Лили.Посвящение в женщину

— Вы ревнуете Лили к Далецкому? — с усмешкой спросила Анна Ивановна.

— Если хотите, да!.. Все наши дамы и девицы по отношению к этим певцам и артистам разыгрывают роль каких-то психопаток и по первому мановению готовы отдаться им и душою и телом.

— Лили не принадлежит к числу подобных психопаток. Она достаточно умна для этого. Что же касается вас, я заранее уверена, что Лили совершенно серьезно отнеслась к предложенным вами условиям, а странный и, как вам показалось, иронический тон ее был результатом простой застенчивости. Рогожин пожал плечами и пробормотал:

— Ни малейшей застенчивости со стороны Лили я не заметил…

— Ах, вы совершенно не знаете женщин! — воскликнула Анна Ивановна и, взяв со стола портсигар, нервно закурила папироску. — Иногда, чтобы скрыть неловкость, смущение, а подчас и чувство, женщина иронизирует, играет роль. Но стоит заглянуть в ее душу, в ее сердце, и вы увидите, что все это напускное, что это только стремление замаскировать свою беспомощность и слабость. Я сама — женщина, и понимаю это.

— Так вы уверены, что Лили примет мои условия?

— Я не имею понятия о ваших условиях. Познакомьте меня с ними, и я категорически скажу: да или нет.

Банкир подробно передал все условия, которые он предложил Лили. Анна Ивановна задумалась, докурила папироску, медленно потушила ее и пристально посмотрела Рогожину в глаза.

— Ну, что же? Да или нет? — нетерпеливо спросил он.

— Да! — вздохнув, ответила Анна Ивановна и поспешно поднялась с места. Она хотела еще что-то сказать, но сделала над собой усилие и промолчала.

— Я бы желал, если только это возможно, сказать несколько слов Лили наедине, — несмело произнес Рогожин.

Анна Ивановна молча кивнула и вышла в гостиную.

VII

Лили сидела за пианино и задумчиво перебирала клавиши, слушая, что говорил склонившийся над ней Далецкий. Жорж, Ютанов и барон сидели за карточным столом и о чем-то возбужденно спорили.

— Лили! — позвала Анна Ивановна.

— Ну? — откликнулась Лили.

— Тебя желает видеть на одну минуту Павел Ильич. Ему что-то нужно сказать тебе!

— Где он?

— В моей комнате.

Лили с гримасой поднялась со стула, затем кокетливо заглянула в глаза Далецкому, о чем-то вздохнула и, прошептав: «Простите, я сейчас!» — плавно и легко прошла через гостиную.

— Я к вашим услугам! — с самым деловым видом, без малейшей улыбки сказала она Рогожину, войдя в комнату матери.

Рогожин быстро подошел к Лили и взял ее за руки.

— Я сейчас уезжаю, и мне хотелось бы знать, согласны вы или нет на те условия, которые я предложил вам? — немного задыхаясь, спросил он.

— Да, согласна! — спокойно и твердо ответила Лили. — Но со своей стороны я должна знать, согласитесь ли вы на мои условия?

— Говорите, какие?

— Я желаю чувствовать себя свободной и принимать у себя в квартире, кого мне угодно.

— В том числе и Далецкого?

— Да!

— Но я уже теперь ревную вас к нему, а если он будет бывать у вас, то… — Рогожин остановился, не докончив фразы.

— То вы будете ревновать еще больше? — подхватила Лили и звонко рассмеялась.

Она вырвала у Рогожина свои руки, поглядела в его смущенное лицо и вдруг, снова рассмеявшись, обхватила обеими руками его шею и долгим, протяжным поцелуем припала к его губам.

Голова Рогожина закружилась, и он сразу опьянел, осунулся и почувствовал себя жалким и бессильным.

— Лили!.. — пробормотал он и замолчал, не зная, что сказать дальше.

— Ну? — протянула красотка.

— Я… на все согласен! — вне себя воскликнул Рогожин и тяжело, неловко опустился к ногам Лили и обнял ее колени.

— Я так упаду! — со смехом сказала Лили. Рогожин, шатаясь, поднялся и, тяжело дыша, поник головой.

— Я сейчас уеду, потому что не в силах кого бы то ни было видеть, кроме вас, — заговорил он глухим, подавленным голосом. — Послезавтра квартира ваша будет готова, я за вами пришлю к 10 часам вечера лошадь и буду вас ждать на месте.

— Хорошо… — в раздумье отозвалась Лили. Рогожин молча поцеловал ей руку и, не заходя в гостиную, незаметно уехал.

Лили как ни в чем не бывало вернулась к гостям. Барон, Ютанов, Жорж и Анна Ивановна сосредоточенно играли в вист. Далецкий стоял у пианино и рассеянно перелистывал ноты.

— Спойте что-нибудь! — попросила Лили, подходя к нему.

Далецкий внимательно посмотрел ей в лицо, точно желая угадать, о чем говорила она с Рогожиным.

— Малый шлем на пиках! — громко крикнул Жорж.

— Пас… пас… пас!.. — один за другим произнесли партнеры.

— Не надо!.. В другой раз когда-нибудь! — с гримасой произнес Далецкий.

Лили порывисто поднялась с места и обратилась к Ютанову:

— Петр Иваныч! Ваша лошадь здесь?

— Здесь, моя прелесть! — ответил Ютанов, не поднимая глаз от карт.

— Можно прокатиться на ней?

— Отчего же нельзя? Поезжайте, куда хотите! Но кто счастливейший из смертных, который будет сопровождать вас?

— Я хочу пригласить с собой Дмитрия Николаевича!

— Я к вашим услугам! — смущенно пробормотал Далецкий.

Анна Ивановна многозначительно посмотрела на дочь.

— Надеюсь, что к ужину вы вернетесь? — с деланной улыбкой спросила она.

— О, да! — весело засмеявшись, воскликнула Лили и, кивнув Далецкому, вышла вместе с ним из гостиной.

Через несколько минут они уже мчались в пролетке на великолепной лошади по направлению к Петровскому парку.

VIII

Лили чувствовала необычайный порыв совершить какой-нибудь безрассудный поступок, отдавшись во власть мимолетному влечению к Далецкому и позабыв о коммерческой сделке, заключенной с Рогожи-ным.

Ее молодое красивое тело, еще не знавшее любовных ласк и страстных объятий, как будто протестовало против прозаической сделки и корыстных расчетов ума. Подавленные мечты о счастье и беззаветной любви ожили, затрепетали и наполнили истомой и тоской сердце Лили. И ей захотелось одурманить, опьянить и себя, и Далецкого.

Коляска на резиновых шинах плавно неслась по Тверской, залитой светом электрических фонарей. И от блеска этих фонарей казались бледными и тусклыми далекие звезды в лазурной мгле неба, нависшего над монотонными домами. Эти дома делали улицу похожей на мрачный узкий коридор.