Лиловый Демон: Вкус Дружбы

– Спасибо, – сказала я, беря в ладони горячий напиток. – Почему сама не спишь?

Как-то мы быстро перешли на «ты», даже не заметив перехода. Да и был ли он вообще? Хоть я и понимала, что совершенно ее не знаю, мне было с ней просто.

– На новом месте всегда трудно засыпать, – призналась Робин. – Да и тем более с Крокодайлом я привыкла жить в вечной настороженности. Это уже стало не просто привычкой, а моей частью.

– Понятно, – я сделала пару глотков кофе. Хм, Робин переборщила с сахаром, но пить можно.

– Зозо, я хотела спросить, – начала Робин, и я с любопытством посмотрела на нее. – Ранее ты говорила, что видела понеглиф в своей деревне и что уничтожила его.

– Так и есть, – спокойно сказала я.

– Но как? Состав понеглифа неразрушим. Он был разработан специально, с целью чтобы его невозможно было уничтожить столетиями. Как маленькая девочка смогла это сделать?

– Разве это сейчас важно? – устало спросила я. – Робин, пойми, в отличие от других стран, в том числе и от Арабасты, моя деревня никогда не забывала значения символов на нашем понеглифе. Хотя больше чем уверена, что если бы ты посмотрела на него, то решила бы, что это оружие, – глаза Робин слегка помутились. Видно, с этим угасала еще одна ее надежда. – Однако мы так не считали.

– О чем ты? – не понимала Робин.

Я посмотрела на нее. Эта тема действительно беспокоила девушку. Двадцать лет посвятить себя поискам понеглифов – слишком долгий срок. Встав, я спрыгнула с мачты на палубу и, подойдя к Робин, взяла из ее кружки с кофе чайную ложку.

– Смотри! Что ты видишь? – спросила я, указывая на ложку.

– Чайная ложка, – непонимающе ответила Робин.

– Как ее можно использовать? – спрашивала я, возвращая ложку девушке.

– Как кухонный прибор, как предмет для размешивания напитка или как мера измерения чего-нибудь, – стала перечислять Робин.

– Именно, – сказала я. – Но знаешь, что ты или я можем схватить эту металлическую ложку и использовать как предмет убийства, воткнув кому-нибудь в горло или в глаз, – Робин молчала, однако до нее стало немного доходить. – Исходя из этого, я могу с уверенностью сказать, что ложка это оружие. Причем опасное оружие, верно? Но мы ее используем как обычную ложку, чтобы помешивать кофе. Моя деревня не считала, что на понеглифах имеется оружие.

– Что же они думали?

– Они думали, что это энергия, сила, использовать которую нужно умеючи. Мы успели изучить только один понеглиф. И его знания были великолепны. Деревья, что росли в нашей деревне, были тому доказательством.

– Что? Так те деревья – это…

– Да, это плод нашего изучения. Понеглиф раскрыл нам секрет того, как можно выращивать их и приносить людям пользу. Однако эти деревья также могут быть мощнейшим оружием, за которым бы охотились такие люди как Крокодайл.

– Именно поэтому ты уничтожила понеглиф?

– Может быть, – сказала я, улыбнувшись. – Но по большей части потому, чтобы он не достался одному единственному человеку. Тому, кто разрушил мою деревню. Я не сразу поняла, что он искал. Зачем он совершил подобные зверства? Неужели, золото настолько ценнее человеческой жизни? Однако, когда до меня дошла правда, я сделала то, что сделала…

– Понятно, – какое-то время мы стояли, молча наблюдая как наш корабль рассекает на волны. В конце концов, глубоко вздохнув, Робин добавила: – Жаль, что те знания были утеряны.

– Я этого не говорила, – девушка вопросительно посмотрела на меня. – Каждый ребенок из нашей деревни, выбирая свой путь, должен был изучить деревья, чтобы знать их важность. Каждый житель знал ценность нашего сокровища, но при этом каждый еще и сохранял это втайне от посторонних.

– Так ты тоже знаешь?

– Да, – ответила я и посмотрела на Робин. Будет ли она спрашивать меня о том, что было на понеглифе? Интересует ли ее секрет оружия? А если она узнает, то как поступит?

– Значит, там не то, что я ищу, – поняла Робин. – Жаль. И спасибо тебе.

– За что?

– За то, что позволила взглянуть на работу моей жизни по-новому, – Робин взяла свою чайную ложку, приподняв к лицу, чтобы и я, и она могли ее видеть. – Иногда что-то – не то, чем кажется на самом деле. Я запомню твой урок.

Наступил новый день. Санджи приготовил великолепный завтрак. Узнав, что Робин теперь является нашей накама, его счастью не было предела. А кондитерские изделия то и дело возникали перед каждой из девушек. Он успевал уделять внимание каждой. И как ему это удается?

– Эро-кок-завитушка! – злился Зоро, тренируясь.

– Эй! – стонал Луффи. – Я тоже торт хочу!

– Ну, уж нет, – сказал Санджи, отстраняя Луффи в сторону. – Это только для леди. А вы, чурбаны, и объедками обойдетесь.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!? – злились Усопп и Чоппер.

– Не волнуйся, Чоппер, – сказала я, беря олененка на колени. – Я с тобой поделюсь. Скажи «А»…

– Ох, это так мило-о-о Зозо-суа-а-а-н!!! – ликовал Санджи, наблюдая за нами.

Я надломила кусочек торта и уже протягивала его Чопперу, когда неожиданно, откуда не возьмись, появилась голова Луффи и съела тот кусочек, что был предназначен олененку.

– А ты вообще не милый! – сказал злобно Санджи, отшвырнув голову Луффи, как мячик.

– У вас всегда так весело? – спросила Робин.

– По большей части, – ответила устало Нами. – Никакого покоя.

– Я так и не смог попробовать торт, – расстроено произнес Чоппер.

– Да, вот, держи мою часть, – сказала Робин.

– И мою, – добавила Нами.

Что же, милый Чоппер завладел нашими сердцами. Думаю, попроси он и получил бы от нас все, что захочет, но этому сладкоежке многого не надо.

– Так не честно, – стонал Усопп. – Он пользуется тем, что он милый.

– А ты пришей себе рога и синий нос нарисуй, – усмехался Зоро. – Может, повезет.

От одной мысли, что нос Усоппа будет весь синим, так еще и с оленьими рогами, я резко схватилась за рот, чтобы не засмеяться в голос. Но было уже поздно, следом в сознании пришла картинка, как Усопп бьет копытом о землю со звонким «ИГО-ГО-ГО!!!».

– Зозо? – не понимала Нами, наблюдая, как краснеет мое лицо. – С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо, – сквозь слезы сказала я, понимая, что лучше успокоиться, но не тут-то было. Мои мысли услышал Луффи и, рухнув на пол, стал звонко смеяться все время повторяя «Иго-го!». Теперь успокоиться я точно не могла. Смех заразителен.