Лимитерия

Пожалуй, именно в этом Хог мог позавидовать остальным: у всех есть кто-то близкий, о ком нужно заботиться. А у него нет. У Элли был младший брат Орфей, которого она сделала смелым и храбрым благодаря тренировкам. У сильного Бёрна — преданная Алиса, находящаяся под его грозной защитой. Юлия была рядом с Максом, со своим родителем, поэтому не знала одиночества. Даже механик Семён не был одиночкой, поскольку отлично построил свои отношения с Ириной. В какой-то степени хэйтера мог понять Эс, поскольку телекинетик сам остался без семьи: старшая сестра погибла при пожаре, спасая его, а родители бросили маленького сынишку и ушли жить новой жизнью. Но даже Корт, несмотря на свою плотоядную извращённость, верил в своё счастливое будущее…

И тут дрожащий Хог, не открывая глаз, задумался о том, о чём не думал никогда: каким будет его будущее? Ведь очевидно, что остальные из команды «Серп» уже запланировали себе им нравившуюся жизнь: Эс собирался обзавестись гаремом; Элли намеревалась стать военным охотником, выйти замуж за Бёрна и создать семью; Орфей планировал вырасти и жениться на Юлии, поскольку эта парочка совместно строила планы на будущее. А какие планы на жизнь у Хога?

А никаких!

Если первые четыре охотника из команды «Серп» уже запланировали себе то, что сделают после нахождения Амулетов Коло, Хог до сих пор не знал, что будет дальше. Первый план — вновь стать одиноким одиночкой и вернуться в свою прежнюю жизнь, наполненную воровством, погонями и бесконечным весельем. Второй план — это сделать то, чего парень не хотел делать: влюбиться и перестать быть одиноким. Да-да, хэйтер подумывал о подобном, однако продолжал это отрицать. В конце концов, волонтёр тоже человек, а любому человеку нужен кто-то, о ком он будет заботиться, думать и защищать.

— Может, мне в натуре влюбиться? — подавленным голосом тихо вымолвил Хог, продолжая дрожать с закрытыми глазами. — Всё равно никому не нужен, а так хотя бы будут помнить.

Это наивно, но по крайней мере, частично утешительно. Его могли не понять многие другие хэйтеры, но именно это и отличало Хога-хэйтера от других: полное одиночество. У других отрицателей хотя бы кто-то был: мама, папа, брат, питомцы, друзья или планы на жизнь какие. И только у Лимита ничего из перечисленного не было. Друзья? В последнее время они всё чаще и чаще отдаляются от одиночки, потому что влюбляются. Даже Эс влюбился, хотя раньше думал так же, как и Хог — это отрицал романтику в любых проявлениях, кроме постельных. Все отдалились от хэйтера.

— Никому… не нужен… — подавленно прошептал он.

— Что-то ты пессимистичным стал в последнее время, соперник, — послышался сзади мелодичный, но знакомый голос.

Лимит осёкся и приоткрыл глаза, после чего повернул голову назад. Сзади него стояла Элли, скрестившая руки на груди и глядящая на него странным взглядом. Как часовой на посту, лишь алебарды не хватает для полной картины.

— Я думал, ты ушла спать, — хмуро сказал Хог, отвернувшись и уставившись на угли.

— Я не смогла уснуть, а потом мне стало интересно, чем занимается мой соперник, — промолвила Элли, после чего слегка улыбнулась. — Как вижу, философствуешь сам с собой. О чём хоть думаешь, травоядный?

— Да… ни о чём. Так, разглагольствую в мыслях.

Лимит просто хотел одного: замёрзнуть и забыться, чтобы дурные раздумья покинули его голову. Как раз тело окончательно охладело, поэтому наверняка он скоро начнёт впадать в спячку от холода. Обычно люди так и замерзают, поскольку потеря тепла начинает склонять их в долгий сон. Нужно было только замёрзнуть… и забыться…

4. Неожиданное тело коснулось его холодного плеча, а потом тёплые руки обняли его за шею и прижали затылком в груди. Хог резко распахнул глаза, однако его тут же объяло огнём, из-за чего поляна осветилась тусклым светом.

— А ты поделись, — тихим, но мягким голоском попросила Элли, продолжая создавать греющее пламя, которое обволакивало и её, и его. — Вы, парни, очень странные существа. Особенно ты, хэйтер. Всё скапливаешь переживания в своём сердце, скапливаешь, а потом начинаешь грустить. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Б-будто ты не такая, — ворчливо буркнул Хог, вздрогнув от наплыва тепла со всех сторон. Огонь не причинял ему вреда, а наоборот — грел. — Сама молчишь, ходишь вся такая холодная, а потом отрываешься на других. Я тебя тоже хорошо знаю, кэп.

— А вот и нет. Плохо ты меня, оказывается, знаешь. Чтобы меня тоска не мучила, я выговариваюсь в разговоре с Бёрном или Эльзой, дабы отпустить грустные мысли и заполнить себя хорошими. А вот ты молчишь и ничего никому не рассказываешь. Даже Эсу, а ведь он твой лучший друг.

— Угу. Лучший друг, который стал алигофредом-аутистом-имбицилом-спидозником, как вы все.

Прозвучало это как оскорбление, но синеволосая поняла, к чему клонит волонтёр.

— Ты серьёзно? А в кого это наш извращенец влюбился? Он ведь раньше не задумывался над этим.

— Не задумывался. А потом одна дамочка-стервочка прокусила ему язык, когда он её, тьфу-тьфу, попытался поцеловать, и пацан залетел.

— Ха-ха-ха! — засмеялась Элли, закатив глаза. — Так ему и надо. Чтоб не совал языки в чужие рты. А знакомство получилось превосходным. Кто она?

— Блейз её зовут, — продолжал хмуриться Хог. — Блондинка среди новичков.

— Оу. Тогда неудивительно, почему он влюбился в неё. У неё прекрасные показатели охотника, да внешне она красивая. Худенькая, правда, но у каждого свои вкусы.

Лимит скрипнул зубами и замолчал. Пламя, конечно, греет его, вот только обстоятельства совершенно ему не нравились. Уж лучше холод в одиночестве, чем огонь в компании с бывшей противницей. Ныне — соперницей.

— Так что тебя тревожит-то? Только не говори, что ты опять вспомнил про «оригинал» и «фальшивку». Иначе я тебя точно сожгу!

— Нет, я об этом сейчас не думал, — спокойно промолвил Хог, закрывая глаза. — Просто… не знаю, каким будет моё будущее.

Элли приподняла брови и слегка удивилась этому. Раньше её соперник не думал о своём будущем, предпочитая жить сегодняшним днём и отрываться на полную катушку. Согревающее пламя усилилось.

— Ты, братишка, сэр Орфей и Юлька уже построили планы на будущее. Этот Казанова будет дальше пачкать плешивых девчат, а твой бро уж точно на Юльке женится, в этом я уверен. У тебя вообще всё просто: Блендер-карьера-свадьба-семья. Тебе хочется своего семейного счастья.

— А ты догадливый! — польщёно улыбнулась Элли, из-за чего огонь стал более рыжеватым. — Не знаю, что насчёт других, но про меня угадал точно.

— Пф, это очевидно. Я не скажу, что охренительно разбираюсь в вас, девушках, но понятное дело было, зачем ты… эм… «растопила» Блендера. Нет, то, что вы делали — это реально фу-фу, но… подобное, пожалуй, я бы назвал преданностью. У тебя и раньше были эмоциональные всплески насчёт Брёвна: первый — в нашей комнате, когда я спалил тебя на твоём пении; второй — ты не стала ему ничего говорить, когда он схватил меня; третий — когда мы одолели Ами, ты потеряла сознание, но шептала его имя; четвёртый — это в поезде.

— Слушай, ты мало того, что понимающий, да ещё и наблюдательный, — эрийка ещё ослепительнее улыбнулась, поскольку волонтёр много пунктов перечислил насчёт неё и Бёрна. — Ну, а каким будет твоё будущее?

— А у меня нет будущего.

5. Синеволосая перестала улыбаться и странно поглядела на чёрную макушку, которая находилась перед её лицом. Голос подавленный, задумчивый и, можно сказать, грустный. Совершенно не тот хэйтер-весельчак, который любил смеяться и хохотать. Даже воздух как-то странно похолодал.