Линчеватель. История первая: Наследственная изменчивость

Два точных удара тонким жалом между ребер оборвали вой и мольбы о пощаде. Я подхватил мертвеца за шиворот, переваливая его через край бетонного кольца. Миша шагнул, было, мне на помощь, но я остановил его:

– Я сам.

Тело мертвеца полетело в черную пасть колодца. Раздался всплеск.

«Навык обращения с холодным оружием улучшен».

Вы выполнили задание: поджоги. Навык обращения с холодным оружием улучшен

Вы выполнили все дополнительные задания. Навык обращения с холодным оружием улучшен на два пункта. Навык допроса улучшен на два пункта. Вы выполнили скрытое задание: нет тела – нет дела. Избавьтесь от трупа так, чтобы его не обнаружили. Вам доступно одно нераспределенное очко умений. Вам доступно два умения на выбор: Стрелок или Боевая стойка».

«Стрелок!»

«Выбран навык стрелок (пассивное умение»).

– Есть! – даже не пытаясь скрыть радость, крикнул я. – Стрелок! Я получил этот ебаный навык.

– Ну наконец-то, блядь, – отозвался из темноты Гоблин. И в его голосе звучало плохо скрываемое облегчение. – Как же долго мы к этому шли.

чение.

Глава 6 Охота на Хонду

– Мораль Подонка и мораль обычного человека противопоставляются друг другу не зря, – начал Кримсон. – Общечеловеческая мораль – сторож либо убийца. Она не дает человеку взять потребное надёжнее любой охраны, строже всяких замков. Там, где существуют простые решения, она заставляет искать необоснованно сложных, а в бою и вовсе лютует, побуждая жертвовать собой. Мораль же Подонка в дружбе с его нуждами и наперекор здоровью и счастью не попрёт.

Djonny. "Сказки Темного Леса".

Я ввалился в квартиру, захлопнул дверь. Едва передвигая ноги, дополз до кухни, посмотрел на экран мобильника, лежавшего на столе. Три часа ночи.

За два с половиной часа блужданий по Сельмашу, я вымотался так, словно сутки без перерыва разгружал вагоны. Ноги гудели от пройденных километров, а руки все еще едва заметно тряслись от столкновения с Гвоздем и его бандой. Что и не говори, а сегодняшняя прогулка меня вымотала. Я плюхнулся на стул и включил чайник.

Чайник выключился, и я плеснул в кружку кипятка. Распаковал пакетик с чаем. И едва не бросил обертку от пакетика в кружку. Лишь в самую последнюю секунду обратил внимание на то, что не так.

Кто такой Хонда? И как действовать дальше? Есть большая вероятность, что Большой или тот же самый Хонда – это не хуй с горы, которого вот так запросто можно вывести за город и утопить в колодце с говном.

Я помассировал виски, отгоняя подкатывающую головную боль. Виски словно стянуло тугим обручем, который вот-вот раздавит голову. Я зарычал, нашарил в кармане блистер с обезболивающим, выщелкнул таблетку и торопливо бросил ее в рот, запивая чаем. Боль постепенно начала утихать. Не утихать – прятаться, пока действие таблетки не закончится.

Я отставил кружку с недопитым чаем и, едва передвигая ноги, добрел до дивана. Сил хватило только на то, чтобы упасть на не заправленную постель. Едва лицо коснулось подушки, я провалился в бездонную черную яму без сновидений.

***

В этот раз я всеми силами старался не обращать внимания на грохот посуды и тяжелые шаги по квартире. И урвать хотя бы пару часов беспокойного сна.

– Почему у тебя такой срач?

– Иди нахуй, – не открывая глаз, прохрипел я.

По заведенной привычке, Гоблин приперся с утра и без приглашения.

– И тебе доброе утро, – хохотнул мой новый приятель, прихлебывая чай. И клянусь Темными Богами Холодного Севера – пил он громче лося на водопое.

– Сто лет назад Александр Белл изобрел телефон. Приличные люди звонят перед тем, как придти. И спрашивают, удобно ли это хозяину дома. Понимаешь, к чему я клоню, ебучий ты неандерталец?

– Ты не хозяин, – спокойно ответил Гоблин. – Ты живешь здесь по доверенности. Ты вообще живешь по доверенности, бесправное ты существо.

– А если бы я был не один? – не унимался я.

Глаз я все еще не открывал, в смутной надежде на то, что Гоблин допьет чай и упиздит по своим делам. Но он лишь посмотрел на меня с искренним неподдельным удивлением:

– Ты явно переоцениваешь себя, – возмутился он. – Кто тебе даст, с таким – то еблом? Если только ты возьмешь себя в руки.

Я открыл глаза как раз в тот момент, как Гоблин сделал в воздухе характерное движение кулаком, наглядно демонстрируя, что он имел в виду под словосочетанием «взять себя в руки».

– Хотя… если ты будешь угрожать жертве ножом. Или шантажировать ее – у тебя есть все шансы.

– Есть проститутки, – недовольно пробурчал я, садясь на диване. Босые ноги шлепнули по грязному полу.

– Есть, – кивнул Головой Гоблин. – Но в твоем случае это тоже антивариант.

– Такой ты мудила, – сонно пробормотал я, сев на диване и протирая глаза. – Чего приперся?

– Известно чего, – Гоблин посмотрел в полупустую кружку. – Пора ехать на работу. И почему в твоем доме не чай, а какая – то хуета? Как только ты сам пьешь эти вторяки?

– Ты сам привозил продукты, – напомнил ему я. – Что привез – то и пью. Не нравится – не пей.

Гоблин торопливо сделал глоток, допивая чай.

– Ладно. Собирайся.

– Такое ощущение, будто я не наемный убийца, а офисный клерк. Работаешь от рассвета до заката, работаешь…

– Кстати да.

Гоблин бросил на столик рядом с диваном плотный конверт:

– Благодарность от босса. За наркоторговцев и Малого.

Я радостно потер руки. Сон резко испарился. Ничто так не бодрит с утра, как деньги. Жадно схватив конверт, я открыл его, посмотрел внутрь:

– Годно, – одобрительно подытожил я. – Хотя я думал…

– Думать – это не твое, – резко и зло оборвал меня Гоблин. – Кабы в твоей голове было хоть некое подобие мозга – ты бы не связался с долбоебами, которые подвели тебя под ПэЖэ. А все потому, что между ушей у тебя не мозг, а ганглий. Нервный узел, как у тараканов, отвечающий за примитивные инстинкты…

Дослушивать проповедь я не стал. Встал с дивана и пошлепал в ванную. И единственное, что я смог разобрать – так это заглушаемые шумом воды слова:

– … Думал он, блять. Мрак! Ужас! Кошмар!

***

– Куйбышев, он же Хонда. Тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения. В две тысячи шестнадцатом попал в поле зрения полиции. Сел. Мотал срок вместе с Малым в колонии строгого режима номер двадцать пять, более известной как четвертак, долгих восемь лет за непреднамеренное убийство. Откинулся по отбытию срока. В тюрьме прослыл злостным нарушителем режима. Живет на Буревестника Революции двадцать пять, числится начальником службы безопасности в сети заправок Алексея Большакова, также известного как Леша Большой. Слывет великим добродетелем. В частности – взял шефство над детским домом, в котором вырос. Катается черной «Камри». Да что у них за тяга такая к черным «Тойотам» – то? А, ладно. Продолжим. Летом пересаживается на японский байк, за что и получил прозвище.