Лихорадка под названием...

Подумав пару секунд, всё-таки склонилась на сторону здравого смысла, который иезуитски нашёптывал, что если Павла Огурцова срочно понадобится, либо Егору, либо Марии, молодые люди соизволят позвонить, поэтому с кряхтением поднялась с дивана и отчалила в сторону кухни, откуда действительно послышалось моё имя. Мысль о том, что с Савельниковым мы сегодня не должны увидеться, крепко засела в мозгу, но вот последние слова: "...до вечера" - откровенно напрягают, заставляя ждать очередной подвох с той стороны, где его по определению быть не может! Заглянув на пищеблок, была приятно удивлена изобилием продуктов, выставленных на столе.

– Откуда столько деликатесов?

– схватив горячий сырник, вонзила в хрустящий бок зубы, проигнорировав лёгкий дискомфорт в желудке.

– Паша, не кусочничай, - надулась мама, закрывая дверцу холодильника и ставя на плиту кастрюльку с молоком.
– Это нас Наталья Игоревна угостила, сердечная женщина!

Подавившись сырником, моментально ставшим поперёк горла, стоило только до меня дойти, кто облагодетельствовал семью Огурцовых, принялась надсадно кашлять, знаками показывая, чтобы хоть кто-то сжалился, и постучал по спине. Получив от Надежды Анатольевны пару ощутимых ударов по горбу, кое-как выдавила:

– В честь чего она так поступила?

– Ну, как же, - всплеснул руками вошедший на кухню отец, - волнуется за здоровье сотрудников кафетерия, а ты вчера неважно себя чувствовала, вот Пилюк и припёрла пакет, доверху набитый молочными продуктами и фруктами. Сказала, что витамины и кальций, содержащийся в твороге, самое лучшее лекарство для захворавших.

"Господи, что происходит, раз все столь добры ко мне?" - затравленно мелькнула в подсознании мысль, но моментально улетучилась, стоило только маме достать из кухонного шкафчика баночку майского мёда - видимо, очередного подарка Натальи Игоревны.

– Всем приятного аппетита!
– провозгласил Николай Владимирович, усаживая мелкого за стол и пододвигая к нему тарелку с манкой.

Некультурно заставлять просить кого-то дважды, поэтому я была первая, кто с волчьим аппетитом накинулся на еду.

Позавтракав, быстро помыла посуду и, крикнув домашним, что пошла купаться, отчалила в ванную комнату. Включив водогрейку на полную мощность, кинула в набирающуюся ванную бомбошку с ароматной пеной, и с блаженством залезла в тёплую воду.

Тело моментально охватила приятная истома, нежную кожу начало покалывать, а всё внутри меня буквально пело от радости: наконец-то ничего не болит и никому в срочном порядке не требуется несчастная Пашенька, только-только отдавшаяся во власть метрового "джакузи" квартирного разлива. Растирая тело чуть шершавой мочалкой, мурлыкала очередной шлягер отечественного шоу-бизнеса: хоть особого смысла в песне и не было, зато мотивчик навязчиво-простой.

Купалась я долго... Точнее, как "купалась", так, только нежилась в горячей водичке, вяло елозя мочалкой по телу. Но всему приходит конец, вот и вода остыла, а ленивая истома, полностью захватившая организм, страстно шепнула, что пора бы перебазироваться на диван, поэтому пришлось вылазить и поспешно закутываться в халат, пока не простыла. Стоило только распахнуть дверь ванной комнаты, как я нос к носу столкнулась с мамой, которая подпирала противоположную стенку и недовольно хмурила брови.

– Паша, - прошипела всегда спокойная Надежда Анатольевна, гневно сверкая карими очами, - либо выключай свой телефон, либо отвечай на звонки!

– Да что опять не так?
– растерянно протянула, понимая, что на мамулю обижаться не стоит: у всех людей когда-нибудь сдают нервы.

– Посмотри на дисплей телефона, - посоветовали мне, вручив ранее названный объект, который снова отсвечивал десятком непринятых звонов и парочкой сообщений.

Проводив родительницу недоумённым взглядом, в очередной раз разблокировала сотовый и снова наткнулась на одиннадцать пропущенных вызовов от Савельникова. Издав утробный рык, хотела уже выключить телефон, но природное любопытство взяло своё.

– Что на этот раз?
– Я - сама любезность, а треугольные зубки в два ряда - эксклюзивное дополнение.

– Паш, приезжай ко мне, пожалуйста, - проныл Савельников в трубку.
– Я есть хочу!

– Закажи пиццу, - от растерянности ляпнула первое, что пришло в голову.

– Она не вкусная, - вёл свою партию Герман, - я домашней еды хочу!

– А я тут каким боком?
– устало оперевшись спиной на дверь ванной комнаты, решила стоять до победного конца.

– Ну, ты же девушка, значит, должна уметь готовить, - да, логика у некоторых прямо-таки железная.
– Да и в небогатой семье живёшь, а там дочери помогают матерям, значит...

– Ближе к делу, - скрипнув зубами, командирским голосом перебила разглагольствования, а то так скоро и до конкретики дойдём.

– Приготовь мне ужин!
– даже не подумал обидеться оппонент.
– Ну, пожалуйста!..

– Герман, ты в своём уме?
– нервно взъерошив мокрые волосы, попыталась призвать друга к порядку.

– Я есть хочу, поэтому мозги не соображают, - разоткровенничался парень.
– Если не хочешь мотаться туда-сюда через весь город, можешь приезжать с ночёвкой. Места в особняке полно, поэтому за сохранность девичьей чести, можешь не волноваться.

– Да пошёл ты...
– вспомнив, что нахожусь дома и родителям вряд ли понравиться знание о том, что их дочь в совершенстве владеет русским народным, быстро переформулировала окончание фразы.
– В ресторан!

– Паш, а ты ведь мне ещё желание должна, - вкрадчиво так напомнили мне, якобы совершенно случайно.
– Ну, так как, приедешь?

– Но... но...

– Не мямли!
– гавкнули с другого конца.

– Ведь завтра понедельник, как я на пары попаду?
– единственная отговорка, пришедшая на тот момент в голову.

– Бери вещи и тетради, я тебя до Академии, так и быть, подброшу, всё равно в одну сторону, - весело хихикнул Савельников.
– Приезжай!

– Но... но...
– блин, создаётся такое ощущение, будто меня "заклинило".

– Отлично, через час за тобой заеду, - обрадовался этот паразит, поняв, что я сдалась.

– Но что я скажу родителям?
– отмерла-таки, придумав, наконец, очередную отговорку.

– Это меня совершенно не колышет, - рявкнул взбешённый парень.
– Собирайся!
– и бросил трубку, даже не оставив права на реабилитацию.

Уставившись квадратными глазами на молчащий сотовый, мысленно прокручивала в голове самые кровожадные казни, о которых только слышала, где в роли смертника выступал никто иной, как Герман Савельников собственной персоной. Стоило только мысленно обмотать кованую цепь, явно ранее служившую на кораблях в виде "поводка" для якоря, вокруг ног приговорённого к смерти, и подвесить его над чаном с кипящим маслом, как мне на плечо опустилась отцовская рука, вырывая тем самым непутёвую дочь из кровожадных, но таких приятных мыслей.