Линия

— Госпожа ЮнМи-сии, нельзя же так, — проснулся ведущий. — Вы же девочка, будущая мать. Зачем вам эти людоедские идеи!

— Вот потому и говорю, что женщина всегда переживает о своём потомстве, выживет оно или нет. Человек стал супервидом за счёт высокой обучаемости, быстрого осваивания новых образцов поведения. Это повлекло больший объём мозга, который у человека дольше рос. Выкармливать потребовалось более десяти лет и уже не отдельной семьёй своих детёнышей, а всем племенем и чужих детей. Чтобы жить племенем и выкармливать чужих детей, потребовалось подавление агрессивности к своим, а это усложнение мозга. Усложнение мозга привело к появлению разума. Разум облегчил поиск новых образцов поведение и обучения им. Включилась положительная обратная связь. Но поколение наших отцов не беспокоится о выживании своего потомства, то есть нас. По факту. Им и так хорошо живётся, зачем что-то менять? После нас хоть потоп! Вот это действительно людоедская идея с потопом.

Смотрю, терпят? Ещё перца подсыпать?

Моя задача сегодня была жужжать над ухом, как комарик ночью, не давать заснуть. Не далее, как вчера генерал Им ЧхеМу выступал с теми же идеями, с какими сегодня выступаю я, только излагал эти идеи гораздо мягче. Мы с кандидатом в президенты играем доброго и злого полицейского. Избирателям мои слова не должны понравиться. Как говорится, правда глаза колет. Но отталкиваясь, уходя от меня, избиратели будут приходить к Им ЧхеМу. Говорим мы об одном и том же.Так называемая косвенная агитация.

Правда тут может выскочить другая проблема. Мои слова могут понравиться радикалам, среди которых много пассионариев. На это аналитики подумали, подумали и решили, что в данном случае можно так говорить, генерал не пострадает. Радикалы в основном среди молодёжи, а избирать можно с двадцати одного года, поэтому мой радикализм будет притягивать молодёжь ко мне, но не оттягивать от Им ЧхеМу. Заодно у меня образуется задел на будущее, вдруг в политику пойду.

— Девочка, а почему ты только критикуешь? Почему своё не предлагаешь? Вот роди десятерых и все проблемы решаться.

Смеются черти полосатые.

— Хоть миллион рожу, проблему этим не решить. Я ментально не кореянка и мои дети будут не корейцами. Нацию определяет не кровь, не ДНК. Сами же говорите это банан о человеке, который по крове кореец, но не освоил культуру народа, не стал полноценным корейцем. Каждый народ несёт свой уникальный код, который вырабатывался веками и тысячелетиями. Отбери у человека ядро культурного кода и человек лишиться национальности. ДНК останется, а народа не будет, развоплотится или разойдётся по другим народам. Вы такого для своих детей и внуков хотите, когда отрицаете традиции народа?

— Ты сама говорила, что не знаешь традиций, что ещё не социализировалась, что тебе только два годика, — кто-то кричит с места.

— Да говорила, и сейчас скажу. Поэтому мне нельзя что-то советовать корейцам, я могу по незнанию такого насоветовать!

— А королева Мён СонХва не боялась советовать.

— Но я то не королева.

— Ничего, ты только роди, — это опять первый гнёт свою линию. — Ты только роди, покажи пример, а мы воспитаем из них настоящих корейцев.

Он что совсем ухи объелся? Чтобы мать кому-то детей отдала? Это что, я уже готов рожать? Ну погодите, я вам всем отвечу!

— Ей, дядька! У тебя свои дети есть? Или своих не смог воспитать, теперь к чужим лезешь.

— Как ты смеешь, совсем старших не уважаешь!

— Да, не уважаю! До чего молодёжь довели! Самоубийства после сунын начались чуть более десяти лет назад, когда перестали действовать социальные лифты. Это раньше кончил высшее заведение, для тебя дорого к карьере открыта. Сейчас нет, все хорошие места старшее поколение перекрыло. А мы только слышим, учись, учись! Попыталась доказать, что без сунын хорошо жить можно, вся страна на меня ополчилась, изгоем сделала! Лишь бы не думать о своём будущем, будущем своих детей. Это нормально?

— Не все ополчились, — сквозь шум слышу возглас от «жестоких гостей». Улыбаюсь им. Моя улыбка ещё больше бесит зал.

— Стоп, брейк, — останавливает перепалку ведущий шоу.

В этот раз охраны гораздо больше, чем год назад. К тем, кто не хочет успокоиться, подходят крепкие ребята. Шум постепенно смолкает.

СынГи делает жест в мою сторону.

— Продолжай!

— Собственно я уже закончила. Сказала всё, что хотела. Могу только добавить по последнему случаю, что сейчас произошёл в студии. Старшие требовали к себе уважения, а вели себя как дети. Вот и есть проявление эгоизма, про которое я говорила. Человек ничего ни сделал для нации, кроме как соизволил родиться, да и то не его заслуга. Но требует от всех уважения! Это нормально? Пусть каждый ответит сам себе, стоит ли цепляться за такие обычая. Обычая, которые не ведут к порядку в стране, как хотел Конфуций, а ведут к ещё большему бардаку. Убивают народ.

— И что самое страшное, убивают учение нашего учителя Конфуция.

— Девка, не лезь своим грязным ртом к Конфуцию, — кричит кто-то с места.

— Грязным ртом? Грязным! Вы в тюрьму сядьте, но не откажитесь от оболганного дяди, когда все как один кричат откажись! — зло смотрю на зрителей. Под этим взглядом все мгновенно замолкают.

— Напомню нашим зрителям и телезрителям, что история сыновей почтительности, которую показала госпожа ЮнМи-сии, достойна книги «Двадцать четыре примера сыновней почтительности» древнего автора, — пытается разредить обстановку ведущий.

— ЮнМи-сии, ты можешь уже называться благородным мужем?

— Нет, что вы! Хотя нужно отметить, что «благородным мужем» может стать и женщина. Правда, по Конфуцию, ей это сделать сложнее, до благородного мужа мне далеко. Я часто не выполняю пять добродетелей: — Жэнь(«гуманность»), — И(«справедливость»), — Ли[1]("ритуал'), — Чжи(«разумность»), — Синь(«искренность»).Как это происходит, вы сейчас видели. Я испытывала к старшим злость за их слепоту, и не проявляла гуманность. Не всегда разумна, иначе бы на вашей передаче я не уличала бы взрослых в отказе заботы о младших, — делаю паузу, потом продолжаю.

— Конфуций говорил, что сыновья почтительность идёт рука об руку с заботой о младших. Нет этой заботы в Корее, вместо её процветает эгоизм старших, и ради своих прихотей люди готовы отказаться от великого учения Конфуция, разрушить культурный код народа. Это страшно, когда видишь, как к пропасти идут слепые и ничем не можешь им помочь. Отталкивают протянутую Конфуцием руку.

— Да и я не далеко ушла. Не выполняю: «Стремись к истине, держись добродетели и опирайся на гуманность». Может поможем друг другу следовать за Конфуцием, а не за слепцами? Обопрёмся на гуманность и воспрянет Корея. Нашим предкам удалось. А мы!?

Снова молчим. Решаю закругляться, да и говорить не о чем.

— Спасибо, я всё сказала.

Иду к «жестоким гостям». Хочу пригласить их в кафе. Габи не откажет, а «самоубийца» Сэ-би? Проверим.

*(Двадцать четыре примера сыновней почтительности https://fayjapan.livejournal.com/13191.html

В основе повествования — двадцать четыре стихотворения китайского поэта эпохи Юань (1271–1368) Го Цзюй-цзина. Истории происходят в разное время в различных частях Китая). <