Лимитерия

— Ха-х! Похоже, это то самое, что я искал, — хитро улыбнулся Герман. — Военные настолько наивны и глупы, что даже не замечают то, что творится у них под носом.

— А ты настолько тупой, что даже не способен заметить моего появления, хе-хе.

2. Этот голос — его Петренко способен был узнать и расслышать даже в том случае, если бы услышал его в многолюдной толпе. Весёлый, насмешливый, полный азарта и уверенности — этот голос был самым ненавистным для профессора. Только он способен был вывести безумного гения из себя лишь одним своим появлением. И, конечно же, своей дебильной улыбкой…

Герман сунул монокль в карман, а затем резко повернулся назад, чтобы окатить злобным взглядом появившегося парнишку. Это был юноша восемнадцати лет, чьи волосы были чёрными, с зелёными кончиками волос, а также изумрудными, полными проказничества, глазами. Сам был в синюю мастерку с различными чёрными узорами, светло-чёрную майку, чёрные шорты с красными лампасами по бокам, и серые кроссовки с большой, жёлтой подошвой.

В ту же секунду Герман получил нервный тик, злыми глазами глядя на то, что сделал этот парнишка. Левая его рука находилась в кармане, а вот правая подбрасывала аккумулятор, служащий подпиткой для летательной капсулы. Что касалось последней, то из салона исходил дым.

— ТЫ… ТЫ… ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ, СУКА? — в истерике заорал Герман.

— А что такого? — с дебильной улыбкой вымолвил парень, насмешливо глядя на профессора. — Ты же сам просил, чтобы диктор заткнулся.

— АГРХ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ПОГАНЫЙ ХОГ ЛИМИТ! ТЬФУЙ!!!

От злости Герман решил плюнуть в сторону весёлого юноши, однако лишь заплевал себе одежду и попросту стал сплёвывать вязкую слюну.

— Пф-ф… вуа-ха-ха-ха! — захохотал Хог, схватившись за живот. — Форшмак, форшмак! Ахахаха!!!

— ЧТОБ ТЫ ПОДОХ ОТ СПИДА, ЗАРАЗИЛСЯ ВСЯКОЙ ХЕРНЁЙ И ОБРЫГАЛСЯ КРОВЬЮ!

— Ахахаха! Ой, всё, живот заболел, фух.

Герман злыми глазами смотрел на того, кто ответил ему лишь насмешливым взглядом. Да, именно этого человека профессор ненавидел больше всего. Никто так не способен был разозлить Петренко, как азартный Лимит, чьи глаза всегда смотрели на злодея насмешливо. Одного вида хватало, чтобы Герман начинал пыхтеть от ярости и драть глотку во время безудержных, гневных реплик.

— А ты что тут забыл, а, писюн? — деловито, но насмешливо поинтересовался Хог.

— ПОШЁЛ В ЗАДНИЦУ! — выругался Герман, чем лишь развеселил и без того весёлого хэйтера. — АРГХ! Я ТУТ ПО СВОИМ ДЕЛАМ, ТАК ЧТО ОТВАЛИ! ПОТОМ Я ОБЯЗАТЕЛЬНО НАЙДУ ТЕБЯ И ПРИКОНЧУ!

— Мда, пафоса у тебя ровно столько же, сколько поноса во время… ну, да не важно.

Петренко тут же почувствовал сильную боль в голове, отчего не устоял на ногах и упал на землю. Кое-как сумев удержаться в сознании, безумный гений потянулся рукой ко лбу и прикоснулся к нему, после чего посмотрел на ладонь. Кровь! А рядом лежал тот самый аккумулятор, который был впоследствии вырван из летательной капсулы.

— О! Трёхочковое, ха-ха! — хмыкнув, Хог закурил и выпустил изо рта облако дыма. — Усатый мудак вышел прогуляться, забыв захватить с собой охрану в виде глючных роботов.

— С… СУКА! — прорычал Герман.

Резко вытащив из-за пояса пистолет, Петренко наставил оружие на противника и открыл огонь. Однако Хог вместо того, чтобы увернуться (а он бы увернулся), попросту отбил все пули взмахами одной руки. А затем со скоростью звука оказался рядом с противником, ударом ноги выбив пистолет из его рук. Подошва хэйтера больно врезалась в солнечное сплетение Германа, отчего он харкнул слюной и округлил глаза.

— Знаешь, это довольно неприятно, — грозно улыбнулся Хог, показывая ладонь, на которой появились небольшие, розоватые пятна. Следы от прикосновения к пулям. — Это то же самое, если бы я вставил тебе в зад двустволку, а затем нажал на курок.

Герман смотрел на Хога с неприкрытой ненавистью в глазах, однако ничего не мог противопоставить хэйтеру. Всё-таки их неравенство в силах было огромным, и Петренко, по крупному счёту, ничего не представлял из себя без своих металлических изобретений. Посему оставалось лишь молча изнывать от ярости и ненависти, но ничего не предпринимать.

— Впрочем, я не буду тратить на тебя своё время, собака, — Хог отошёл от Германа и азартно ухмыльнулся. — Вот как соберёшь своих истуканов-дебилов, вот тогда и пободаемся. А сейчас бывай!

ВШУХ — резкий порыв ветра обдал всё, что находилось на этой поляне, а дымящаяся капсула и вовсе упала в озеро. Ярко-голубая полоса пересекла первую часть леса, после чего исчезла где-то вдалеке. С одной стороны, это было довольно глупо и по-идиотски: оставить своего врага в живых тогда, когда предоставлялась прекрасная возможность расправиться с ним. Но Хог не хотел слишком быстрой победы, да и какое веселье можно получить от драки с тем, кто во время боя попросту будет летать в разные стороны. Посему хэйтер решил дать Петренко время на реабилитацию, чтобы встретиться вновь, но уже на равных силовых условиях.

— ГР-Р! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ТВА-А-А-А-А-А-РЬ! — Герман так долго истерил вслед исчезнувшему охотнику, что в конечном счёте сорвал себе голос.

3. Прошло много времени с тех пор, как Хог в очередной раз унизил Германа, а затем дал ему возможность на реабилитацию. Кое-как доковыляв до своей лаборатории, Петренко намертво забаррикадировался там, после чего приступил к науке. Он не стал связываться ни с кем из тех, кто на него работал. Безумный гений был поглощён яростью, ненавистью и жаждой мести.

Минул месяц, а затем двое. Герман находился в своей лаборатории и постоянно сверялся с результатами, чтобы в случае чего не провалить свой эксперимент. Аномальный монокль он поместил в специальную капсулу с синей жидкостью, намереваясь тем самым образом вытащить из него странную энергию фиолетового цвета. Работа кипела. Аппаратура уже и забыла о тех днях, когда могла находиться в охлаждённом состоянии, а пробирки то и дело заполнялись различными жидкостями. Герман на некоторое время полностью исчез из жизни Хога, а также остальных, чтобы пережить тот позор на поляне и успокоиться…

Неожиданно капсула наполнилась красной жидкостью, после чего монокль дёрнулся и… взорвался. Герман с криком отскочил от аппаратуры, и, закрыв лицо руками, убрался подальше. Раздражение уже дало о себе знать, а также новый приступ гнева: всё это время было попросту уничтожено из-за неудавшегося эксперимента.

— АГРХ! ДА КАКОГО ХЕРА? ДА ПОЧЕМУ? ДА…

И стих, округлёнными глазами глядя на то, что случилось с моноклем. Вместо него появилась странная фигура, чьё тело в нескольких местах было изорвано, и объято фиолетовой энергией. Герман на секунду даже потерял дар речи, не зная, что и сказать здесь. По телосложению стало ясно, что неизвестный является парнем восемнадцати-девятнадцати.