Лиловый (Ii)

– - А мне понравился этот Моро, -- задумчиво произнес Кандиано, обращаясь скорее в пустоту, чем к Меразу.
– - Он явно неглуп. Интересно, чем он занимается? Наверняка философией.

– - Он отличный боец, -- неожиданно сообщил Мераз.
– - Я хотел бы попробовать схватиться с ним, мне любопытно, сумею ли одолеть его.

Кандиано лишь растерянно пожал плечами.

Два брата между тем возвращались к себе пешком, решив прогуляться, шагали по широкой ярко освещенной улице и громко смеялись.

– - ...И теперь она попросту не знает, кто ей понравился больше -- ты или этот закованный, -- хохотал Теодато, запрокидывая голову, -- как только у нее шея не отвалилась без конца оглядываться то на него, то на тебя!..

Моро тоже смеялся, но глаза его оставались холодными.

– - Этот Кандиано, -- позже заметил он, -- кажется, он эксцентричный чудак. Чего он добивается, взяв себе этого закованного? Он хоть понимает, что всех их к себе домой не притащишь?

Теодато немного посерьезнел.

– - Глупости все это. Я думаю, это скорее для привлечения внимания. Ты же видишь, как все на ушах стоят! Только и разговоров, что об этом черноглазом черте. А уж Камбьянико как раздувается, прямо как жаба, чтоб казаться побольше и позначительней. Все это их общество -- мыльный пузырь без особого смысла.

– - Да, -- неопределенно отозвался Виченте, извлек из нагрудного кармана сюртука портсигар.

– - Другой вопрос в том, что Кандиано -- человек упрямый, -- пробормотал Теодато, глядя себе под ноги.
– - Не чета Камбьянико. Если уж он вобьет себе что-то в голову... А с него станется, а? Только, мне кажется, вся эта ерунда с бездушными ни к чему хорошему не приведет. Человеческой жизни не хватит на то, чтобы изменить сложившиеся устои. ...Да и не люблю я всякие там "великие идеи".

Виченте и вовсе промолчал.

***

Ночь была бесконечной.

Он вскинулся в постели, хрипло хватая воздух ртом, и тусклый лунный свет блестел на его львином лбу. Мягко завозилась сбоку от него женщина, он не обратил на нее внимания, соскользнул с кровати и, бесшумно ступая босыми ногами, подошел к белому квадрату окна. Постоял так, уперевшись рукой в стену и ничего не видя перед собою.

– - Опять?..
– - сонно спросила она, он не ответил. Она осталась лежать; нервная лихорадка охватила его, и он сорвался с места, почти выбежал из спальни.

Она пришла к нему в ванную, где он разъяренно хлестал ледяной водой себе в лицо, и брызги летели от него во все стороны. Она молча остановилась в дверном проеме и смотрела на него; наконец Леарза поднял на нее взгляд.

Ее лицо оставалось безупречно ровным, она просто стояла и смотрела.

Он сипло вздохнул и оперся о край раковины, опустил голову; под ногами был привычный коврик, никаких звезд, никакого...

– - Пойдем на кухню, -- предложила Волтайр.
– - Попьем чаю. Успокоишься...

Пальцы его с силой сжали гладкую поверхность, так, что побелели костяшки. Он ничего не сказал ей.

– - Пойдем, -- повторила она. Он не знал этого, но она боялась дотрагиваться до него в те моменты, хоть ей и хотелось взять его за плечо и увлечь за собой.

Мгновенный приступ гнева сошел на нет; он выпрямился, не глядя на нее, и все-таки пошел следом.

На кухне зажегся теплый свет низко свисавшей лампы, Леарза отошел к окну, за которым видно было убеленный лежалым весенним снегом двор, прижался лбом к стеклу. Волтайр принялась наливать чай, хоть никто не хотел этого чая, просто ей казалось, что это может умиротворить его.

Она ни черта не понимала.

– - Я обречен, -- еле слышно произнес он, не оборачиваясь к ней.

– - Что?..
– - переспросила женщина; руки ее остановились над кружками. Она была так спокойна, так... она стояла возле стола, одетая в одну лишь светлую сорочку, ее волосы золотились в свете лампы, обрамляя круглое лицо, на котором ничего не отражалось.

Он промолчал, и она не стала повторно спрашивать. Смирно ждала, пока ему не надоест стоять так, со сведенными плечами, и смотреть в пустоту; наконец Леарза действительно повернулся к ней, и на его лице залегли жесткие тени.

– - Он настиг меня, -- сказал Леарза.

– - Кто?

– - Темный бог.

Волтайр выронила чайную ложечку, и та со звоном упала на столешницу.

– - Что ты такое говоришь, -- произнесла она.
– - Темного бога не существует. Во всяком случае, уже не должно существовать.

– - Нет, -- он криво усмехнулся.
– - Он здесь.
– - Легонько постучал себя по голове ближе к затылку.
– - Прячется в черепной коробке, выжидает... Темнота зальет мне глаза. Будущее невозможно изменить.

Волтайр будто собралась с силами, выдохнула, взглянула на него в упор.

– - Леарза, нам просто необходимо посоветоваться с профессором Квинном. Дальше так продолжаться не может.

– - Нет!
– - закричал он; его лицо в один момент изменилось, исказившись, он взмахнул руками, сделал шаг, испугав ее. Волтайр попятилась от него.
– - Нет, -- повторил Леарза, -- ты ничего не понимаешь! Если он узнает... и ты не смей говорить ему, поняла? Не смей!

– - Леарза, -- воскликнула женщина.
– - Прекрати это!

– - Что? Что тебе прекратить?
– - заорал он, принялся ходить по кухне, как загнанный в ловушку зверь.
– - Теперь ты чувствуешь, куда это все идет? К чему это приведет меня? Эти сны! Ты все время повторяешь, что я просто слишком много думаю об этом, что сны пройдут, что темного бога нет -- неправда, он есть! Он здесь, в моей голове! Он хочет все разрушить!

Она стояла, напугавшись, опустив руки, и только беспомощно следила за ним глазами. Ярость охватывала его, и ему хотелось схватить женщину за плечи и встряхнуть как следует, как бездушную куклу.

– - Не думай, будто это не беспокоит меня!
– - наконец перебила его Волтайр, вся сжавшись в комок, будто боялась, что он подойдет и ударит ее.
– - Я хочу тебе помочь, Леарза, иначе я бы не предлагала тебе!..

– - Ты!
– - он так стремительно обернулся на нее, что она вскрикнула и отшатнулась.
– - Это все пустые слова! Все вы одинаковы! Все бездушны! Все лгут и обманывают!

– - Мы тоже умеем чувствовать, -- безголосо возразила женщина.

– - То, что ты называешь чувствами, лишь блеклое подобие настоящих чувств, -- заорал он.
– - Если я на твоих глазах вспорю себе живот, ты даже остановить меня не попытаешься!