Лионесс. Том 2. Зеленая жемчужина. Мэдук

– Скоро. Но объясни мне – зачем Тамурелло попытался внушить тебе такую чудовищную глупость?

– Он ничего мне не внушал. Я ничего не знаю. Мой ум пуст, как черные пространства между звездами.

– По-твоему, я – человеческое существо? – спросил Шимрод.

– Насколько мне известно, да.

– Я – порождение Мургена!

– Не понимаю. Что ты называешь порождением?

– Когда-то, давным-давно, Мурген являлся в моем обличье, чтобы свободно действовать и наблюдать, – люди боятся легендарного Мургена, это ему мешает. Я ничего не помню о тех временах – мои поступки были поступками Мургена, и воспоминания о них принадлежат Мургену. Но мало-помалу, по мере такого использования Шимрод стал существом из плоти и крови, приобрел собственное сознание и способность действовать независимо.

Теперь я – Шимрод. Почему бы мне не считать себя человеческим существом? Я выгляжу как человек. Я испытываю голод и жажду; я ем и пью, после чего мне приходится испражняться. Твоя красота вызывает во мне тоскливое влечение, одновременно сладостное и болезненное. Короче говоря, ничто человеческое мне не чуждо, и если я в чем-то не человек, то мне неизвестно, в чем именно.

Меланкте повернулась к морю:

– У меня человеческое тело; так же, как твое, оно выполняет свои функции: я вижу, слышу, ощущаю вкус. Но я пуста. У меня нет чувств. Я ничего не делаю – только брожу по пляжу.

Шимрод пересел на софу и обнял ее плечи:

– Позволь мне заполнить эту пустоту.

Меланкте язвительно покосилась на него:

– Я не нуждаюсь в помощи.

– Но тебе будет лучше, когда ты изменишься, гораздо лучше!

Меланкте отстранилась, встала и отошла к окну.

Шимроду больше нечего было сказать – в этот момент он решил удалиться и ушел, не попрощавшись.

На следующий день Шимрод вернулся к беломраморному дворцу, нарочно в то же время. Если Меланкте ежедневно придерживалась одного и того же расписания, сегодня он мог бы узнать, удалось ли ему повлиять на ее настроение. Он прождал под террасой целый час, но Меланкте не появилась. В конце концов Шимрод задумчиво побрел обратно в Исс.

К вечеру погода стала портиться, с запада подул свежий бриз – рябь перистых облаков быстро затянула небо, и солнце опустилось в багрово-лиловую гряду далеких туч.

С утра яркие сполохи света боролись с пасмурным сумраком. Снопы солнечных лучей пробивались через разрывы в облаках, но разрывы стягивались и лучи гасли. После полудня сумрак победил и с моря нахлынула темно-серая стена дождя.

Ближе к вечеру Шимрод, подчинившись внезапному порыву, накинул на плечи плащ, сделал покупку на рынке и прошел по пляжу к белому дворцу. Взойдя по ступеням, он пересек террасу и постучал в резную деревянную дверь.

Никто не ответил – он постучал снова. Наконец дверь приоткрылась; выглянула служанка:

– Леди Меланкте не принимает.

Шимрод распахнул дверь и зашел внутрь:

– Превосходно! Значит, нам никто не помешает. Я останусь на ужин – вот свежие отбивные. Поджарьте их как следует, приправьте травами и подайте с добрым красным вином. Где Меланкте?

– В гостиной, у камина.

– Я знаю, куда идти.

Служанка с сомнением понесла отбивные на кухню. Заглядывая из комнаты в комнату, Шимрод в конце концов нашел гостиную, упомянутую служанкой, – помещение с белеными стенами и дубовыми потолочными балками. Меланкте стояла и грелась у огня. Когда Шимрод зашел, она взглянула на него через плечо, раздраженно отвернулась и продолжала смотреть на языки пламени.

Шимрод приблизился. Не глядя на него, Меланкте сказала:

– Я знала, что ты сегодня придешь.

Шимрод обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал. Она не ответила – с таким же успехом он мог бы поцеловать тыльную сторону своей руки.

– Так что же – ты не рада меня видеть?

– Нет.

– Но в то же время тебя не трясет от злости?

– Нет.

– Я когда-то уже целовал тебя – помнишь?

Меланкте повернулась к нему. Шимрод понял, что она собирается сказать нечто, приготовленное заранее:

– Я почти не помню ничего, что тогда происходило. Тамурелло дал мне точные указания. Я должна была обещать тебе все, что угодно, и, если потребуется, уступить любому твоему требованию. Оказалось, что в этом не было необходимости.

– А обещания? Их не нужно выполнять?

– Я произносила слова, но это не были мои обещания; это были слова Тамурелло. У него и требуй выполнения обещаний. – И Меланкте улыбнулась огню, горевшему в камине.

Шимрод, все еще обнимавший ее за талию, прижал ее ближе и погрузил лицо в ее волосы, но она отстранилась и села на диван.

Шимрод сел рядом:

– Я не большой мудрец, как тебе известно. И все же, я мог бы многому тебя научить.

– Ты гоняешься за иллюзиями, – почти презрительно обронила Меланкте.

– Почему ты так думаешь?

– Тебя привлекает мое тело. Если бы ты взглянул на меня и увидел пожелтевшую морщинистую кожу и горбатый нос с бородавками, сегодня вечером тебя бы тут не было – даже если бы ты пришел, ты не стал бы меня целовать.

– С этим невозможно спорить, – сказал Шимрод. – Тем не менее в этом отношении я вряд ли отличаюсь от любого другого. Ты предпочла бы жить в дряхлом, уродливом теле?

– Я привыкла к тому телу, какое у меня есть. Я знаю, что оно привлекательно. Тем не менее то, что живет в этом теле, – то, что я на самом деле собой представляю, – судя по всему, вовсе не привлекательно.

В гостиную зашла служанка:

– Подать ужин здесь, у камина?

Меланкте с удивлением оглянулась:

– Я не просила подавать ужин.

– Этот господин принес отличные отбивные и приказал поджарить их как следует, что я и сделала, обжарила на виноградной лозе и приправила чесноком, лимонным соком и щепоткой тимьяна. Есть еще свежеиспеченный хлеб, горошек прямо с огорода и неплохое красное вино.

– Хорошо, подавай здесь.

За ужином Шимрод пытался создать теплую, непринужденную атмосферу, но в этом начинании Меланкте не оказывала ему почти никакой поддержки. Сразу после ужина она объявила, что устала и собирается идти спать.

– Сегодня дождливо, – заметил Шимрод, – я останусь на ночь.

– Дождя уже нет, – возразила Меланкте. – Уходи, Шимрод. В моей постели не будет никого, кроме меня.

Шимрод поднялся на ноги:

– Мне остается сделать то, что на моем месте сделал бы любой воспитанный мужчина. Спокойной ночи, Меланкте.

2

Непрерывные холодные дожди удерживали Шимрода от новых прогулок по пляжу. Кроме того, он не торопился из тактических соображений: чрезмерное усердие могло скорее помешать достижению его цели, нежели способствовать ему. На данный момент он уже сделал все возможное. Он привлек внимание Меланкте к неповторимому характеру своей персоны; он доказал ей, что умеет быть вежливым, но настойчивым, забавным, но заботливым; он продемонстрировал ей внушающую уверенность любой женщине страстность, свойственную всем ухажерам, – не в такой степени, какая могла бы показаться непристойной, но и достаточно пылкую для того, чтобы она свидетельствовала о непреодолимых чарах Меланкте и заставила ее задумываться о себе и о нем.