Ликвидаторы времени

— Nun, Sie behaupten, ein Mitarbeiter der Abwehr zu sein? [34] — спросил унтерштурмфюрер.

— Ja, — ответил я, даже раньше того, как переводчик перевёл вопрос. — Ich bin ein Abwehragent.

— Gut. Warum haben Sie die Polizeiausweis? [35]– и этот вопрос я понял без переводчика, и ответил на него насколько можно быстро (мне требовалось убедить оппонентов, что немецкий я знаю лучше, чем на самом деле!)

34

Итак, вы утверждаете, что являетесь сотрудником Абвера? (нем.)

35

Хорошо. А почему у вас документы полицейского? (нем.)

— Ich habe der Ausweis als Deckung gekriegt, das ist wohl besser wie sowjetische Pass. [36]

— Was sind Ihr Einsatzgebiet und Ihre Befehle? [37]

И снова я ответил быстрее, чем среагировал переводчик:

— Ich kann auf die Karte zeigen.. [38]

Вот теперь эсэсовец полез в планшет за картой, а я смог незаметно дотянуться до своей заначки — «иглы» из штыка, которую я прикрепил снизу к столешнице.

36

Я получил их как прикрытие. Это лучше, чем Советские бумаги. (нем.)

37

Где ваша зона действий и какие у вас приказы? (нем.)

38

Я могу показать на карте(нем.)

Унтерштурмфюрер расстелил карту на столе и сделал приглашающий жест. Громила Гюнтер, видимо страхуясь от возможных неприятностей, сместился ближе ко мне, причём свой автомат он перевесил за спину. Ход более чем правильный, поскольку таким образом, он убирал оружие из зоны моего доступа, а представить, что такой задохлик как я, может голыми руками справиться с ним, его паранойя не позволяла.

«Ну вот, фигуры расставлены на доске — теперь можно играть! Один против троих — повеселимся, однако!» — с бесшабашной решимостью подумал я.

Теперь оставалось только придумать какой-нибудь трюк, способный повергнуть противника в замешательство. «Думай, думай!» — мысленно подгонял я себя.

— Also, zu welchen Zweck befinden Sie sich in diesem Gebiet?? [39] — в голосе унтерштурмфюрера сквозило раздражение.

«Не отвлекайся, вспоминай! Ну, что это за часть может быть? Так, деревни уничтожают, с партизанами борются… Командиры — из СС, но командуют обычными солдатами, ведь у приехавших на грузовике немцев петлицы обычные пехотные… Неужто айнзацкоманда? Да, точно! Так, кто у нас в Белоруссии резвился? Хоть бы одну зацепку… В Минске с Гиммлером кто будет встречаться? Бах-Залевски и Небе… Небе командовал Айнзацгруппой «Б» А там какие были подразделения? Думай! Думай! Вроде «Б» была единственной Айнзацкомандой в составе которой сразу были зондеркоманды… Ну да! Седьмая, восьмая и девятая… Есть!»

39

Так с каким заданием вы оказались в этом районе? (нем.)

Глубоко вздохнув я спросил:

— Herr Untersturmf"uhrer, und Sie aus der Siebten oder Achten Sonderkommando? [40] — сам не знаю почему, про «девятую» команду я не спросил.

— Wir sind von dem Siebten [41] … - машинально ответил эсэсовец и перевёл взгляд, как я понял, на громилу.

И в тот же момент я оттолкнулся ногами и начал падать назад вместе со стулом. Спинка стула опёрлась на ноги стоявшего у меня за спиной немца, и он машинально схватился за неё. Я, полулежа на стуле, быстро, но плавно выбросил правую руку, вогнав заточку в средостение «гориллы». Затем резко согнулся в поясе, так, что моё туловище приняло вертикальное положение, и, выдернув за верёвочный хвостик «иглу», метнул её в офицера.

40

Господин унтерштурмфюрер, а вы из седьмой или восьмой Зондеркоманды? (нем.)

41

Мы из седьмой… (нем.)

«Не зря я всю прошедшую недели к этим «иголкам» привыкал!» — удовлетворённо подумал я, увидев что увесистая четырёхгранная металка почти полностью вошла в шею эсэсовца в паре сантиметров выше ворота форменной рубашки.

Я соскочил со стула на левую сторону, оказавшись между эсэсовцем-верзилой и замершим в ступоре переводчиком. Ребром левой ладони я рубанул по затылку скрючившегося громилы и напрыгнул на переводчика. Четыре быстрых удара в грудь — и я, придерживая господина Быслова «за манишку», аккуратно сажаю его на пол. После чего успеваю даже поймать за ремень верзилу Гюнтера до того, как он рухнул со стула.

Теперь надо разобраться с солдатами, что сторожат в сенях Дымова. Но, первым делом надо вооружиться. Я подобрал автомат Гюнтера, который оказался бергмановским МП-35, затем быстро обогнул стол и вытащил из кобыры всё ещё хрипевшего унтерштурмфюрера пистолет. «Ого, «Браунинг Хай Пауэр»! Серьёзная машина!» — покойный явно знал толк в короткостволе. Особенно приятным в нашей ситуации становился тринадцатизарядный магазин.

«Интересно, а что это сторожа до сих пор не прибежали? — внезапно пришла мне в голову мысль. — Неужели я так тихо сработал? Хотя, может быть они привычные к тому, что господа офицеры кого-нибудь при разговоре кулаками стимулируют. У покойного Гюнтера телосложениее более чем подходящее.»

Я медленно досчитал до десяти. Ничего.

«Как там их зовут? Полтцен, вроде… Ну, начнём, благословясь…» — и, обойдя стол, я встал слева от двери.

— Poltzen, komm hier! Schnelle! — гаркнул я.

Дверь распахнулась и влетевший в комнату солдат споткнулся об аккуратно подставленную мною ногу. Удар солидным деревянным прикладом автомата по затылку, и одним противником стало меньше!

За спиной раздались звуки какой-то непонятной возни. Разворачиваюсь… И на порог комнаты плашмя рушится ещё один немец. Несмотря на удивление я хладнокровно пинаю его в висок. «Мда, а был бы в каске — был бы цел».

— Лёш, это ты его подсёк?

— Да.

— Руки свободны?

— Да.

— Дверь входную запри… — адреналин схлынул, и на меня наваливается вялость.

Присаживаюсь на лавку у стены и плескаю в лицо несколько раз водой из деревянной кадки, стоящей тут же в углу. Хоть дух переведу, пока никто не видит. Насмерть бить людей руками — то ещё развлечение, а я на героя кинобоевика не тяну ни физически, ни, тем более, морально.

В сенях слышна негромкая возня.

— Зельц, ты чего там?

— Лавку поперёк прохода ставлю. Щеколда больно хлипкая.

— А, — протянул я, — ну ставь, ставь…

Спустя минуту Дымов вошёл в комнату, я как раз шарил рукой в кадушке с водой, пытаясь нащупать спрятанный там «вальтер».

— Лёш, вон того пузанчика свяжи, он живой должен быть. Как справишься — сюда возвращайся, дверь сторожить. А мне подумать надо.

Дымов быстро снял ремень с одного из вырубленных солдат и направился к переводчику.

Я же воспользовался паузой, чтобы хорошенько обмозговать ситуацию.

«Так, мы внутри, вооружены и свободны. Это всё — актив. Вокруг дома десяток солдат и ещё неизвестно, сколько прячутся по кустам и в пустых домах — это пассив… — принялся я, что называется, «подбивать бабки». — Люк рядом — это плюс, но связи с ним нет — это, естественно, минус. Вариантов у нас немного: прорываться с боем или, попробовав обмануть немцев, тишком смыться. Хотелось бы, конечно, и «языка» с собой захватить, но тут не до жиру, самим бы уцелеть».