Лик смерти

— Хорошо.

Джеймс не спросил о теме разговора. Он знал, что мы вместе должны тщательно проанализировать психическое состояние Незнакомца, единственное, в чем мы с Джеймсом можем прийти к соглашению.

— А я? — спросила Келли.

— Позвони Барри и спроси, как обстоят дела с художником, который должен сделать эскиз татуировки. Кроме того, узнай, насколько он продвинулся в установлении личности русской девочки.

— Что-нибудь еще?

— Пока нет. Пожалуй, это все.

Алан, Джеймс и Келли отправились по своим делам. А я зашла в кабинет и закрыла дверь. Мне было необходимо встретиться с заместителем директора ФБР Джонсом и выяснить, что он знает о Варгасе. Однако, принимая во внимание все, о чем я прочла нынче ночью, возникла еще одна проблема, которой требовалось заняться в первую очередь. Я набрала номер Томми. Он ответил после второго звонка.

— Привет!

— Привет, — ответила я и улыбнулась. — Мне нужна твоя профессиональная помощь.

— И какая?

— Мне нужен телохранитель.

— Для тебя?

— Нет, для жертвы, о которой я тебе рассказывала, для шестнадцатилетней девочки по имени Сара Лэнгстром.

Томми задумался.

— Известно, кто за ней охотится?

— Пока нет.

— Ты в курсе, когда он будет действовать?

— Нет, в том-то и дело. Скорей всего девочка пострадала за грехи родственника, которого уже нет на свете.

Томми помолчал.

— Сам я не смогу. Ты знаешь, я обязательно взялся бы, будь это в моих силах, но сейчас я в центре кое-каких событий.

— Понимаю.

Я не расспрашивала Томми ни о «центре», ни о «событиях». Его способность преуменьшать и замалчивать факты сродни искусству. Откуда мне было знать, что в эту самую минуту его машина окружена вооруженными преступниками?

— Неужели у вас некого к ней приставить?

— Для общего наблюдения людей хватает. Но я хочу, чтобы с ней постоянно находился профессиональный телохранитель. Я уломаю начальство. ФБР все оплатит.

— Понял! Ну, кое-кто у меня есть. Женщина. Она может все. Но…

Мне послышались нотки сомнения в его голосе.

— Что? — спросила я.

— Да так, просто слухи…

— О ней?

— Ну да…

— Например?

— Говорят, она кое-кого убила.

— И кого же? — спросила я, помолчав.

— Людей, которых необходимо было убрать правительству Соединенных Штатов… Якобы. Если ты веришь в эту чушь.

Я задумалась.

— Томми, а ты-то какого о ней мнения?

— Она человек надежный, будет стоять насмерть. Ты можешь ей доверять.

В задумчивости я протерла глаза и вздохнула:

— Отлично. Дай ей мой телефон.

— Обязательно.

— Ты знаешь столько интересных людей, Томми.

— Как и ты.

Я вновь улыбнулась:

— Да, как и я.

— Мне нужно идти.

— Конечно: ты сейчас в центре кое-каких событий. Я позвоню тебе позже.

Томми отключился. А я сидела и размышляла, как может выглядеть «надежный человек, который будет стоять насмерть».

Внезапный стук в дверь прервал ход моих мыслей.

Показалась голова Джеймса.

— Ты готова?

Я взглянула на часы. «Джонс подождет».

— Да, давай потолкуем о нашем психе.

Глава 31

Джеймс вошел и закрыл за собой дверь. «Только ты и я, мой неприветливый друг».

Джеймс, этот мизантроп Джеймс, обладал тем же даром, что и я. Отсутствие такта, грубость (как человек он был полным дерьмом, честное слово) — ничто не имело значения, когда мы оставались наедине и пытались влезть в шкуру преступника. Джеймс видел, как я, слышал, как я, чувствовал и понимал, как я.

— Ты меня обошел, Джеймс. Прочитал весь дневник. Ты получил мой факс?

— Да.

— Ну и что ты об этом думаешь?

Джеймс уставился на стену поверх моей головы.

— Мне кажется, в данном случае месть действительно мотив. Видео с Варгасом, послания на стенах — в частности, упоминание о правосудии — все это вполне подходит. Однако, прочитав дневник, я почувствовал, что преступник начал смешивать парадигмы.

— Джеймс, не умничай. Выражайся нормальным языком.

— Ну смотри, первоначальная цель ясна. Месть в чистом виде. Она за рамки не выходит. С Незнакомцем когда-то скверно обошлись, вот он и нанес ответный удар людям, непосредственно повинным в его несчастьях, или, как мы предположили в случае с Сарой, потомкам этих людей. Вот версия, которой мы придерживаемся; уверен, не зря придерживаемся.

Он откинулся на спинку стула.

— Но давай посмотрим, как Незнакомец осуществляет правосудие.

— Причиняя боль.

Джеймс улыбнулся — исключительный факт.

— Совершенно верно. Результат, конечно, один — смерть. Но как быстро она приходит, сколько боли заслуживает та или иная жертва, зависит от желания Незнакомца. Он одержим этой темой. И мне кажется, он уже переступил черту. Он уже не просто вершит правосудие — он получает колоссальное удовольствие, причиняя боль.

Я задумалась. «Поведение, которое только что описал Джеймс, встречается часто, слишком часто. Мученик превращается в мучителя. Тот, кого совратили в детстве, повзрослев, чаще всего сам становится совратителем малолетних. Жестокость заразна. Вот Незнакомец на коленях, как бедная белокурая девочка на видео, а рядом извращенец пускает слюни, лупит и лупит по ступням. Боль.

Незнакомец вырастает, переполненный гневом, и замышляет месть. Он тщательно разрабатывает план. Все идет гладко, но вдруг словно щелкает выключатель, и праведный гнев становится извращенным удовольствием. Ведь гораздо лучше самому держать прут, чем сносить удары. Настолько лучше, что Незнакомец входит во вкус! Стоит только попасть в ловушку, и все белое становится черным, а назад пути нет. Этим объясняется разный „почерк“. Кровавые художества и сексуальное возбуждение противоречат спокойствию, хладнокровию и сдержанности человека, который действовал строго по плану».

— Итак, теперь ему нравится причинять боль, — сказала я.

— Не просто нравится — необходимо, — ответил Джеймс. — Наш страдалец не нашел ничего лучшего, чем разумное, с его точки зрения, объяснение, старая как мир фраза «Цель оправдывает средства». Кто-то перед ним в долгу, виновный должен быть наказан. А если страдают невиновные, это прискорбно.

— Судя по нему, не так уж и прискорбно.

— Ты права. Возьмем Сару. Незнакомцу нравится все, что он сделал с ней. Это им движет. — Джеймс пожал плечами. — Он подсел. Голову даю на отсечение, его «творчество» распространяется и на другие жертвы. Пока мы мало знаем о его подвигах, но, пожалуй, скоро обнаружим впечатляющие, художественно оформленные преступления, каждое из которых — вариация на тему боли.

Все, о чем говорил Джеймс, не проверено и пока не доказано. Но я чувствую: он прав. После его слов что-то сдвинулось в моем сознании, и все стало ясно как день. Незнакомец знает, что делает и почему, и его жертвы не случайны. Они напрямую связаны с его прошлым. Но — и это не просто «но» — Незнакомец «подсел», помешался на смерти. Убийство для него теперь не просто борьба с несправедливостью. Убийство превратилось в сексуальный акт.

— Давай обсудим еще кое-что, — сказала я. — Изменения в поведении преступника и его возможный план относительно будущего Сары.