Линия огня

Нет, мозги не потекли у нас из ушей кипящей кашей. Перед глазами не заструились кровавые реки, голос внутри черепа не шепнул свирепо: «Подчиняйся, червь!» Радар действительно безмолвствовал, но его наверняка включат сразу, как только группа Борова покинет опасную зону. Поэтому нам необходимо было выбраться за пределы обожженного пространства раньше них – или хотя бы одновременно с ними, но при этом так, чтобы они нас не обнаружили. Десять гауссов против одной СВД и двух АКМК – счет явно выйдет не в нашу пользу.

Пригибаясь, короткими перебежками, мы кинулись в сторону ЧАЭС, забирая вправо, чтобы между нами и монолитовцами оказались складки местности. Вскоре мы поравнялись с блокпостом «Монолита», давно заброшенным по причине ненужности, – несколько уложенных друг на друга толстых бетонных швеллеров и мешков с песком посреди пепелища. Если бы данное направление по-прежнему контролировал этот блокпост, а не Радар, тут бы нас троих и положили рядком. Но монолитовцы, как выяснилось, слишком полагались на всемогущество психотронной техники…

Хотя нет, поправка: на силу огнестрельного оружия они полагались тоже. По-прежнему.

В воздухе позади меня вдруг коротко вжикнуло, словно кто-то резко взмахнул металлическим прутом, и раздался глухой треск. Тело отреагировало на знакомый раздражитель быстрее разума: я нырнул на землю, зарывшись щекой в холодный пепел, мигом перекатился под защиту швеллера, и тут же вторая снайперская пуля отколола от него солидный кусок с внешней стороны. В сухие останки травы у основания блокпоста посыпалась бетонная крошка.

За баррикаду из бетонных блоков прыгнул Патогеныч. Он подкатился ко мне, сел за швеллером, опершись спиной о холодный бетон, осторожно выглянул в узкую амбразуру между блоками. Очередная пуля попала в торчавший снаружи толстый кусок арматуры и с диким воем срикошетила в поле.

– Прохлопали нас, раздолбаи, – проговорил он, снова прячась в укрытие. – Подпустили слишком близко к блокпосту. Ну, сами виноваты. Пусть теперь попробуют нас отсюда выковырнуть…

– На черта им нас выковыривать? – устало проговорил я. – Они нас просто не выпустят. Прижмут огнем. А через пять минут врубят Радар. И все, ангелы запели.

– Назад надо отходить, – озабоченно произнес Патогеныч.

– Нет. – Я аккуратно выглянул в щель между блоками. – Вон откуда бьют. Из того здания. Видишь? Весь склон холма простреливается. Снайпер нас действительно прозевал и ударил слишком поздно. Если дернем назад, положит всех в три секунды. – Я облизал губы. – Гусь-то уже отмучился?..

– Вон ползет… – буркнул Патогеныч.

Отмычка действительно по-пластунски выполз из-за поваленной деревянной катушки из-под кабеля, стремительно работая локтями и коленями. Его обстреляли еще дважды, но прицелиться по лежащему бродяге было не так-то просто. В конце концов он сумел спрятаться за одним из бетонных блоков и привстал на одно колено, судорожно выкашливая сухой пепел, которого наглотался, пока полз.

– Живой? – поинтересовался я.

– Ага, – отозвался Гусь.

– Куда попали?

– Никуда.

– Я же слышал, как кость хрустнула.

– А. – Гусь тоже сел на землю, прижавшись спиной к спасительному бетону. – Я имел в виду, в меня не попали. Но снайперка пополам. Ложе раскололи.

– Ну, совсем чудесно, – я смахнул с виска каплю пота. – Значит, дырявить монолитовцев нам вообще нечем.

– Нам труба? – деловито поинтересовался Гусь, тяжело дыша.

– Ну, практически, – отозвался я. – Хотя Дима Шухов любил говорить, что безвыходных положений не существует в принципе…

– Это он говорил, пока живой был, – безжалостно уточнил Патогеныч. – С тех пор я от него этого не слышал.

– Брось, – миролюбиво проговорил я. – Попадали мы с тобой еще и не в такие передряги. Позавчера, например…

– Позавчера мне нужно было продырявить тебе башку из «беретты» и забрать чертово яйцо, – отрезал Патогеныч. – Все остались бы довольны.

– Ну, раз не продырявил, значит, зачем-то это было нужно… – Я задумчиво смотрел на пару поваленных кабельных катушек, валявшихся рядом с нашим блокпостом. – И вряд ли затем, чтобы сейчас из нас сделали барбекю.

– У тебя есть план?

Вместо ответа я высунулся из укрытия, ухватился за край ближней ко мне деревянной катушки и поволок ее за собой. Снайпер тут же выстрелил, и пуля с треском откусила от нее кусок дерева. Я юркнул обратно за блок, но теперь массивный деревянный барабан оказался наполовину укрыт за бетонным швеллером, и я уже без особого риска подтянул его к себе.

– Начинаю соображать, – проговорил Патогеныч, – но смутно.

Упершись в край катушки, я с натугой стал поднимать ее вертикально, чтобы получилось огромное колесо. Патогеныч поспешил мне помочь. Через полминуты мучительных усилий мы все же поставили ее на ребро. Снайпер тут же отреагировал и пробил двойную деревянную переборку в верхней части колеса, которая показалась над блокпостом. Потом еще раз. Мы затаились внизу, старательно удерживая катушку в вертикальном положении, и снайпер замолчал: расходовать зря боеприпасы, расстреливая возведенную нами деревянную конструкцию, было безусловно глупо.

– Вот и все, – хрипло проговорил я. – Сейчас я пну эту штуку, и она покатится с холма. А мы будем бежать рядом с ней, чтобы она оказалась между нами и снайпером, и молиться Черному Сталкеру, чтобы этот хрен стрелял помедленнее. Уяснили?

– Он же ее пробивает насквозь, – безнадежно покачал головой Патогеныч.

– Зато он не знает, куда именно стрелять, – возразил я. – В какое место. Катушка большая и круглая, нас за ней не видно. А чтобы усложнить ему задачу, катушек будет две…

Приятель с сомнением посмотрел на меня.

– Есть шансы, брат, – сказал я. – А тут шансов нет.

Патогенычу снова не понадобилось много времени, чтобы решиться. Времени у нас было совсем в обрез.

С риском для жизни я подтащил к бетонным блокам второй деревянный барабан, и мы тоже установили его вертикально. Присев на корточки, бродяги гусиным шагом переместились за катушку, которая была ближе к нам. Я объяснил им, что первый состав отправится пустым: ему достанется основной огонь. Примерившись, я поставил ботинок на ребро дальнего от нас деревянного колеса и толкнул изо всех сил.

Снайпер, разумеется, давно сообразил, что мы что-то затеваем, поэтому открыл огонь сразу, как только огромный кабельный барабан, громыхая, выкатился из-за железобетонных блоков. Завизжали пули, яростно затрещали пробитые насквозь деревянные борта, звонко дзенькнул рассеченный прямым попаданием металлический корд, опоясывавший одно из ребер огромного колеса. Отпустив расстреливаемую катушку метров на семь, я аналогичным пинком привел в движение нашу и тут же стремглав бросился под хлипкую защиту этого импровизированного деревянного танка. Мои коллеги мгновенно стартовали тоже – прямо из полуприседа.