Линии на руке 2

Решено. Иду к часовне.

Вытряхнув из рюкзака ненужные в данный момент патроны, я закинул калаш на плечо, с тоской взглянул на то место, где еще несколько секунд назад лежала Маша, оценил пятно крови, которое осталось после исчезновения Антона, и активировал «каменную кожу».

Покидать безопасное место было откровенно страшно. Не за себя — нет, я боялся погибнуть и не спасти Машу. Разум не мог смириться с тем, что девушка погибла.

В моем распоряжении лишь шесть секунд, за которые я должен уйти из-под обстрела. До ближайших домов около ста метров. Какой там рекорд по преодолению стометровки? Девять? Восемь секунд? Мне надо быстрее. Вряд ли конечно получится, но надо.

Стартовал я довольно бодро. Ноги оттолкнулись от черной поверхности асфальта, и понесли меня прочь от реки. Выстрелы тут же возобновились. Вокруг начали свистеть пули, выбивая каменную крошку из бетона и искры из стоящих на моем пути автомобилей. Пока мне везло, и снайперы мазали, но их было как минимум трое, так что попадание было лишь вопросом времени. Поэтому я выжимал из себя все соки, стараясь бежать так, чтобы между мной и стрелками находилось как можно больше препятствий.

До спасительного угла черной пятиэтажки оставалось совсем немного, когда снайперы все же пристрелялись. Первая пуля задела плечо, вторая бедро ноги. Не упал я, наверное, только чудом — за руку будто кто-то дернул, но мне все же удалось удержаться на ногах.

Заваленный мусором двор старого черного здания был для меня желанней, чем финишная лента для марафонца. На остатках воли и сил, я буквально нырнул за угол и уже там растянулся по антрацитовой поверхности асфальта. Тут же подо мной начала растекаться лужа крови.

Боли почти не было. Может это действовал адреналин, или увеличенный болевой порог сыграл свою роль, но так или иначе, чувствовал я себя вполне сносно, если не считать горящие от недостатка кислорода легкие. Да уж, какие-там девять секунд? Бежал я куда дольше.

Заживляющих стимуляторов в моем распоряжении не осталось. Пришлось воспользоваться обычным бинтом. В то, что снайперы рискнут перебраться через мост и броситься вслед за ускользнувшей добычей, я не верил — слишком это опасно. Так что время у меня есть. Лучше потратить его на перевязку, чем убежать сейчас, но позже упасть от потери крови.

Раны, к счастью, оказались сквозными. Боюсь даже представить, что бы я делал, если бы пуля застряла в кости. Под рукой ни хирургических инструментов, ни напарников, которые могли бы помочь. Размышления о напарниках сами собой переключились на Машу. Сколько раз она меня спасала? А я не смог. Не уберег… Стоп! Не надо загонять себя в трясину депрессии и самобичевания. Все еще можно исправить! Главное выжить!

Мои предположения оказались верны. Стрелки так и не рискнули пересечь реку, оставшись в фиолетовой зоне, ну и славно. Одной проблемой меньше. Перевязавшись, насколько это вообще можно сделать одной рукой, я поднялся на ноги и едва не упал снова — адреналин схлынул, и рана на бедре начала жутко болеть. Да и глупо было рассчитывать на что-то другое. Когда кусок металла рвет живое мясо, не стоит ждать, что это обойдется без серьезных последствий.

Как бы то ни было, но длительного отдыха я не мог себе позволить. Если здесь появится десятка, уверен, мало не покажется никому. Поэтому, стиснув зубы, поковылял вглубь черной зоны, туда, где по моим представлениям должна была находиться дикая часовня.

И вот он знакомый маршрут. Третий раз мне приходится идти по нему, хотя я бы предпочел вообще здесь не появляться. Здравствуй дорога, привет черные, как мои мысли, здания, добрый вечер аномалия, едва не угробившая Антона.

Кажется, у меня начала ехать крыша. То воздействие, которое я почувствовал еще утром, только усилилось, подстегиваемое кровопотерей и общей моральной истощенностью. Меня будто поместили в прозрачный пластиковый кокон, и теперь в нем медленно заканчивался воздух, а вместе с ним и мои силы, но я все равно шел. Я шел, понимая, если умру, то не смогу помочь Маше. Она наверняка жива. По-другому просто не может быть. Не может!

Спустя какое-то время ясность мыслей все-таки вернулась ко мне. Болевые прострелы, что с каждым шагом проходились по всей нервной системе, не давали погрузиться в тягостное отчаяние, которое будто патока пыталось облепить сознание. Я любыми путями пытался отвлечь себя от гнетущих воспоминаний, обдумывая, как поступлю дальше. Тот вариант, что мой рискованный план может пойти прахом, старался даже не рассматривать. У меня все получится.

Не знаю сколько точно прошло времени, но до пригорода Полиса я все-таки добрался. Медленно, оставляя на земле кровавые следы, но добрался. Где-то здесь должна находиться та пятиэтажка, с которой Антон увидел заброшенную часовню. Прикинув примерное направление, я двинулся туда, надеясь всей душой, что монстр десятого уровня все-таки ушел к мосту, иначе все — конец. Даже если сейчас передумать и попытаться выйти из черной зоны другим путем, я просто не дойду — реку не переплыть, а границы других зон довольно далеко — одному мне до них точно не добраться.

Место, о котором говорил Антон, я увидел не сразу. Часовня находилась в достаточно глубокой низине, укрытой к тому же земляными насыпями, поэтому заметить ее можно было лишь сверху. Наверное, не знай я, что где-то поблизости спряталось низенькое здание с камнем, раздающим умения, прошел бы мимо, так ничего и не заподозрив.

С черными кристаллами все обстояло иначе. Темные прожилки путеводной нитью указывали место, где можно поживиться весьма ценными трофеями. Как змеи, учуявшие запах еды, они стягивались к одинокому кирпичному строению. Обычная такая квадратная коробка, которая могла служить чем угодно — складом, гаражом, трансформаторной подстанцией, однако сейчас назначение помещения было невозможно понять, так сильно его оплетали черные линии.

Приближаться к этому куску гудрона, в которое превратилось здание, очень не хотелось, а уж заходить внутрь и подавно, но у меня не было выбора. Отбросив сомнения, я шагнул сквозь проход, который будто виноградная лоза оплетали толстые нити.

Ноги ступили на мягкую, прогибающуюся под каждым шагом поверхность. Складывалось ощущение, что нажми я чуть сильнее, и ботинки проткнут этот черный ковер, а я начну тонуть, погружаясь в вязкую желеобразную субстанцию. Так что приходилось буквально заставлять себя идти вперед. А сделать это нужно было обязательно — в центре помещения, как причудливые сталагмиты, росли кристаллы.

Несколько небольших, похожих на карандаши стержней, странным цветком торчали из черной подстилки. Толщиной с большой палец и высотой около двадцати сантиметров они ничем не отличались друг от друга и выглядели хрупкими стеклянными безделушками. Вот только стоили такие «безделушки» по сто тысяч за одну штуку.

Всего я насчитал пять кристаллов, и теперь нужно было ответить на вопрос — как их вытащить из своего гнезда? Обмотав руку остатками бинта, я осторожно ухватился за ближайший ко мне стержень и попытался оторвать его, что получилось, к моему удивлению, чрезвычайно легко. Кристалл будто всю жизнь ждал этого момента и выскочил из лунки, как сигарета из пачки, оставив вместо себя неглубокое отверстие.

Осторожно переложив ценную добычу в рюкзак, я принялся вытаскивать остальные, что тоже получилось сделать без проблем.

Пять черных кристаллов. Будь на моем месте Антон, он бы, наверное, сейчас прыгал от радости. Невероятно ценная добыча. Если поторговаться, за них нетрудно получить больше полумиллиона монет. Да на эти деньги можно несколько лет провести в праздности и веселье, ни в чем себе не отказывая, однако у меня на кристаллы имелись совершенно иные планы.

Выбравшись из здания наружу, я почувствовал себя узником, увидевшим свободу после долгого заточения. Все-таки обилие черных жил, которые толстым слоем покрывали стены и пол здания, плохо сказывались на самочувствии.