Липовый барон

Окрестили нас, снежные иголочки.

Чёрным холодом, да красным золотом.

О чём поплачут наши матушки? Горькой слезой. Да чистой росой?

Будут зарастать раны рваные. Мягкой травой. Да пылью дурной.

Маков цвет алым пламенем. Полыхнёт, разорвав глаза,

Дождь прольётся алой капелькой. Сталью сверкнёт гроза...

Хоронили нас ёлочки-иголочки,

А умирали мы, как птицы в облаках.

Отпевали нас снежные иголочки.

Лютым холодом, да жжёным оловом

[13]

.

Я не спорю, что это наивно, навязывать свое мировоззрения людям для этого не готовым. Я не спорю, что это глупо выкладывать душу, тем, у кого нет души. Я не спорю, что я был пьян. Я не спорю, что я не самый лучший исполнитель. Даже готов признать, что я хреновый музыкант. Я не спорю, что херовый из меня переводчик.

А вот в одном я поспорю!

Не сметь мне плевать в душу и говорить что моя песня это завывания крестьян?! Я тебя не понял! Повтори-ка! Что ты говоришь, что моя песня это песня о крестьянах, которые хотели стать дворянами?! Ты уверен мальчик, что ты это думаешь?! Не плюй мне в душу скотина!

Я не знаю, чем бы это закончилось. В итоге, конечно, мне был бы песец. Все шло к дуэли, а я, учитывая мое упитие, мог и не посчитаться с тем, что молокосос барон, а я самозванец бастарда барона.

Мне в том вечер повезло. Малолетку нашлось кому урезонить, кроме меня. Как не странно, мой корявый перевод понравился дамам. Хотя может и не перевод, кто в их головах разберется?!

Говорят, единственный мужчина, который понял женщин, еще долго голым бегал по улицам и кричал: "Это так просто!".

Так было, до тех пор, пока его не поймали, и не упрятали в психушку. С тех пор мужчины не могут понять женщин, а те, кто понимают, ничего уже не скажут. Из психушки сложно докричаться до общества.

Я не понимаю, как так вышло, что я не участвовал в дуэли. Вообще дуэли не было. Одно помню сквозь сон, кто-то говорил, что с отмороженной пехотой не надо связываться, они отмороженные, не разбираются в титулах. Варвары. Звери. Сначала бьют, а потом думают.

Помню, что было мягко и приятно. Спал я похоже, на бедре у брюнетки, на которую я глаз положил.

Кто там воет про секс?! Забудьте про него! Ну, по крайней мере забудьте, что все к нему сводится. Уснул на бедре прекрасной дамы и все! А если бы было продолжение, то скорее всего, она бы для меня не была бы прекрасной. Была бы очередной. Оставьте мне иллюзию романтики. Я временами устаю быть циником. Хочется просто поспать на стройной, женской ножке…

***

Охота закончилась для меня непросыханием. До города мы Юдусом раздавили последние из припасов, и стали стрелять у едущих рядом, то, что у них может быть из алкоголя.

Я сам не понимаю как нас терпели.

Мою жажду утолила брюнетка на бедре которой я спал. Богиня! Я тебя уже заочно люблю! Хоть и не помню твоего имени! Правда, я четко запомнил твое лицо. Я помню, что тебе должен, пусть даже ты сама этого не запомнишь! Ты спасла мою жопу от дуэли на которой я убил бы этого придурка, а потом меня бы порезала бы на ленточки его родня. За это, я тебе должен, и впишусь в самый нелепый "кипиш", но лучше бы, что бы ты об этом не подозревала, а то начнешь меня подставлять под "кипиш".

***

Город встретил нас хмурым небом и дождем. Я вымок до нитки. Въезжали через ворота Грязного, лень было переться огибая город до Небес или Скотного двора. Как нас занесло в Странный город, хоть убей, не помню. И тут, что называется, "Остапа понесло".

Я отбился от кавалькады дворян. Первые воспоминая относится к таверне в которой живет жрец.

К жрецу меня занесли копыта Колбаски, совсем случайно. Я был "на кочерге" и просто хотелось разобраться в самом себе и событиях вокруг себя. А с кем лучше всего пытаться разобраться в самом себе, как не в компании жреца?

Жрец встретил меня поначалу насторожено. Пьяная скотина в моем лице, не самый лучший собеседник, согласитесь. Но потом как-то все встало на свои места.

Я поплакался жрецу о жизненной несправедливости и прочем, о чем обычно несут пьяные люди. Не знаю, что я ему там наболтал, или что он услышал среди моего бреда, но его заявление было весомым, жестким и кратким.

– Проведем обряд! –

– Это как в прошлый раз?! – вскричал я с ужасом.

– Как в прошлый раз не будет. Будет другой обряд. Не волнуйся, все будет хорошо. Пошли. –

Я качаясь, последовал за жрецом. Гумус хотел составить мне компанию, но жрец его выгнал, как и своих помощников. Самолично раскурил курильницу. Сам заваривал травы. Теперь я понимаю, почему он постоянно пьет разные отвары! Не от старости и не потому что он себя лечит от чего-то. Он же наркоман чертов!

– Пей! – сказал он протянул мне чашу.

– Вдыхай! – и он замахал тряпкой над курильницей.

– Думай! Вспоминай! Ищи! Почувствуй родство! Отдайся потоку! –

Меня постепенно накрыло. Я это уже не я. Я это кто-то чужой. Я вижу мир глазами другого. Вот это приход…

Глава 7. О моих галлюцинациях или о курорте земляков.

День для отряда начался как обычно. Лейт, как и его банда стремились в столицу. Хотя, назвать группу наемников бандой тоже не совсем точно. Скорее отряд наемников ищущие найма. Почти три десятка битых жизнь мужчин. Еще недавно, отряд был чуть ли не вдвое больше, но проклятый найм. Оглядываясь на остатки отряда, Лейт невольно задумался…

***

Дворяне режут друг друга словно и не ходят слухи о войне с Алгаром. Хотя, может в связи со скорой войной, дворяне и торопиться порезать соседей.

Если задуматься, ожидание войны это не только удобное время для сведения старых счетов. Смутное время прагматически выгодно. Призовет сеньор на службу и надо покинуть свои владения, а там "добрые соседи" ждущие, когда в замке убавиться защитников.

Проще провести превентивный удар, разом решается сразу несколько задач: и тыл свой прикрыл, и "со старыми друзьями разобрался", и обогатился, и под шумок землю у соседей отрезал.

Умрут все в роду "добрых соседей" и земля отойдет королю, а тот через сановников быстро выставит ее на торги за бесценок. Разоренные земли никогда не стоят дорого. Доход от разоренной земли минимальный, если и не убыточный. Банально невозможно уследить за всем уже в дне пути от столицы.