Лилия и Леопард

— И что же дальше?

— Капитан даже слышать не хочет о возвращении назад, во Францию: и погода ужасная, и этот дьявольский корабль бродит по Ла-Маншу.

Ранд взглянул на спящий рыбацкий поселок, потом на корму, где матросы отвязывали их лошадей.

— Мы поедем в Арандел, — решил он. — И уже оттуда я разузнаю насчет корабля в Пикардию.

— Прошу меня извинить, милорд, — они повернулись и увидели на пристани пожилого мужчину, который чинил сеть. Яркие голубые глаза задорно сияли на его обветренном лице. — Я бы на вашем месте не ездил в Арандел, особенно с ребенком.

— Но почему? — поинтересовался Ранд.

— Там чума.

Лианна непроизвольно прижалась к мужу и сыну. Она ласково коснулась ручки Эймери; его маленькие пальчики сжали ее руку с неожиданной силой.

— И вы не найдете другого корабля ни здесь, ни в Портсмуте. Все суда присоединились к королевскому флоту в Саутгемптоне.

Почти безлюдный берег подтверждал слова рыбака.

— Арандел и его рыцари тоже там? — спросил Ранд.

Мужчина кивнул.

— Когда они отплывают?

— Возможно, через неделю, милорд.

Ранд колебался лишь долю секунды, затем решительно заявил:

— Я должен присоединиться к ним.

Страх и тревога снова охватили Лианну. О Боже, он собирается воевать против Франции…

— Нет, — запротестовала она. — Нет, ты не можешь…

— В противном случае нам придется задержаться здесь на недели, а то и на месяцы.

В душе Лианны затеплилась надежда.

— А не смогли бы мы найти какое-нибудь торговое судно?

Ранд кивнул на моряков, направляющихся в таверну, которые оживленно разговаривали между собой.

— Скоро все купцы узнают в «Восточной Звезде». Никто не может соперничать с ее пушками.

— Но мы не сможем взять Эймери на военный корабль, — сказала Лианна.

— И жену я тоже не могу взять с собой, — мягко произнес Ранд.

Лианна ахнула. Он нежно обнял ее за плечи.

— Ты с ребенком должна остаться в Англии, а я отправлюсь во Францию и в Буа-Лонг.

— Никогда, — тотчас же возразила Лианна. — Не думай, что я буду спокойно сидеть сложа руки в Англии, когда во Франции моему дому угрожает опасность.

Наступило напряженное молчание. Потом, тяжело вздохнув, Ранд сказал:

— Не сверли меня таким грозным взглядом. Прекрасно, ты можешь отправляться со мной, но Эймери останется в Англии. Мы позаботимся о нем.

Лианна окинула презрительным взглядом полуразвалившуюся таверну, невзрачное поселение.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мы позаботимся о сыне? Я здесь никому бы не доверила ухаживать за ним, — возмутилась она.

— Неподалеку отсюда есть один монастырь, — сказал Ранд, не спуская с жены твердого взгляда. — Монастырь Святой Агнес. Джастин Типтофт там послушница.

Лианна замерла от неожиданности.

— Джастин сможет позаботиться о ребенке столько, сколько будет необходимо, пока мы не заберем его домой.

Кровь стучала у нее в голове: отдать своего ребенка бывшей возлюбленной Ранда?

— Я не оставлю его.

— Я согласен с тобой. Это, конечно, безумие. Вы оба будете жить в монастыре Святой Агнес.

Лианна прикусила губу, не ожидая такого поворота событий.

— Боюсь, что у нас нет другого выхода, — тихо сказал Ранд. — Поверь, Джастин — очень хорошая женщина.

— Тебе лучше знать, — съязвила она.

— Ревнуешь?

— Конечно же, нет.

— Она станет заботиться о нашем ребенке, как о своем собственном.

«Это был бы ее ребенок, — подумала Лианна, — если бы я не соблазнила странствующего рыцаря в весенней рощице. Я постоянно попадаю в такую трудную ситуацию, когда приходится выбирать из двух зол».

Будь проклят Генрих, который пошел по стопам своего отца и в угоду своим захватническим амбициям играет человеческими чувствами.

Будь проклят герцог Бургундский, чья жажда власти превратила Лианну в пешку в его руках.

И будь проклят Ранд, который считает, что бывшая возлюбленная прекрасно подходит для роли воспитательницы их сына.

Взяв себя в руки, Лианна отбросила все сомнения и чуть слышно выдавила:

— Хорошо, я встречусь с этой самой Джастин Типтофт.

* * *

Лианна была напряжена до предела и чувствовала себя совершенно разбитой и несчастной. Взяв на руки Эймери, она терпеливо ждала, пока Ранд оседлает лошадей. Затем они отправились на запад, оставив в стороне замок и поселение Арандел.

Ранд полной грудью вдыхал знакомый солоноватый воздух. Казалось, прошла целая вечность, когда он последний раз проезжал по этой дороге среди высохшей от солнца и ветра травы и густого кустарника! Даже не верилось, что прошло всего полтора года. Юноша, который раньше скакал по этим полям и болотам, так мало походил на мужчину, который сейчас вел свою жену по каменистой дороге.

К северу от них маячил зеленый холм с одиноким дубом на вершине. Ранд часто сидел там с Джастин, заглушая воспоминания о войне игрой на арфе, наслаждаясь присутствием своей нежной подруги. За холмом находился пруд, возле которого он часто ловил окуней и часами слушал, как Джастин читала ему вслух. Они проехали мимо живой изгороди, в тени которой Ранд, будучи еще зеленым юнцом, впервые поцеловал Джасси.

Ранд смотрел на это… и ничего не чувствовал. Где тот юноша-идеалист, где тот прежний наивный и бесхитростный Ранд? Сколько всего произошло с тех пор и как чудесно все изменилось в его жизни!

Ранда бросило в дрожь при воспоминании о том, как он внутренне противился приказу короля и едва не поддался зову своего сердца. Если бы Ранд ослушался короля Генриха, то никогда бы не встретил Лианну… а она бы оказалась в полной зависимости от Мондрагона.

Он с любовью посмотрел на сына, наследника замка, который мирно посапывал у него на руках, затем перевел взгляд на жену. Лианна восседала на лошади словно королева, с высоко поднятой головой, глядя прямо перед собой. Весь ее облик красноречиво свидетельствовал о том, что она не просто путешествует по чужой стране, но и изучает эту землю. Лианна по своей сути являлась борцом, храбрым и энергичным, но и воплощала в себе такие женские качества, как наивность и простодушие. Ранд чувствовал, что его переполняет любовь и гордость за жену, и улыбнулся.

В стороне от дороги они заметили небольшую часовню, построенную из известняка. Чьи-то заботливые руки ухаживали за местом погребения его родителей, не давая ему зарасти сорняками и кустарником.

Ранд натянул поводья и сделал Лианне знак остановиться.

— Я хотел, чтобы ты увидела это, — сказал он.

Ранд спешился и помог жене слезть с лошади. Чрезвычайно заинтригованная происходящим, Лианна вошла вслед за мужем в прохладную часовню и молча взяла у него из рук сына.

Постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она различила бронзовую погребальную доску с изображением рыцаря и его дамы сердца. Их лица казались безмятежны, пальцы рук нежно сплетены.