Линкор «Альбион». Часть 2. Правь, Британия

– Ах, оставь, – отмахнулся «князь», он же брат Ярослав, некогда в миру носивший имя Ярослава Андреевича Горского. – Не до тебя мне, – он развалился в кресле, перед тем скинув сюртук, жилет и галстук, а теперь махал на себя платком от вечерней духоты и приговаривал: – Мне и без тебя дурно.

Брат Ярослав носил в Опричном ордене степень великосхимного монаха, то есть был на два звания выше брата Вадима, что, однако, не мешало тому упрекать начальника:

– Это потому, что ты сожрал целую вырезку один! Мог бы попросить, чтобы хоть половинку в номер занесли. Так было бы по-честному, по-людски.

– Ах, оставь ты это, – лениво махнул на своего товарища платком архидьякон, – сходил да купи себе сосиску и не донимай меня своими нравоучениями. Ты лучше скажи, ванна уже набралась?

– Уж набралась и остыла, пока ты гортанобесие своё по ресторанам тешил да деньги транжирил; я уже новую набрал. Иди купайся, да только недолго, брат Валерий придёт, тоже мыться будет.

Брат Ярослав встал и, скидывая штиблеты на ходу, пошёл в ванную. Был он высок ростом и на вид крепок, но что-то было в его фигуре от увальня, оттого и сила его казалась ленивой. Ко всему был он ещё рыж и носат, хотя общее впечатление о нём у всякого, кто его видел, складывалось скорее приятное, так как казался он человеком вовсе не злобным и не высокомерным. Проходя мимо брата Вадима, он вскользь взглянул на разложенные в свете лампы деньги и спросил:

– Клапан на втором котле так и стучит?

– Стучит, сволочь. Всё-таки придётся менять. Нужно найти мастерскую. Завтра займусь.

– Уж займись, – велел «князь» и скрылся в ванной комнате.

А брат Вадим собрал со стола все деньги, бережно свернул ассигнации и сложил их в портмоне. Золото и серебро он собрал в отдельный кошелёк. В отличии от беспечного своего священноначальника, брат Вадим проявлял некоторую озабоченность. Волновался о том, что средств, выделенных на впопыхах организованную командировку, явно не хватает.

И тут в их роскошный номер явился и третий человек, что играл в их спектакле роль грума. То был инок во Ордене брат Валерий, в миру Валерий Владимирович Павлов. Он принёс в бумажном пакете круг неплохой колбасы, пару больших брецелей, ещё что-то, а также извлёк из глубоких карманов плаща четыре бутылки пива. Всё это он раскладывал и ставил на дорогую скатерть дорогого стола.

– О, пивко! – обрадовался брат Вадим, сразу беря одну из бутылок и тут же откупоривая её.

– Оно, – соглашался брат Валерий, скидывая плащ и садясь к товарищу за стол, – я этих рейнских, бордо и всяких прочих медоков больше видеть не могу.

– Воистину, брат, воистину, – соглашался с ним брат Вадим, отламывая себе ещё и колбасы. И тут же добавлял с некоторой мечтательностью в голосе: – А надо было ещё, конечно, хоть немного водочки захватить. После такой длинной дороги было бы можно понемногу возлить.

– Думал, – отвечал ему брат Валерий. Глаза у него умные, проницательные и холодные; увидишь такого, так нипочём и не подумаешь, что человек этот – настоящий схимонах. – Признаться, посещали меня подобные мысли, но решил я, что от лукавого они. И воздержался.

– От лукавого? – уточнил брат Вадим.

– Подумалось мне, что наш великосхимный будет опять нам высказывать за пьянство, – чуть поморщившись, пояснил брат Валерий, – и что-то мне сразу расхотелось. Думаю, обойдёмся без водки, тем более что настоящей тут не найти, а местный шнапс нашей не чета.

– Не чета, не чета, – соглашался брат Вадим, со знанием дела расправляясь и с колбасой, и с пивом, – ну а телеграмму братьям ты послал?

– Послал, – заверил его товарищ. – Просил завтра ответ дать до шести утра. Уж как получим, так будем думать, когда и где встречу готовить.

– Я газетёнку местную купил, – брат Вадим достал из кармана пиджака газету, – признаться, цены на жильё здесь кусачие.

– Эка удивил, братец, – отвечал ему брат Валерий тоном человека, знающего, о чем идёт речь. – Город Гамбург со времён Ганзы славился своими портами и торговлей, отчего же тут быть дешевизне?

Сам он при этом проворно распечатал уже вторую бутылку пива. И откупорив, снова заговорил:

– Завтра, если останется время, начните подбирать жильё. Основное и запасное сразу.

– Сначала я «даймлер» к механику отгоню, – отвечал ему брат Вадим. – А потом и квартирой займусь.

А тут из ванной вышел сам брат Ярослав; был он в одной простыне, чист и свеж. Сразу оценив ситуацию, он почти с возмущением спросил:

– Это вы что, подлецы, ни одной бутылочки пива мне не оставили?

– А ты нам вырезки с розмарином случайно не принёс? – тут же парировал брат Вадим. – Хоть по маленькому куску?

– А тебе пиво не по чину. Ты вон, Ваше Сиятельство, свой медок глыкай, – разумно заметил «князю» брат Валерий.

– Э-эх, – брат Ярослав подошёл к нему и не без усилия вырвал у него бутылку, в которой ещё было пиво, – мелкие вы людишки, скаредный духом народец. Всё считаетесь! Всё подсчитываете! Глядите жадно, кто что съел. Вот потому-то вы и не князья. Из-за мелочности вашей, – удовлетворённый своим назиданием, брат Ярослав отпил из бутылки и спросил: – Телеграмму братьям хоть послали?

– Да уж не волнуйся, послали, пока ты там ростбифы трескал, – заметил брат Вадим.

– Послали, я просил брата Тимофея дать ответ до шести утра.

– Вот и славно, чем раньше начнём день, тем больше успеем, – сказал брат Ярослав и пошёл к себе в спальню, напомнив своим товарищам: – Вы тоже не засиживайтесь тут.

– Слыхал, что великосхимный сказал? – спросил брат Валерий, забирая у брата Вадима бутылку с остатками пива. – Ложись спать, я сейчас помоюсь и тоже лягу.

Глава 2

Герцогиня Джорджиана Девоншир приказала дворецкому пригласить прибывших дам, и когда те появились в её кабинете, проявила к ним максимальное радушие. Она встала из-за стола и вышла им навстречу, да ещё и протянула руки так, как будто давно была с ними знакома.

Две дамы тут же присели в книксенах, и те книксены были глубокими, а дамы даже склонили головы в знак почтения. Ведь герцогиня и положением в свете, и мастерством «видения» превосходила их обеих.

– Встаньте, встаньте. Эти церемонии здесь ни к чему, – потребовала Холодная Леди, всем своим видом и тоном показывая, что никакая она не «холодная». – Дорогие мои сёстры, вы даже представить себе не можете, как я вам рада, – произнесла она, приближаясь к прибывшим дамам. – Прошу вас, вот…, – она указала им на диван, сама же села в кресло напротив. – Дорогие сёстры, садитесь вот сюда, тут вам будет удобно.