Линия крови

Такер не сводил глаз с автомата Калашникова, свисавшего с плеча солдата, — тот продолжал рыться в мусоре.

Не собираюсь посылать Каина на верную смерть.

Ему снова вспомнился Афганистан и один из самых болезненных моментов, что довелось там пережить. Спасательный вертолет уже поднимался в воздух, но в ушах по-прежнему звенело от громкого хлопка, и лицо Такера, казалось, обдавало волной обжигающе горячего воздуха. Он прижимал к себе Каина, оба были в крови, пострадав от перестрелки с противником. И в то же время он не отрывал глаз от Авеля, второго своего напарника и верного друга, который успел остановить их перед тем, как сдетонировало самодельное взрывное устройство. Если Каин был правой рукой Такера, то Авель, несомненно, являлся левой. Уэйн воспитывал и обучал их обоих — но к этому моменту готов не был.

Авель бежал внизу, прихрамывая, на трех лапах, и искал спасения. Место со всех сторон окружено силами Талибана. Такер рванулся к двери, готовый выпрыгнуть и поспешить на помощь своему другу. Его насилу удержали два солдата.

И Такер позвал Авеля.

Тот услышал его. Остановился, тяжело дыша, поднял голову. Глаза, такие ясные и умные, смотрели прямо в глаза Такеру.

Они разделили этот последний момент, показали, что связаны неразрывно.

И тут автоматные очереди оборвали эту связь навсегда…

Такер еще крепче сжал в руках штурмовую винтовку. Он отказывался забыть этот урок. На левом плече у него была татуировка — отпечаток маленькой черной лапки; она служила постоянным напоминанием об Авеле, о его жертве. И он ни за что не станет жертвовать жизнью еще одного своего друга, посылать Каина на верную смерть.

— Нужна отвлекалка, — яростно прошептал он Грею. — Что-то, чтобы он отвлекся, отвернулся от того места, где мы сидим. Иначе Каина пристрелят на полпути к палатке.

Ответ на эту отчаянную просьбу пришел совсем не оттуда, откуда он ожидал. За спиной послышался голос.

— Я сделаю, — произнес он с мальчишеской бравадой. — Не хочу, чтобы Каина убить.

Такер резко развернулся и успел заметить Бааши, который стрелой метнулся в глубину леса. Тихо чертыхаясь, он сообщил Грею:

— Бааши шел за нами. Послушайте, думаю, он собирается натворить глупостей.

— Вижу его, — ответил Ковальски. — Попробую перехватить. — А потом, через несколько секунд, разочарованно добавил: — До чего шустрый, постреленок! Что твой американский заяц.

В лесу раздался крик, прозвенел где-то возле узкой дороги.

— Иска варан! — выкрикнул Бааши. — Ха ридин!

И Такер тут же представил, как мальчик приближается к «Лендроверу», подняв руки вверх.

Затем заговорили по-сомалийски.

— Он говорит им, что мать у него заболела, — перевела по рации Джейн. — Что он проделал долгий путь от деревни, чтобы поговорить с доктором.

Пальцы Такера еще крепче вцепились в винтовку. Трое солдат, рыскавшие в поисках добычи по территории лагеря, подошли к воротам, привлеченные шумом. Отвлечь противника худо-бедно удалось.

Уэйн наклонился и ласково потрепал Каина за ухо. Для обычного прощального ритуала времени не было.

С тяжелым сердцем подал он сигнал своему другу. Указал пальцем на большую палатку. Каин сорвался с места и пулей понесся через открытое пространство.

— Дааво! — выкликнул Бааши.

— Он просит помощи врачей, — перевела Джейн.

Но получил Бааши вместо этого совсем другое.

Оглушительно грянула автоматная очередь.

15 часов 26 минут

Сейхан наблюдала за тем, как Бааши танцующим шагом отпрянул в сторону — фонтанчики пыли от вонзившихся в землю пуль взлетели у самых его ступней. Солдаты, стоявшие у «Лендровера», громко расхохотались. Видно, были в восторге от своей затеи.

Но тут один мужчина со страшным зигзагообразным шрамом, рассекшим подбородок и часть нижней губы, отчего на лице навечно застыла кривая ухмылка, сделал им знак замолчать и неспешной походкой победителя направился к мальчику. Шлем сдвинут на затылок, бронежилет расстегнут. Приближаясь к Бааши, он опустил руку на кожаную кобуру с пистолетом, а мальчик весь так и съежился, согнулся под его взглядом.

— Джиифсо! — командовал мужчина. — Максбуус баад тейхей!

Майор Джейн затаилась по другую сторону дороги, рядом с Ковальски, шепотом перевела услышанное, передавая товарищам по рации:

— Он приказывает Бааши лечь; говорит, что тот его пленник.

Бааши повиновался — опустился на одно колено и положил ладонь на землю, демонстрируя полное подчинение.

Солдат усмехнулся, и кривая ухмылка на лице стала еще страшней. Он медленно достал пистолет.

Он собирается казнить его, но сперва еще запугает, помучает.

И Сейхан вспомнила другого мужчину и другое оружие. Он приставил нож к ее горлу. Она ощущала горячее его дыхание на шее; он весил вдвое больше и весь состоял из мускулов. Она встретилась с ним, когда ей было семнадцать, то было тренировочное упражнение. Садист до самых глубин своей темной души, прирожденный хищник, он не просто хотел убить ее; нет, он намеревался помучить и унизить свою жертву до того, как отнимет у нее жизнь. И чтобы выжить, ей пришлось подчиниться, молча переносить его прикосновения. И выжидать удобного момента, когда он хотя бы на секунду расслабится, отвлечется, только тогда можно будет увернуться и попробовать выхватить у него нож. В конце концов она выпустила ему кишки этим самым ножом, но ужасный этот день помнила до сих пор. Помнила полную и абсолютную власть силы над слабостью и, что самое худшее, — то, что он навеки разрушил ей душу.

А потому Сейхан никак не могла допустить, чтобы то же самое случилось с мальчиком.

Она подняла ствол «ЗИГ-Зауэра» и прицелилась в солдата. Рядом сидел Грей — они укрылись в лесу, в нескольких метрах от дороги, за густым кустарником. Он дотронулся пальцем до ее плеча, предупреждая, что стрелять не надо, еще не время. И вдруг в другой руке Бааши блеснуло что-то металлическое. Он выдернул из-за спины армейский кинжал, который прятал, засунув за резинку штанов. Кинжал был длинный, почти как рука мальчика.

Сейхан так и застыла. Вот оно, подтверждение, что они с Бааши родственные души.

Я была этим мальчиком.

Вот только Бааши собирался убить себя.

Сейхан снова прицелилась — и почувствовала, как Грей еще крепче впился пальцами ей в плечо, приказывая не стрелять. Она подчинилась, но вся так и дрожала от ярости и чувства своего бессилия.

Ну что же Такер так долго?

Они ждали от него подтверждения. Вернее, не от него, а от его четвероногого напарника…