Линии любви

— Что смешного? — потребовал я ответ.

— Ничего, — ответила моя гадалка, снова ухмыляясь.

Я инстинктивно посмотрел на свою руку, а затем быстро поднял взгляд на ее темные глаза, обрамленные густыми ресницами. Проклятье — моя неспособность читать ее мысли.

— Рука для гадания делится на три части: пальцы представляют собой ум, верхняя половина ладони представляет повседневную жизнь и наше сознательное я, а нижняя часть ладони представляет первичные инстинкты, природу и подсознательное я.

Я был впечатлен. Ясно, что она изучала древнее искусство. Не то чтобы я в это верил… Но ее знания действительно могли впечатлить.

— Нужно начинать с наблюдения с пальцев, большого пальца и общей формы руки. У тебя длинные и тонкие пальцы с вытянутыми кончиками — это, кстати, признак творческой личности и интеллекта. — Она сказала это с недовольством… Или мне показалось? — И… — она сделала паузу, измеряя длину пальцев в сравнении с длиной и шириной моей ладони. — А еще у тебя водные руки…

— Водные руки?..

Я кивнул. Сомневаюсь, что когда-нибудь мне будет комфортно в своем теле. Тем более, если Белла станет вампиром.Я кивнул, но я сомневался, что когда-нибудь буду по-настоящему комфортно в моей коже, особенно если Белла пошла и стала вампиром.

— Голова, — прервала она мои мысли, прослеживая прямую линию, которая начиналась между моим большим и указательным пальцами, обрывавшейся не более чем на полпути через мою ладонь, — Характеризует способность мыслить, фокусироваться и рассуждать. Линия головы представляет силу нашего разума.

Я не мог не заметить, что моя голова была самой глубокой, самой заметной линией на моей руке. Я всегда был разумным, старательным и скептичным.

— Мало того, что твоя линия головы глубокая, она еще и короткая. Короткие линии головы означают экстремальный интеллект и… — она сделала паузу, прищурившись, и лукавая улыбка заиграла на ее пухлых губках, — Трудности с контролем эмоций. Не волнуйся, я никому не расскажу, — поддразнила она.

Воспользовавшись возможностью, я ухмыльнулся и тихо зарычал. Белла вздрогнула, но через минуту снова расплылась в улыбке.

— А как насчет моей линии жизни? — спросил я, быстро схватив ее правую руку и надавливая на ее костяшки пальцем.

Она улыбнулась, но улыбка коснулась лишь губ, но не глаз.

— Это тяжело…

Она проследила тонкую линию, начинающуюся чуть выше моего большого пальца и изгибавшуюся к моему запястью. Я сразу заметил четкий разрыв в линии и тот факт, что нижняя половина линии была немного глубже, чем начальная часть.

— Большинство современных хиромантов не приравнивают жизненную линию к продолжительности жизни, а скорее основные изменения в нашей жизни, качество нашей жизни, а также энергию и жизненную силу. Дай мне свою левую руку.

Используя скорость вампиров, я перевернул ладонь и поместил ее в раскрытые ладони Беллы рядом с правой. Я сразу же нашел одну и ту же линию, с другой стороны, заметив, что между двумя руками она явно различима.

— У большинства людей линии на ладонях часто схожи между собой на обеих руках, но линии жизни редко совпадают. Левая рука показывает нашу судьбу в действительности, путь, который мы должны принять и пройти. А правая рука показывает изменения, которые произошли, сдвинув нас с нужного курса. Чем ярче линии жизни…

— Тем больше изменения в жизни этого человека, — опередил я, глядя на свои руки.

— Абсолютно верно.

Голос Беллы был мягким, почти неуверенным и меланхоличным.

— Твои линии жизни очень разные. Левая рука показывает длинную, слабую линию с несколькими нисходящими ветвями. Возможно, твоя первоначальная жизнь была длительной в человеческие годы, но была встревожена.

Я застыл на месте, позволив информации погрузиться в меня: я много раз думал, какой бы была моя жизнь, если бы я не поймал испанский грипп и не отправился на войну во Франции. Может ли Белла быть права?

Нет, конечно, нет — это было похоже на игру… но ее предсказание было максимально точным. Правда, она знала мое прошлое и могла позволить этому влиять на ее «чтение», но это не может быть так. Белла далеко не злая, и явно не мстительная девушка. Возможно, хиромантия не является предсказанием будущего вообще, скорее, диагноз личности, который может быть и правдоподобным.

Но ее теория — может быть, это правда? Это может стать ответом на вопрос, которым я мучился последние 80 лет моей жизни. Что могло бы быть со мной, если бы я не заразился гриппом, и Карлайл меня не изменил? Я бы получил урон на войне? Потерял свои деньги и работу, когда Фондовая биржа потерпела крах? Или я жил бы грустную, одинокую, бессмысленную жизнь, потому что Белла еще не родилась?

— Здесь, на правой руке, начинается жизненная линия, а затем полностью останавливается, пока не начинается новая судьба — серьезная смена жизни.

— Как становление вампиров, — вмешался я, вздохнув.

Она кивнула и снова сжала мою руку.

— Может быть, Карлайл дал тебе шанс на счастливую жизнь.

Это неоспоримо. Карлайл неосознанно дал мне лучший подарок в моей жизни. Он купил мне время, чтобы дождаться Беллу. За это я вечность буду ему благодарен.

Внезапное вдохновение поразило меня, и я повернул руку Беллы и посмотрел на ее линии жизни на обеих руках.

Если бы мое сердце продолжало биться, то именно в этот момент оно бы остановилось.

— У меня две оборвавшиеся жизненные линии, — сказала она самодовольно, отрывая руки от меня только, чтобы опустить ладони мне на лицо. — Это судьба, Эдвард.

Я знаю, что она имеет в виду. Ее судьба — быть вампиром. Ну, в эту игру могли бы сыграть двое… Я обнял теплое тельце и прижал к груди, когда мы упали на кровать.

— А как насчет линий любви? — потребовал я, прижимая одну руку к ее спине, а другой играя с каштановыми прядками шелковистым волос.

Она положила руки по обе стороны от моего лица.

— Большинство современных хиромантов не считают любовь, а скорее серьезное отношения к работе, вере или другим обязательствам, — возразила она, казалось бы, удовлетворенной.

Я убрал свою руку с волос Беллы и поднес повернутую ладонь к ее глазам.

— Смешно. Сколько у меня линий любви?

Она прищурилась и посмотрела на мою руку. Ее выражение дало ответ прежде, чем сладкие губы разомкнулись.

— Одна, — призналась она, прослеживая крошечную складку у внешнего края моей ладони под моим мизинцем.