пан Влад едва не проглотил ковш, а пан Войцех остолбенел. Ну, еще бы… До сих пор считалось, что в России не принято учить иностранные языки… Впрочем, сие соответствовало истине. О причуде царя Бориса, отправившего сотню новиков учиться за границу, и на Руси не знали, а те, кто учился, не хвастались…

25

Оказанное доверие обычно вызывает ответную верность (лат.).

– Однако, пан Александр… – только и сказал Войцех, сумев-таки справиться с удивлением. – Где вы обучались латыни?

– Увы, пан посланник, – сокрушенно развел руками Котов. – Мне далеко до тех знаний, что преподают в колледже иезуитов.

Александр Яковлевич ударил не в бровь, а в глаз. Точнее – в два глаза сразу! Услышав про колледж, пан Владислав оставил в покое ковш (и так уже штук семь вылакал, куда и влезло?) и насупился. Ну, чего же тут такого страшного? Большинство польской шляхты и верхушка малоросского казачества, мнящая себя дворянством, учились в иезуитских колледжах Львова и Варшавы. Но далеко не все они становились иезуитами. А вот Войцех определенно был членом ордена Иисуса! Сколько же их на Русь-то приперлось?

– Пан воевода имеет что-то сказать против колледжей? – спросил пан Влад таким тоном, будто прямо сейчас собирался вызвать воеводу на поединок.

– А надо? – лукаво поинтересовался воевода, украдкой посмотрев на Войцеха, готовившегося погасить ненужную ссору.

– Что – надо? – оторопел Мержиевский.

– Надо сказать что-нибудь плохое о колледжах? – невинно поинтересовался Котов. – Если угодно пану посланнику – скажу. Вы – гость в моем доме, ваше желание закон! Хотя назвать свиньей хозяина дома не очень-то вежливо…

Пан Влад сидел открывши рот, не зная чего сказать, а Войцех, переживший первое удивление, покачал головой:

– Пан воевода, прошу простить пана Мержиевского. Мне кажется, вы сами учились в колледже ордена Иисуса… Или вас учили схоластике в Пражском университете? Что вы закончили?

– Всего лишь училище в Бремене, – покачал головой воевода.

– Которое, как мне помнится, входит в один из факультетов Бременского университета, – улыбнулся иезуит.

– Пан Александр, – изрек Мержиевский, слегка покачнувшись. – Если вы считаете себя обиженным, то я готов дать вам удовлетворение!

– Подождите, пан Влад, – бесцеремонно перебил его иезуит и, улыбнувшись Котову, виновато сказал: – Пан воевода, прошу вас простить посланника – он злоупотребил вашим гостеприимством…

Переведя взор на «начальника», сникшего под суровым взором, Войцех процедил:

– Пан Влад, верно, хочет извиниться за несдержанность, не приличествующую посланнику короля?

– Да, пан воевода, – кивнул Мержиевский, пряча глаза. – Простите… Я не хотел вас обидеть.

– Не будем об этом, – махнул рукой воевода, выругавший себя за то, что не удержался и распустил язык. Теперь уж ляхам не удастся заморочить головы.

– Что ж, пан воевода, – задумчиво изрек иезуит, рассматривая хозяина. – Как я понимаю, вы хотите приобрести что-нибудь взамен своей подписи?

– Вы, пан Войцех, все правильно понимаете…

– И что вы хотите? Денег? – спросил Войцех с некоторой досадой.

Еще бы. У короля Сигизмунда в кармане – вошь на аркане. С Руси уже выжали все, что можно, а в долг никто не дает. Половина наемников разбежалась, а вторая половина ждет удобного случая. Если бы не иезуиты, у короля осталась бы одна свита.

– Ну, что вы! – искренне развел руками Котов. – Как можно… Мне хотелось бы иметь грамоту короля, заверяющую, что слобода является городом, а сам я – городовой воевода.

– И только? – вскинул в удивлении очи пан Войцех. – Нет ничего проще.

Иезуит сунул руку за отворот кафтана и вытащил оттуда футляр, как две капли воды похожий на тот, что извлек пан Мержиевский.

– Его Величество, король Сигизмунд, направляя нас в глубину Московии, оказал мне высочайшую честь – я получил карт-бланш!