Лихорадка грез

Я выгружаю свою добычу в столовой.

Суперклей, фонарики, батарейки, скобы. Никто не обращает на меня внимания. Ши– видящие сидят за столами, они заняты изготовлением шлемов, подобных тому, который носила Мак, когда мы сражались вместе. После того, как я утащила ее от принцев, Кэт и другие ворвались внутрь, надрали пару задниц, схватили копье и рюкзак Мак и нашли розовый шлем внутри. Теперь у них целый конвейер по изготовлению таких шлемов, а я снабжаю их необходимыми деталями. Но становится сложновато отыскать выключатели. Может, придется отправиться за ними в Дублин, даже при том, что Рo запрещает грабить местные магазины.

Поскольку мы работаем курьерами «Почтовой Службы Инкорпорэйтед» – это прикрытие для международной организации ши– видящих, с офисами по всему миру — у большинства из нас уже есть собственные велосипедные шлемы. Надо только чуток над ними поработать. А из-за гадских Теней, разгуливающих по аббатству, каждая из нас готова глотку порвать за возможность получить такой шлем как можно скорее. Я сказала им, что Мак назвала это изобретение МакНимб, но Ро запретила называть его так, будто ее бесило даже малейшее напоминание о Мак.

Я несусь на кухню, дергаю дверцу холодильника с такой силой, что он опасно накреняется, и я быстренько ставлю его на место, и начинаю запихивать в рот еду. Не знаю, что я ем, мне по барабану. Меня трясет. Я должна постоянно есть. Суперскорость изнуряет меня. Мне нужны жиры, нужны углеводы. Масло, сливки, сырые яйца дают слишком мало энергии. Апельсиновый сок. Мороженое. Торт. Вдобавок, мои карманы всегда наполнены конфетами, я никуда не хожу без своих запасов. Я залпом выпиваю две банки содовой и, наконец, перестаю трястись. В магазине я прихватила пару протеиновых коктейлей для Мак. Я переживаю из-за того, что она может подавиться густой пищей, если будет сопротивляется. На этот раз ей придется поесть.

Кэсси говорит, что Ро делает обход. Пора идти за ключом.

Я не плачу. Я не помню, плакала ли вообще когда-нибудь. Не плакала, даже когда убили маму. Но если бы я собиралась заплакать, то сделала бы это сейчас, глядя на Мак. Понимаете, она и я. Мы умерли бы друг за друга. То, во что она превратилась, убивает меня. Я иду к камере Мак, с трудом переставляя ноги. На моем языке это означает «идти, как Джо». Я забрасываю в рот еще пару конфет.

Мак не терпит одежду. Она срывает ее с себя, словно одежда жжет ее кожу. Чуваки, я хочу быть похожей на нее, когда вырасту. Когда я принесла ее сюда, Ро заперла ее внизу, в одной из старых камер, которыми не пользовались черт знает сколько времени. Каменные стены. Каменный пол. Койка. Ведро для того, чтобы сходить по нужде. Впрочем, она им не пользуется, потому что не ест и не пьет, но это все равно неправильно! Она не животное, даже если она ведет себя сейчас именно так. Она ничего не может поделать с этим! И сидит в клетке, где вместо дверей – тюремные решетки.

Ро говорит, что это для ее же пользы. Говорит, что Охотники Невидимых выследили бы ее, и принцы переместились бы, чтобы забрать ее к Гроссмейстеру, если бы мы не спрятали ее под землю и не окружили защитными заклятьями. Большую часть дня, когда я вернула ее сюда, мы потратили на вырисовывание символов по всему аббатству, а за нашими спинами стоял весь Хэйвен, указывая, что и как делать. У них были нужные картинки. Ро вырвала их из книги в одной из закрытых библиотек. Это было чертовски круто! Мы должны были смешать кровь с красками. Я это знаю, потому что Ро попросила меня дать ей мою кровь, и еще сказала, чтобы я не рассказывала об этом остальным. Я знаю много такого, о чем не знают другие девочки. Стены камеры Мак покрыты рунами внутри и снаружи.

Я иду мимо Лиз по коридору к лестнице. На ее голове МакНимб, он сияет, как маленькое солнце.

– Как она? – спрашиваю я.

Лиз пожимает плечами.

– Понятия не имею. Сейчас не моя очередь проверять ее, и я не собираюсь лишний раз спускаться туда.

Я прохожу мимо Барб и Джо и не спрашиваю их ни о чем. Большинство ши– видящих думают так же, как Лиз. Они не хотят, чтобы Мак была здесь, им всем наплевать на нее. Внизу нет электричества. Как в средневековые времена. На стенах горят факелы. Ну, вы себе можете это представить.

Я бы сильно переживала из-за Мак, если бы не рассовала около пятидесяти светодиодов в ее камере и не следила бы за батарейками.

– Я не знаю, почему ты беспокоишься, – бросает через плечо Джо. – Она наполнила Сферу Тенями. Она флиртовала с принцем Видимых. Она сама напросилась. Люди не путаются с эльфами. Это – главное наше правило. Наши расы должны существовать отдельно друг от друга. Она получила то, что заслужила.

Моя кровь кипит. Я собиралась уже скрыться за дверью, ведущей в подземелье, но неожиданно прижала Джо к стенке, так что если бы не передние фонари наших МакНимбов, мы точно прижались бы носами друг к другу. У нее тот самый взгляд. Боится меня.

– Вот так, – говорю я холодно. – Боишься? Правильно делаешь. Потому что если что-то случится с Мак, ты будешь первой, кого я стану искать.

Она изо всех сил оттолкнула меня.

– Ровена забрала твой чудесный меч. Без этого меча ты совсем не такая уж страшная, Дэниэль.

Она издевается надо мной?

– Дэни. Я ненавижу это бабское имя, – я опять прижимаю ее к стене.

И не могу поверить, черт возьми: она отталкивает меня снова. Все еще напугана, но принимает вызов.

– Ты, может быть, быстрее и сильнее, детка, но если мы соберемся вместе, у нас хватит сил надрать тебе задницу, и мы уже начинаем очень хотеть этого. Ты заботишься о предательнице и становишься похожей на нее.

Я смотрю на Барб, которая пожимает плечами, как будто хочет сказать: «Извини, но я ее поддерживаю».

Сборище кретинок. Я несусь прочь, не оборачиваясь. Они не стоят того, чтобы тратить на них время. Я нужна Мак.

Первое ощущение, что что-то не так, настигает меня, когда я открываю дверь в подвал и оказываюсь в полной темноте. Я стою как дура в течение секунды. Факелы не могли погаснуть все сразу. Я не чувствую присутствия эльфов, хотя даже у самой слабой ши– видящей диапазон чувствительности может покрыть все аббатство.

Ни один Эльф не смог бы пройти мимо нас и погасить факелы. А это значит, что кто-то среди нас желает Мак смерти, и это самая настоящая попытка убить ее. И этот кто-то рассчитывает выйти сухим из воды.

Я включаю все свои лампы, вхожу в режим суперскорости, и бинго – я в ее камере.

Все еще хуже, чем я думала.

С тех пор как мы принесли ведра краски вниз, мы так и не нашли времени, чтобы убрать неиспользованные остатки, и теперь кто-то расплескал черную краску по всему полу и по стенам снаружи камеры Мак, уничтожив защитные руны.

Я дотронулась до следов краски носком сандалеты. Она влажная, совсем свежая.

Я нахмурилась. Какая-то бессмыслица. С потухшими факелами Тени, конечно, могли добраться сюда. С уничтоженной защитой они могли даже войти в келью, если бы не было пятидесяти огней, горящих внутри, но они есть. Так в чем же дело? Зачем совершать такое бессмысленное покушение, у которого нет ни шанса на успех?

– Вот дерьмо! – неожиданно до меня доходит. Это сделано явно не для Теней, а чего-то, что больше и круче и что не боится света.