Ликвидатор. Тени прошлого

У дальней стены терялся в сумраке громоздкий трёхстворчатый шкаф с массивной антресолью. Такая громадина при всём желании не смогла бы пролезть в узкий лаз. «Наверное, его принесли по частям и собрали уже тут, на месте, – подумал я. – Вряд ли погреб и дом строили вокруг этого монстра. Хотя я нисколько не удивлюсь, если на самом деле было именно так: наши люди и не на такое способны».

Справа от гигантского шкафа, почти в самом углу, ютился самодельный столик с кухонными принадлежностями. В полуметре над ним косо висела полка из потемневших от времени досок. На ней стояли в ряд белые железные кружки с чёрными пятнышками отбитой эмали и стопка разномастных тарелок.

За моей спиной на вбитых в стену крюках покоился целый арсенал, состоящий из трёх изрядно потрёпанных «калашниковых», пяти «макаровых» и одного непонятно как залетевшего сюда «пустынного орла». Внизу, под оружием, стояли закрытые на защёлки зелёные гранатные ящики. Из пролома в боковой стенке одного из них торчали жёлтые спирали древесной стружки и выглядывал круглый бок «лимонки».

Тусклое светило на голом проводе мигнуло и засияло ярче. Вскоре подвал вновь погрузился в привычные сумерки, но уже через несколько секунд лампочка Ильича опять зажглась в полный накал.

– Что это с ней? – я кивнул на пульсирующую «грушу».

– А-а, – отмахнулся Байкер, копаясь в картонной коробке. – Не обращай внимания. «Разрядник» перед выбросом нестабилен, вот она и моргает.

– Так она от аномалии запитана?! – Я, прищурившись, посмотрел на покрытую пылью сияющую колбу.

– Ага! А ты думал, здесь тебе централизованное энергоснабжение будет? – хмыкнул Байкер, вытаскивая на свет две толстые железные банки. – Держи!

Я поймал жестянку обеими руками, посмотрел на блёклую этикетку: «Гречневая каша с говядиной» – ничего, есть можно. В памяти сразу всплыла школьная столовая: длинный прилавок заставлен тарелками с молочным супом и слипшимися в комок макаронами с коричневыми лепёшками пережаренных котлет, а наверху засиженный мухами самодельный транспарант «Вкусно и питательно, просто замечательно».

– Нет, но… как-то непривычно это. И какой же Кулибин додумался до такого?

– Не знаю. Когда Шпала меня впервые сюда привёл, здесь всё уже так и было. Он не говорил, откуда узнал про этот схрон, а я не спрашивал. Горит лампочка – и хорошо. Уж лучше так, чем со свечкой сидеть. Ты, эта, ешь давай, ёксель-моксель, потом поговорим.

Сталкер сел на выступающий из-под нижней полки стеллажа край деревянного ящика, подцепил заскорузлым ногтем кольцо консервного ключа, резким движением открыл банку, вытащил ложку из нагрудного кармана и с аппетитом приступил к трапезе. В метре от проводника находился своеобразный трон из двух фанерных коробов по бокам от ящика с гранатами. Я удобно устроился на нём, вскрыл жестянку и вознамерился ухватить указательным пальцем здоровенный шмат каши с куском волокнистой тушёнки.

– Ёксель-моксель! Руками только дикари едят! – воскликнул Байкер, дал мне пластиковый трезубец и снова заскреб ложкой по стенкам своей жестянки.

Я вонзил зубцы одноразовой вилки в кашу, отковырял приличных размеров ком и только собрался заморить червячка, как Байкер заговорил набитым ртом:

– Опытный бродяга никогда не отправится в дорогу без минимального набора нужных вещей. Какой-то ты неправильный сталкер. Или ты и не сталкер вовсе, а так, приблудный турист? Слыхал я про таких. Шпала, царство ему небесное, рассказывал. – Медленно двигая челюстью, Байкер, прищурившись, смотрел на меня. – Ну, что молчишь? Я прав?

Стараясь не смотреть ему в глаза, я кивнул и торопливо запихал в рот комок каши с торчащими из него толстыми волокнами мяса.

– А зачем тогда чужим погонялом назвался? Цену набить хотел? Так здесь за такие дела морду бьют. Хочешь, я первым буду? – Он звякнул ложкой о стенку банки, поставил жестянку на полку стеллажа, встал, с хрустом потянулся и шагнул ко мне.

– Эй, ты чего? – Я вскочил с «трона», воткнул вилку в кашу, сжал правую руку в кулак.

– Расслабься, – хохотнул Байкер, глядя на мою слишком серьёзную физиономию и крепко сжатую пятерню, – я чаю хочу.

Он прошёл в угол подвала, где на импровизированном из куска лакированной фанеры и поставленного на попа ящика столике покоился примус, над которым принялся колдовать, бормоча что-то себе под нос. Пока Байкер хозяйничал, я со зверским аппетитом уплетал холодную кашу. В жизни своей чего только не едал, но, пожалуй, более вкусной еды, чем эта, не пробовал. Видно, не зря в народе говорят: голод не тётка, пирожка не поднесёт. Есть захочешь, так и плесневелая корка хлеба пищей богов покажется.

К тому времени, как сталкер вернулся, я почти полностью очистил банку от содержимого. Так что он пропустил самую интересную часть зрелища. Хотя, скорее всего, он в Зоне и не такое видал. Подумаешь, человек ест как зверь: глотая целыми кусками и почти не жуя. Сам-то он, когда впервые сюда попал, ещё и не такое вытворял, наверное. «А кстати, как он здесь оказался? – подумал вдруг я. – Так же, как я, или он местный, если принять во внимание теорию параллельных миров».

Я так его и спросил, когда он, покопавшись в одной из коробок, вытащил на свет бутылку водки. Вместо ответа Байкер свернул пробку резким движением, хлебнул из горла, крякнул, вытер губы широкой ладонью и протянул горячительное мне.

– На-ка, хлебни вместо антирада, а то ночь скоро, а ты отсвечивать будешь, спать мешать. Ах-ха-ха-ха! – он громко захохотал, запрокинув голову.

Я поставил жестянку на фанерный подлокотник моего «трона», взял бутылку. В нос резко шибануло запахом сивушного спирта. Я поморщился, обтёр горлышко ладонью (Байкер при этом хмыкнул, но ничего не сказал) и сделал большой глоток. Водка обожгла внутренности, стекла по пищеводу в желудок и оттуда хмельным теплом разлилась по всему организму. В голове сразу зашумело, лампочка вдруг засветила ярче, а шум примуса и нагревающейся в закопчённом котелке воды обрёл объёмное звучание.

– Полегчало? Вот и хорошо. Хлебни ещё, парень, да не стесняйся, радиация водку не любит.

Следуя совету Байкера, я снова приложился к бутылке и на этот раз не отрывался от горлышка до тех пор, пока не выбулькал чуть ли не половину содержимого.

– Ого! Здоров ты. – Поджав губы, покачал головой сталкер. – Закусить не забудь, а то развезёт ещё с непривычки-то. Это тебе не вискарь какой-нибудь. Это, брат, та ещё сила. Голову на раз-два сносит, если без закусона хлестать. Специально для сталкеров сделана, чтобы они, понимаешь, могли дрянь всякую радионуклидную из организма выводить, да и так – посидеть за компанию при случае. Ну, вот как у нас с тобой. Тебя как звать-то на самом деле?

Поставив бутылку, я нацепил на вилку последний крупный кусок каши из своей жестянки, поводил им перед носом собеседника, говоря заплетающимся языком:

– Э-э нет, так нечес-сно, с-сначала ты мне ответь.

Байкер, склонив голову набок, несколько секунд изучал меня, словно раздумывая, говорить или нет, потом хлопнул руками по бёдрам, протянул мозолистую ладонь:

– Дай сюда!

Я отдал ему бутылку. Он схватил её, в несколько длинных глотков разделался с оставшейся водкой. Водрузив опустевшую склянку на стеллаж, проводник упёрся широкими лапищами в колени, наклонился ко мне, пристально посмотрел в глаза.