Линкоры в бою. Великие и ужасные

Германская официальная история утверждает, что обе стороны открыли огонь почти одновременно в 12.20. По русским данным, «Гебен» начал стрелять примерно через 50 секунд после «Евстафия», уже получив первое попадание. Можно только посмеяться, читая утверждения, что немцы испытывали трудности с определением дистанции, так как русские корабли находились на фоне берега. В нескольких милях от него при сильной дымке?! Может, затянувшиеся средиземноморские каникулы скверно сказались на подчиненных старшего артиллериста «Гебена» корветтен-капитана Книспеля? Первый залп «Гебена» лег перелетом, а дальше начались попадания. Всего «Евстафий» получил 4 снаряда. На броненосце погибли 33 человека, 25 были ранены. Пара шальных снарядов «Гебена» разорвалась в воде недалеко от «Ростислава».

«Гебен», развив полный ход, пытался охватить голову колонны противника. Но в это время линейный крейсер оказался под сосредоточенным огнем 5 русских броненосцев, залпы которых ложились очень хорошо. Однако вскоре опасность миновала — подобно видению, русский флот растаял в тумане. По крайней мере, так говорит официальная германская история. Однако прокладки показывают, что бой велся на параллельных курсах, и противники отвернули в разные стороны практически одновременно — в 12.35.

Но как же на самом деле выглядел «сосредоточенный огонь» русской эскадры? «Иоанн Златоуст» стрелял самостоятельно с неверной установкой прицела. «Пантелеймон» из-за дыма и тумана не видел вообще ничего и огня не открывал. «Три Святителя» стрелял по неверным данным «Иоанна Златоуста». «Ростислав» предпочел обстрелять «Бреслау». Зато головной «Евстафий», используя небольшую дистанцию, открыл беглый огонь из 152-мм и 203-мм орудий. Было выпущено 14 снарядов 203 мм и 19 снарядов 152 мм. Всего русская эскадра выпустила 30 снарядов калибра 305 мм, не считая более мелких, и якобы добилась 14 попаданий, в том числе 3 — снарядами 305 мм. Но почему-то во всех отчетах описывается детально одно-единственное попадание в тот самый каземат. Впрочем, «Гебен» снова вышел в море уже 6 декабря, поэтому говорить о каких-то серьезных повреждениях, им полученных, не следует.

О дальнейших действиях сторон официальная история также говорит весьма смутно. Русская эскадра отказалась от попытки преследования противника из-за неких «плавающих предметов», обнаруженных впереди по курсу. Она отвернула влево, описала большую петлю и вернулась в Севастополь. «Гебен» якобы попытался найти противника, однако в густом тумане никого обнаружить не сумел.

Итак, какие же выводы можно было сделать из результатов этого боя? Бригада старых броненосцев оказалась вполне способна дать отпор линейному крейсеру, позднее это подтвердилось еще раз в бою 10 мая 1915 года. Еще раз оказалось, что не следует буквально воспринимать трескучие пропагандистские лозунги, но этот же бой ясно показал, что в одиночном поединке у броненосца нет даже тени шансов.

Этот бой также показал прекрасную выучку артиллеристов Черноморского флота и очень слабую подготовку командного состава. Практически ни разу не удалось организовать хотя бы отдаленное подобие сосредоточенного огня, что практиковалось во время довоенных учений. Хотя, может быть, виной этому стало объективно плохое качество средств связи. Ведь УКВ-передатчикам еще только предстояло появиться. В то же время стало ясно, что в одиночку броненосцам попадаться на пути «Гебена» крайне нежелательно. Но этот бой, который вернее было бы назвать кратковременной перестрелкой, оставил много вопросов, на которые ответить уже вряд ли удастся.

Следующая встреча Черноморского флота с «Гебеном» состоялась весной 1915 года, и она окончательно расставила все точки над «i». 7 мая русский флот вышел в море, чтобы нанести удар по Угольному району Зонгулдака. В состав эскадры вошли те же самые броненосцы и крейсера, а также гидроавиатранспорт «Александр I» и группа эсминцев.

9 мая русские корабли обстреляли порты и потопили несколько пароходов и парусников, причем комендант Эрегли с перепугу сообщил, что началась высадка русских войск. «Гебен» немедленно вышел в море и по пути разминулся с русской эскадрой, которая направилась к Босфору для обстрела береговых укреплений. Последовавшее столкновение показало ошибочность применяемой Эбергардом тактики, но в то же время оно продемонстрировало полное бессилие немцев.

На рассвете к проливу направились выделенные для обстрела броненосцы «Три Святителя» и «Пантелеймон». Их сопровождали «Александр I» и «Алмаз». Остальные броненосцы остались примерно в 25 милях от пролива, крейсера «Память Меркурия» и «Кагул» находились мористее в дозоре, то есть русская эскадра была разбросана на большом пространстве. Это совершенно непонятно, так как штаб флота полагал, что «Гебен» может развить 28 узлов. Получается, что русские сами просто напрашивались быть уничтоженными по частям.

Утром из Босфора вышел эсминец «Нюмуне». В 5.15 он заметил дымы на севере, пошел им навстречу и в 5.40 передал по радио, что видит русский флот. Эсминец попытался обстрелять русские тральщики, но сам попал под огонь броненосцев и начал отходить. «Гебен» принял радиограмму «Нюмуне» и пошел на сближение с русскими.

Его заметил крейсер «Память Меркурия», который полным ходом пошел на соединение с главными силами, «Гебен» вдогонку ему нахально передал прожектором свои позывные «GB». В 7.05 Эбергард приказал группе обстрела присоединиться к эскадре, а сам пошел им навстречу. Однако «Гебен» быстро догонял его, и стало ясно, что соединиться русские броненосцы не успеют. Поэтому Эбергард повернул навстречу «Гебену», чтобы не подставлять под удар замыкавший строй слабый «Ростислав». При этом адмирал приказал снизить скорость до 5 узлов. В 7.53 с дистанции 94 кабельтова русские открыли огонь, «Гебен» немедленно ответил. Линейный крейсер вел огонь с максимальной скорострельностью, пытаясь использовать свое кратковременное преимущество. Хотя его залпы постоянно накрывали «Евстафий» и броненосец временами просто скрывался за стеной высоких всплесков, попаданий немцы не добились. Вероятно, немцев сбила с толку хитрость Эбергарда, и они совершенно неправильно оценили скорость русских броненосцев. Впрочем, очередная попытка организовать централизованный огонь эскадры у русских тоже не удалась.

Командир «Пантелеймона» капитан 1-го ранга Каськов, оценив обстановку, приказал выжать из машин все, на что они способны. «Пантелеймон» развил 17,5 узла — на полтора узла больше, чем на испытаниях! Более старый «Три Святителя» старался не отстать от него. В 8.06 группа обстрела присоединилась к эскадре. При этом «Пантелеймон» открыл огонь по «Гебену», не вступая в строй, через голову «Ростислава». Вскоре в линейный крейсер попали два тяжелых снаряда, из них один ниже ватерлинии. Хотя повреждения были несерьезными, положение «Гебена» становилось опасным. Он отвернул в сторону и вышел из боя. В 8.12 бой закончился. Линейный крейсер сначала отошел на север, удерживая дистанцию около 100 кабельтовых от русской эскадры. Когда противники достаточно удалились от Босфора, «Гебен» развил 26 узлов и прорвался к проливу.

Немцы полагали, что добились трех попаданий, хотя на самом деле в русские корабли не попал ни один снаряд. Залпы «Гебена» ложились так близко к «Евстафию», что броненосец сильно встряхивало, адмирал Эбергард даже несколько раз посылал старшего офицера осмотреть нижние помещения, чтобы убедиться, что броненосец не получил пробоин. Хотя на палубе и спардеке «Евстафия» после боя нашли более 30 осколков германских снарядов, повреждений флагманский броненосец не получил. За этот бой адмирал Эбергард был награжден мечами к имеющемуся у него ордену Св. Владимира 2-й степени, что превращало орден в высокую боевую награду.

Вот за эти бои броненосцы Черноморского флота и заслужили пресловутый «Оскар». Ведь даже известный немецкий историк Герман Лорей был вынужден написать: «Артиллерийское превосходство русских было слишком велико». Вот вам и броненосцы!

Перед английским флотом проблема, что делать со своими броненосцами, стояла гораздо более остро, ведь Владычица морей настроила их превеликое множество. Только для формирования команд требовались более 20 000 квалифицированных моряков, чего Англия не могла себе позволить, учитывая стремительный рост числа дредноутов. И тем не менее британское Адмиралтейство пока не спешило отправлять на слом устаревшие корабли, более того, после начала войны был снова введен в строй уже предназначенный к продаже на слом броненосец «Ривендж», причем его орудия получили новые лейнеры стандартного теперь калибра 305 мм, а фор-марс был превращен в настоящий корректировочный пункт. После этого в ноябре 1914 года броненосец вместе с группой таких же старых канонерок и миноносцев отправили обстреливать немецкие позиции на побережье Ла-Манша в районе Ньюпорта. Получилось, что он дал первый залп по немцам даже раньше «Канопуса» на Фолклендах.

Правда, к огорчению англичан, выяснилось, что большая осадка мешает броненосцу, это и привело в конце концов к созданию мелкосидящих мониторов. При этом мониторы типа «Лорд Клайв» получили башни, снятые именно с разоруженных броненосцев типа «Маджестик». Но все это будет в будущем. А пока «Ривендж» продолжал свои подвиги. Весной 1915 года он прошел переоборудование в Чатаме, первым из британских кораблей получив внешние були, которые являлись отличной защитой от мин и торпед. В августе 1915 года он получил новое имя — «Редутэбл», так как предыдущее имя понадобилось новому супердредноуту. Но это не помешало старому вояке провести еще несколько операций у бельгийского побережья.