Линейный корабль "Андрей Первозванный" (1906-1925)

В этот же день из Либавы поступило первое достоверное сообщение: два крейсера обстреливают порт. На утро этого дня бригада линейных кораблей вновь перешла из Ревеля на стоянку по восточную сторону о. Нарген. Днем перешли к минному полю и затем в Гельсингфорс. 21-го корабли продолжали мобилизационные мероприятия, разгружались от признанных излишними имущества и оборудования (включая запасные якоря). На ночь играли отражение минной атаки. Так потянулись дни, полные тревог и поступавших отовсюду тревожных сообщений о движении сил противника.

Главной утешительной вестью стало последовавшее 22 июля объявление Англией войны Германии. Тогда же пришли известия о возвращении направляющегося в Россию германского десанта. Но флот продолжал сохранять состояние тревоги. Завесу у Дагерорта днем держали крейсера, ночью миноносцы. Но немцы перед русским заграждением не появлялись, и вскоре стало ясно, что по своей тевтонской ограниченности они не решились воспользоваться блистательной возможностью вторжения в Финский залив, нанести удар в сердце Российской империи и добиться коренного перелома на фронте мировой войны. Поняв это и зная, что германский флот останется в своих базах, Н.О. Эссен признал необходимым без промедления осуществить стоящий на очереди "шведский поход". Судя по уклончивой позиции своего правительства, Швеция была близка к тому, чтобы присоединиться к Германии в качестве ее союзника. Допустить это Россия не могла. И Н.О. Эссен решил силовым методом или побудить Швецию недвусмысленно объявить о своем нейтралитете (как того требовало обращение — ультиматум союзных держав) или под жерлами орудий русских кораблей разоружить свой флот. В поход, начатый в 17 час. 15 мин. 28 июля и возглавляемый "Рюриком" (флаг командующего флотом) вышли "Император Павел I", "Цесаревич", "Слава" и 1-я минная дивизия на левом траверзе. В походном ордере № 5 впереди в 6 милях шла бригада крейсеров в строю одной кильватерной колонны. Впереди бригады линейных кораблей шли четыре миноносца 2-го дивизиона с тралами.

Сохраняя светомаскировку и радиомолчание, корабли ночью медленно крейсировали в заданных квадратах. После полуночи приняли непонятные радиосигналы, расшифровать которые не удалось. Временами прослушивались позывные "Андрея Первозванного". Решили, что это какая-то провокация отдаленной немецкой станции, пытавшейся вызвать наш флот на ответ и тем заставить выдать свое место. Радиопеленгование на флоте налажено еще не было, "Пограничника" в разведку также не посылали и смысл перехваченных сигналов, которыми обменивались поблизости неизвестные корабли оставался непонятен. Разгадка явилась утром, когда в эфире прорезалось радио "Новика". Всю ночь он молчал, не отвечая на запросы, делавшиеся с 1 час. 40 мин. Только в 6 час. 40 мин., он сообщил, что в 23 час. 30 мин. в квадрате 84, где сам и находился, видел неприятельские крейсер и 2 миноносца. Так нелепая неисправность радиостанции "Новика" помешала почти наверняка перехватить проскользнувшее, как вскоре выяснилось, под боком у флота немецкое диверсионное соединение.

Но неприятеля в квадрате 45 (в самом горле Финского залива), где собирался флот, видно не было. Об этом донесла предварительно обследовавшая квадрат 1-я минная дивизия. От нее же в 5 час. 10 мин. поступило сообщение о том, что "от Наргена до Дагерорта неприятеля не видно". Тем временем, вместо сигнала "Гроза", разрешавшего атаковать шведский флот, пришло разъяснение о недопустимости вызывающего отношения к Швеции. И, вероятно, под впечатлением от этой угнетающей новости, Н.О. Эссен не предпринял ни поиска в тылу своих сил, уходящих из квадрата № 45, не оставил в нем засаду. Шанс перехватить бродивших в ночи немцев был окончательно потерян.

Что же произошло в ночь "шведского похода", когда флот упустил возможность во встречном бою схватиться с немецким диверсионным отрядом? Стремясь как можно дольше держать русских в страхе перед вот-вот грядущим вторжением непобедимой армады флота Открытого моря немцы избрали весьма действенный путь эксплуатации этих страхов и этого ожидания. Уже 20 июля/2 августа, демонстрируя свою активность, немцы силами легких крейсеров "Аугсбург" и "Магдебург" поставили минные заграждения перед оставленной русским флотом Либавой и с предельной дистанции обстреляли порт и город. Им нечего было бояться: у русских, исключая эсминец "Новик", не было кораблей с такой скоростью, какой (27–28 уз) обладали немецкие крейсера. Следующим актом этой игры в одни ворота стал набег тех же крейсеров 26 июля/8 августа — 31 июля/13 августа. Вблизи о. Даго разминувшись ночью 28 июля с "Новиком", они успели незамеченными отойти к Готланду, а затем, отпустив свои миноносцы и действуя с завидной настойчивостью, снова вернулись к русским берегам и обстреляли маяк Бенгшер. Вновь расчетливо отбежав, они утром 30 июля/12 августа подошли к маяку Дагерорт и, обстреляв его еще раз отбежали по направлению к Стокгольму. Но на пути к Мемелю они 31 июля/13 августа успели еще обстрелять русский пост службы связи к северу от Палангена. Это был, бесспорно, показательный пример создания малыми силами большого шума.

Развивая успех своих булавочных уколов, немцы 4/17 августа к тем же двум крейсерам присоединили три миноносца и переоборудованный заградитель "Дойчланд". Не стесняясь наблюдавшего немцев неизмеримо превосходящего в силе дозора русских крейсеров, немцы прехладнокровно выставили все имеющиеся на заградителе 200 мин. Только место постановки пришлось избрать не вблизи Ревеля, как предполагалось, а западнее его — на меридиане Taxконы. Окрыленные своими диверсионными "успехами", немцы были жестоко наказаны в ночь очередной операции 13/26 августа, когда командир немецкого крейсера "Магдебург" со странной фамилией Хабснихт (дословно "не имею") с хорошего 15-узлового хода посадил свой корабль на камни о. Оденсхольм. Захват "Магдебурга" стал сильнейшим щелчком по носу зарвавшихся тевтонских сверхчеловеков, В Германии он отразился унынием, в России — подъемом духа. Бесценным на все время войны было приобретение (один экземпляр сигнальной книги передали англичанам) секрета немецкого шифрования. Новое материальное, казалось бы, приобретение — новейший совершеннейший корабль — осталось неосвоенным.

Крейсерам, миноносцам и другим кораблям русского флота при всех их удачах и неуспехах, обстановка боевых столкновений с противником приносила спасительную разрядку нервного напряжения. Додредноуты были лишены и этого. Все они должны терпеливо ждать, когда противник приблизится к линии заграждения и уже здесь, не имея права отходить под огнем врага, выдержать тот бой, ради которого они, в перефразировании слов приказа Н.О. Эссена, существовали, которого ждали и к которому готовились. И потому, ни разу не упоминаемые в исторических трудах (Боевая летопись русского флота. М., 1948; Флот в мировой войне. М., 1964. Т. I) в качестве участников боевых столкновений с противником, ''Андрей Первозванный" и "Император Павел I" несли на себе груз особенно тяжелой ответственности: неустанным тренировкам добиваться наивысшем степени боевой подготовки и быть готовыми в заданное время выйти в море. За этим, при всем развитии в море активных операций постоянно следил сам Н.О. Эссен и, понятно, начальник бригады.

На "Андрее Первозванном" в ожидании известий о начале войны

6/19 августа придя из Кронштадта в Гельсингфорс, на "Андрее Первозванном" подняли вице-адмиральский флаг начальника бригады (в 19 час. 10 мин. спущенный на "Цесаревиче"). Вместе с бароном Ферзеном на корабль перебрались чины его штаба: флаг-капитан 1 ранга В.В. Ковалевский (1872–1950, Франция), и.д. флагманского штурманского офицера старший лейтенант В.В. Лютер (1883-7), и. д. флаг-офицера мичман А.А. Могучий (1890–1953). флагманский врач коллежский советник В.П. Ковалевский (1875-?), а также штабная команда из 21 музыканта, 2 телеграфистов, 16 матросов, 9 сигнальщиков и 4 писарей.

Это переселение могло означать, что кораблю после боевого застоя предстояло продемонстрировать адмиралу, насколько он сумел сохранить и как быстро, способен восстановить навыки матросов и офицеров в управлении кораблем, его техникой и оружием. Война напомнила о просчетах в подборе кадров — на "Адмирале Макарове" пришлось заменить опростоволосившегося перед немцами командира, сместить обнаружившего свою несостоятельность начальника бригады крейсеров. На "Андрее Первозванном" такие казусы были исключены. Его офицеры, получая повышение и уходя с корабля на другие должности, всегда умели подготовить себе знающую и опытную смену.

Огромен был труд прежнего командира Шванка, который героически провел корабль через зигзаги достройки и испытаний. Неизвестно, какие бюрократические препоны помешали карьере командира, произведенного в контр-адмиралы, но В.А. Белли в своих воспоминаниях отзывался о нем вполне уважительно, достойным его преемником стал капитан 1 ранга А.П. Зеленой (1872–1922). Мичманом он в течение четырех лет плавал на кораблях эскадры Тихого океана крейсерах "Адмирал Нахимов" (1893–1895 гг.), "Адмирал Корнилов" (1895 г.), "Разбойник" (1896 г.), в 1896–1899 гг. служил на императорской яхте "Штандарт". В 1900 г. окончил штурманский офицерский класс, в 1902 г. — минный. В должности старшего офицера в 1906–1910 гг. служил на минном крейсере "Доброволец", крейсере "Алмаз", линейном корабле "Цесаревич". В 1908–1910 гг. командовал миноносцами "Боевой" и "Доброволец". В 1910–1912 гг. занимал должности флаг-капитана штаба начальника Балтийского отряда, а затем — штаба начальника бригады линейных кораблей. "Андреем Первозванным" командовал в главную пору военной биографии корабля — в 1912–1915 гг.

Сподвижник Шванка — старший офицер капитан 2 ранга М.Н. Алеамбаров (1877-?), имея опыт войны (на броненосце "Ретвизан" и других кораблях эскадры Тихого океана) фактически создал душу и дух корабля в период с 1908 по 1912 г. Свою службу он продолжил в минной дивизии, командуя последовательно эсминцами "Инженер-механик Дмитриев" в 1912–1913 гг., "Финн" в 1914–1915 гг., "Автроил" в 1915 г. Его дело в 1913–1915 гг., опираясь на свой опыт войны (на "оптимистическом", как говорили офицеры, корабле "Цесаревич") и последующую службу на Балтике продолжал капитан 2 ранга Д.И. Дараган. Опыт "Андрея Первозванного" продолжили старший лейтенант В.А. Свиньин (1881–1915), ставший флагманским артиллерийским офицером штаба командующего флотом Балтийского моря, лейтенант князь М.Б. Черкасский (1882–1918), всю войну составлявший душу всех смелых начинаний штаба командующего флотом, куда он перешел по окончании морской Академии.