Lire et parler. Читай и говори по-французски. Выпуск 3

– За той дверью – гардероб. Там – уборная. У тебя еще балкон, но, думаю, сама разберешься, осмотришься…

Киваю раз за разом. Может он ждет восторгов или благодарностей, но я не в состоянии.

Мы с мужем договариваемся, что для душа мне хватит сорока минут. На самом деле, хватило бы и пятнадцати, но я оттягиваю, а он не возражает.

Айдар оставляет меня в спальне, куда сам идет – понятия не имею.

Одновременно мучаюсь и наслаждаюсь, освобождаясь от платья, чулок, красивого белья, шпилек и аккуратно наклеенных пучков ненастоящих ресниц.

Из объективно красивой, но несчастной невесты превращаюсь обратно в Айку. Не знаю, чего ждет от меня муж, но выйти в шелковом пеньюаре, который куплен специально понятно для чего, у меня не хватило бы смелости. Да и я не настолько отчаянная. Поэтому поверх чистого тела и белого атласа с кружевом я набрасываю похожий на гостиничный, висевший здесь свежий халат. Он еще и воду с мокрых волос впитает.

Пусть не удивляюсь, что Айдар уже вернулся, но сердце все равно ускоряется, когда вижу его снова. Я так напряжена, что подмечаю все мелочи. Он не был в душе – волосы сухие. Не переоделся, но снял пиджак, галстук, расстегнул пару пуговиц на рубашке и закатал её рукава.

Сейчас выглядит не безупречно собранным, я вижу и следы усталости, и даже, кажется, чувствую легкое раздражение, но если абстрагироваться, он по-прежнему кажется мне очень привлекательным мужчиной.

Его пальцы сжимают широкий стакан с чем-то крепким алкогольным. Я сглатываю. На свадьбе он не пил. Хорошие кырымлы вообще не пьют.

Отдираю взгляд от стакана, поднимаю выше. Он тоже смотрит на меня внимательно. Изучает. А во мне – бесконечные скачки напряжения. Я снова боюсь хлопнуться в обморок.

Покачивает стакан, выводит руку вперед.

– Хочешь? – Мотаю головой. Хочу, чтобы ушел.

Он может быть даже по глазам это читает. Усмехается, хоть и борется. Иногда кажется, что будь его воля – бесконечно хохотал бы, настолько я его потешаю. А когда будет… Когда своей будет делать – тоже посмеется?

Горло сжимается. Я почему-то вполне это допускаю.

Смотрю себе под ноги. Чувствую, что дыхание ускоряется. Ноздри трепещут. Жалость к себе собирается в жгучий сгусток в груди. Он выльется истерикой, я знаю точно, но Айдар ее пресекает.

– Айлин, – окликает требовательно. Я тут же слушаюсь, замираю и смотрю в глаза. Сгусток тоже замирает. Больше не растет.

Когда мужской взгляд соскальзывает по моему плечу к кровати, по спине расходится жар. Это совсем не уютное чувство. Еле сдерживаюсь, чтобы не отступить обратно к ванной. Айдар возвращается ко мне. Не знаю, почему не спешит, почему колеблется. И благодарна ли я ему за это…

Вижу, как сглатывает. Я настолько напряжена, что взгляд цепляется за резко дернувшийся кадык. Потом – опустевший на половину стакан.

Не хочу с пьяным.

Но кого это волнует?

Айдар делает шаг ко мне, ставит стакан на журнальный столик. Кивает на покрывало и вполне определенно командует:

– На кровать садись.

Глава 13

Глава 13

Айлин

Я послушно сажусь, потому что любая другая реакция отныне теряет смысл. Я – жена. Должна подчиняться.

Опускаюсь на край кровати, сжимаю пальцами плотную ткань безликого покрывала.

Не знаю, почему, но мне важно казаться спокойной, хотя внутри – паника. Тело напряжено. Нервы натянуты струнами.

Я жду, что Айдар подойдет. Дальше – белый шум. Просто не могу смириться с реальностью, которая непременно наступит.

Но он медлит.

Стоит на расстоянии и смотрит. А для меня даже его прямой взгляд – уже слишком напористо. Не выдерживаю. Отвожу свой и чуть отворачиваю голову. Глубоко вдыхаю, выдыхаю медленно и через нос.

– Точно не хочешь?

Айдар еще раз предлагает выпить, но я мотаю головой. Когда боковым зрением отмечаю его движение – сжимаю ткань сильнее. Как будто бороться буду.

Но он идет не на меня.

Сердце качает кровь, как обезумевшее. Я слежу, как муж подходит к креслу. Садится, немного съезжает в отчасти даже неприлично расслабленную позу, забрасывает ногу на ногу.

Снова берет в руку и начинает покачивать стакан, тянет его к губам и делает маленький глоток. Попросит к себе подойти?

Думаю об этом и по коже мороз. Я вообще не представляю, чего от него ожидать. Жалость к себе накрывает новой волной. Приоткрываю рот, чтобы не расплакаться. Дышу…

– Ты побег уже спланировала?

И резко прекращаю. Что? Может ослышалась?

Хмурюсь и поднимаю взгляд на Салманова. Он продолжает смотреть на меня все так же – спокойно, с нескрываемым интересом, но нечитающимися эмоциями.

Наверное, с таким лицом проводят допросы. Или он не проводит?

– На сегодня или чуть позже?

Муж дает понять, что ответа ждет. А я честный проговариваю про себя.

Я его уже совершила.

Для него же медленно перевожу голову из стороны в сторону:

– Побега не будет. Я смирилась. – Произношу и немного пугаюсь. Мужьям не такое говорят в первую брачную ночь. Ими восторгаться должны, сгорать от желания, немного бояться, но так, для виду… Больше хотеть. А я хочу остаться наедине с собой и поплакать.

Между нами повисает долгое молчание. Может быть господин прокурор так играет на моих нервах. Испытывает. Если вру – не выдержу. Но я честна.

Видимо, он приходит к тому же выводу. Меняет позу, шелестя одеждой.

Стакан вновь опускается на столик. В широко разведенные колени упираются локти. Пальцы переплетаются.

Я смотрю на них. Представляю прикосновения на коже. Это не будет ужасно. Он красивый мужчина, приятно пахнет, наверняка опытен, вряд ли жесток. Но я всё равно не могу убедить себя, что жизнь преподносит мне подарок.

Я тону в непонимании, где заканчивается степень моей вины и начинается незаслуженное наказание.

– А он тоже смирился? – Упоминание Мити делает больно. Салманов загоняет в грудную клетку острое шило. Я мечтаю забыть о нем и о своей глупости. Отмыться от грязи. Только не знаю, получится ли, нырнув в новую грязь.