Лик смерти
Шрифт:
— С этим еще сложнее.
— В таком случае положение у вас незавидное.
В задумчивости я прикусила губу.
— Элен, единственное, что нам необходимо выяснить, — имя клиента. Мы должны знать, кто он. Это возможно?
— Гиббс заявил о наличии привилегии потому, что клиент потребовал обеспечить себе инкогнито?
— Именно так.
— Этого не изменишь. Если вы докажете, что клиент, по всей вероятности, обладает жизненно важной информацией для текущего расследования, я смогу узнать его имя.
— Я поняла.
— Должно получиться. Найдите хоть одну улику, которая заменит
Голос Элен слегка изменился, стал дружелюбным и менее резким.
— Скажу тебе прямо, Смоуки. Гиббс мог показаться услужливым, но эта фразочка, которую он как бы невзначай обронил, о юридической отмене обязательств… она несколько неуклюжая. Я бы поспорила, хотя понимаю: это пустая трата времени.
Элен всегда мыслит в направлении «как бы мы смогли», а не «вы не сможете, потому что». Она слов на ветер не бросает.
— Понятно. Я перезвоню.
Я повесила трубку и набрала номер Келли.
— Корпорация трудоголиков слушает. Чем могу помочь?
Я улыбнулась:
— Как ваши дела?
— Похвастать пока нечем, но мы продвигаемся, правда, медленно. Все еще исследуем фасад дома.
Я рассказала обо всем, что произошло с тех пор, как мы расстались, — о встрече с Гиббсом, о Николсоне и о разговоре с Элен.
Келли молчала несколько мгновений — переваривала информацию.
— То, что случилось за эти сорок восемь часов, даже для тебя слишком.
— Можешь еще раз повторить.
— На сегодня хватит. Мы с Джином пока здесь. Недовольный Джеймс куда-то ушел. Бонни ждет тебя у Алана и Элайны. Раз ты не слушаешь меня и не покупаешь собаку, моя сладкая, тогда сходи по крайней мере домой и повидайся с дочерью.
Я опять улыбнулась. Келли есть Келли, она почти всегда может меня развеселить.
— Договорились. Только перезвони мне, если что-нибудь найдете.
— Почти обещаю, что, может быть, так и сделаю, — съязвила Келли. — Иди давай.
Я повесила трубку, закрыла глаза, расслабилась на мгновение. Келли права. Безумие какое-то, и всего за два дня. Поющая, забрызганная кровью шестнадцатилетняя девочка. Ужасный дневник. И Николсон. Руки мои дрогнули, я прикусила губу, пытаясь сдержать слезы.
«Мэт, сегодня у меня на глазах застрелился человек! Смотрел на меня, разговаривал со мной, а потом вложил револьвер себе в рот и нажал на курок. Мое лицо было в его крови!»
Я не знала Дэвида Николсона. Но это не имеет значения. Он совсем не из той категории людей, о которых говорила Кирби. Он не «другой». Он один из нас, он такой, как все люди, и я не могу не печалиться о нем.
Я услышала шаги по ковру и смахнула слезы. Раздался стук в дверь. В кабинет заглянул Алан.
— Я проводил нашу жизнерадостную убийцу до машины.
— Как насчет заехать домой? Хоть ненадолго?
Он задумался и вздохнул.
— Домой? Отличная мысль!
Глава 41
Я сказала Алану, что мы встретимся у него дома, мне нужно было еще кое-куда заскочить. Я ехала в больницу
под проливным дождем, который оказался даже кстати, потому что в моей душе тоже лил дождь. Не ливень, а едва заметная, но бесконечная изморось. Я пришла к выводу, что это часть моей работы. Состояние души. Когда я дома, с близкими, светит солнце. А когда на работе — все время льет дождь. Иногда бывает гроза, временами — просто ненастье, но чтобы чистое небо — не дождетесь. Некоторое время назад я поняла: я не люблю свою работу. Не потому, что она противоречит моим принципам, совсем нет. Но как можно любить охоту на маньяков? Я охочусь, потому что должна. Потому что это у меня в крови. Хорошо, плохо или беспристрастно, но я делаю свою работу — мне не из чего выбирать. «Зато сейчас тебе действительно нужно сделать выбор, ты не забыла? Может, в Квонтико всегда будет солнце?» И все же…Я подъехала к больничной автостоянке, припарковалась, рванула под дождем к входной двери. Скорее бы покончить с делами. Было уже почти семь часов вечера, и я умирала от желания насладиться присутствием Бонни и Элайны и получить хоть немного солнца.
У входа в палату Сары в кресле с бульварной газетой в руках сидела Кирби. Услышав шаги, она подняла глаза. Глаза хищницы, вспыхнувшие на мгновение, прежде чем Кирби подмигнула и улыбнулась.
— Привет, миссис Босс, — сказала она.
— Привет, Кирби. Как она?
— Я познакомилась с ней. И надо вам сказать, Сара подвергла меня допросу. Хотела удостовериться, что я могу убивать. Мне ничего не оставалось, как убедить ее в этом, иначе она попросила бы меня уйти. И я убедила.
— Все нормально, — ответила я.
Слова «хорошо» или «отлично» прозвучали бы несколько странно.
— Это несчастный ребенок, Смоуки Барретт, — сказала Кирби. Голос смягчился — я услышала нотки сожаления, быть может, обманчивые. Эти новые звуки заставили меня иначе взглянуть на Кирби. Она словно почувствовала перемену — с улыбкой пожала плечами. — Девочка славная. — Кирби вновь уткнулась в газету. — Заходите. А я должна выяснить, что произошло с принцем Уильямом. Я мигом, вот только попрыгаю на его королевских косточках!
Она буквально вырвала у меня улыбку. Я открыла дверь и вошла в палату.
Сара смотрела в окно. Книг на тумбочке не было. Телевизор Сара тоже не смотрела. «Неужели она так и лежит целый день, уставившись на автостоянку?»
Сара повернула голову и с улыбкой взглянула на меня:
— Привет.
— И тебе привет. — Я тоже улыбнулась.
У Сары была хорошая улыбка, не безупречная, ведь ей так много пришлось вынести, но она вселяла надежду, говорила, что в душе девочка все еще оставалась собой.
Я придвинула стул к кровати.
— Ну и что ты думаешь насчет Кирби? — спросила я.
— Она… особенная.
Я широко улыбнулась. «Кратко и прямо в точку», — подумала я.
— Тебе она понравилась?
— Пожалуй, да. Мне нравится, что она ничего не боится, что занимается такими вещами… Ну, вы понимаете — рискованными. Она сказала, что не чувствует себя виноватой, если приходится убивать.
Этого было достаточно, чтобы моя улыбка исчезла.
— Да… Ну, теперь она будет тебя охранять. Тебя и людей, к которым ты завтра поедешь.