Ликвидатор

Винтовка, конечно же, у меня была.

Это была та же «Zbroyar Z15», из которой я расстрелял микроавтобус, полный «черных вдов», на лесной дороге во Владимирской области. Отличная, ручной работы винтовка, до пятисот метров – почти снайперская, с тяжелым стволом холодной ковки. К ней у меня есть дорогущий прицел ACOG модели, принятой в морской пехоте США, и глушитель. Механические прицельные приспособления выведены вбок как запасные – мода, пришедшая из США и вполне рациональная.

Скрываясь из Москвы, я спрятал винтовку в законсервированном виде в одном известном мне месте, рассчитывая потом, когда все утихнет, вернуться и забрать ее. А вернувшись – наведался и забрал, положив ее в фургон. Никто и никогда не заподозрит, что в задрипанной «Газели», в мешке хранится идеальное орудие убийства, которое стоит примерно половину стоимости этой самой «Газели», даже немного больше. Я, кстати, прибыв в Москву, связался с Колорадским Жуком, написал список того, что мне надо, включая «СВД» и «ОРСИС 5000» – проси больше, что-нибудь да дадут. Но пока ничего не дали – приходится использовать то, что есть…

Остановив машину на границе вырубки – здесь лес вырубали, хотели что-то строить, котлован выкопали и бросили (но лес свели, твари), я присмотрелся к деревьям и нашел подходящее. Забрался наверх… оно разделялось надвое на высоте метров шесть от земли – а большего мне и не надо…

Присмотревшись, забросил наверх тросик, на одну из веток, протянул, завязал узлом – получилась петля. «Вдел» в петлю винтовку, нашел подходящее положение… американцы так поступают во время вертолетных снайперских патрулей… удобно, ничего не скажешь. Чем на весу держать…

Прицел ACOG, он не регулируемый, а кратность в самый раз – как у снайперского прицела ПУ времен ВОВ. Прицельная метка – красный треугольник на радиоактивном тритии, виден отлично и от батареек не зависит. Пристреляна винтовка по его вершинке – удобно и просто. Через прицел я наблюдаю сейчас за тем, что там происходит. И то, что там происходит, мне сильно не нравится, более того – оно меня бесить начинает…

Эти когда захватывают пленных, они с ними не церемонятся. Для них, привыкших резать скот, нет проблемы зарезать и человека. Я помню… как взяли нас… я тогда еще исполнял приказы. В машине был пулемет, и сейчас я понимаю, какое решение было бы правильным. Водиле – со всей дури топнуть по газам, а нам – палить во все стороны, пока всех не перебьем или пока не перебьют нас. И плевать, что тут бабы и дети… не было там мирняка. Не было! Нас вели к какому-то зиндану, шпыняя и оплевывая, и какой-то пацан, проскользнув меж ног, ударил меня ножом в колено, едва не перерезав сухожилие, а старшему лейтенанту Маркевичу какая-то тварь выбила глаз. Баба, баба. И я не желаю знать, что произошло до этого, кто у нее погиб и как. Я знаю только, что больше я не выполняю никаких приказов, кроме своих собственных.

Охотничий дальномер показал дистанцию – триста шестьдесят два метра. С нее и начнем. Точнее, с него – вон с того змееныша, который на лежащем и раненом человеке лезгинку танцует. Человеком он уже не станет, про милосердие с ним разговаривать бесполезно. Вырастет – будет нас убивать. Так что пусть лучше подохнет…

Палец дожал спуск – и в прицеле я увидел крохотное красное облачко. С почином…

Как подкошенный рухнул еще один, и тут же на глазах у лейтенанта – коммандера нога одного из тех, кто захватил их, взорвалась в районе колена. Полетели в сторону обрывки тряпья, какие-то кусочки… и человек упал, взревев, как раненый буйвол.

– Стреляют! – крикнул кто-то.

Упал еще один боевик, брызгая кровью из перебитого пулей горла и выронив «калашников». Остальные бросились во все стороны…

Еще один – неизвестный снайпер подстрелил его на бегу, и тот рухнул с размаху, совсем рядом с американцем, почти глаза в глаза. В черных вихрах застыла, медленно сочась, бурая, с белесыми пробелами жижа, мертвые, как у снулой рыбы, глаза были полны невысказанного ужаса. Они сами убивали не раз, но никогда не убивали их.

– Аллаху Акбар!

Один из боевиков, высунувшись из-за «Ниссана», дал куда-то длинную очередь из «АКС-74У» – и неловко лег на землю, выронив автомат и харкая кровью.

Второй, не высовываясь, полез в «Ниссан», пригибаясь, хлопнул дверцей. С хрустом осыпалось под пулями стекло, пули забарабанили по металлу, по двери, с хлопком спустило правое переднее колесо, пробитое пулей. Шестилитровый двигатель схватился, тяжело забухтел – и вдруг заглох на полуслове. Машина не тронулась, осталась на месте, разбитая пулями…

Второй американец куда-то пополз, извиваясь, как червяк.

Еще серия выстрелов. Один из боевиков забыл про то, что стекло от пуль не защищает, даже автомобильное. Получил пулю, упал и тут же еще – на добивание…

К месту бойни шел человек.

Лейтенант-коммандер Ефимофф отчетливо видел его… но сфокусировать взгляд не успел. На человеке была черная шапочка, так называемая «бандитка» – и он дернул ее на ходу, раскатывая в закрывающую лицо маску. В руках у него была американская винтовка с оптическим прицелом и глушителем.

Один из бандитов задергал ногой, попытался перевернуться.

Неизвестный на ходу вскинул винтовку, повернув ее так, чтобы целиться через выведенный вбок механический прицел. Хлестко щелкнул выстрел – и бандит застыл.

Неужели еще один уровень прикрытия?

– Хелп ми! Ай’м американ! – сказал Ефимофф.

Неизвестный бросил на него взгляд, но не более. Американец его не интересовал.

Тогда кто он, черт возьми?

Неизвестный начал проверять трупы, методично добивая каждого. Один из бандитов был жив, неизвестный присел перед ним на корточках. Пошевелил его, затем потряс.

– Э. Мага’рулав вугищ? [49] 49

Ты аварец? (аварск.) Ответ – посыл по известному адресу.

[Закрыть]

– Эбел эхь!

– Вас понял…

Неизвестный легко поднялся – и выстрелил бандиту в лоб. То было так близко, что на лейтенанта-коммандера брызнули кусочки чего-то горячего, и его чуть не вырвало. Он бывал в разных переделках – но никогда не видел, как хладнокровно добивают раненых. Даже раненых врагов – американцы к такому не готовы.

– Замри! Замри!

Неизвестный медленно обернулся. Какой-то человек, опершись о бок расстрелянного джипа, держал его под прицелом пистолета Стечкина. Лет сорока с небольшим, лицо в крови.

– Замри! Брось оружие!

– Не могу. Оно пристегнуто.

Русский! Разговаривает по-русски.

– Расстегнуть?!

– Не двигайся! Commander, how are you?

– Who are you?

– I’m from embassy. Can you stand up?!

– I believe…

В этот момент неизвестный, явно русский, выстрелил. Неизвестно, откуда у него в руках появилось оружие, как он сумел подгадать момент, но мгновение спустя русский уже стоял на колене, держа в руке «Глок», три выстрела грохнули в унисон почти пулеметной очередью – и американец, явно американец, его прикрытие, валился на землю, и жизни в нем было не больше, чем в вытащенной вчера из аквариума рыбе…