Лирей. Сердце волка
Шрифт:
– Что же нам делать, Андре? Ведь завтра ты должен покинуть замок.
– Я уеду раньше, Эя.
В груди у меня похолодело, но лишь на миг. Потому что Андре быстро добавил:
– И ты поедешь со мной.
– С тобой? Ко двору?
– Все думают, что я поеду ко двору, и Эберлей так думает, тем более если мы исчезнем вместе, погоня кинется по королевскому тракту.
– А мы?
– Мы поедем в мое герцогство, в Делла-Ров. Там нам нечего опасаться.
– Ты пошлешь весть королю?
– Лучше. Их величества будут нашими гостями через месяц. Я представлю тебя как свою жену. Им
– Земли? Имущество?
– Ох, Эя. Да гори оно все священным пламенем! Мне не нужно ни твоего титула, ни денег. Я способен обеспечить нашим детям неплохое содержание.
Я заморгала. Какая я эгоистка! Даже не подумала о том, что от замужества бывают дети.
– Но твой отец… Он и мне был отцом, Эя. Настоящим, а не тем выродком, который пил, бил мою мать и обрюхатил всех служанок в поместье. Он умер пьяным, захлебнувшись собственной рвотой. Моя мать плакала на его похоронах. Все думали, от горя. А я шел за гробом и думал: собаке – собачья смерть.
Тогда я впервые увидел в женщине это… божественное начало. И решил, что хочу служить Богине.
Когда появился герцог Альбето, я сначала воспринял его в штыки. Я думал, все мужчины такие, как мой отец. На приемах – сама любезность, а в кругу близких – мерзкие животные. Но твой отец был другим. Он искренне любил и уважал мою мать. Ни разу я не слышал, чтобы он повысил на нее голос. Она была счастлива с ним.
– Отчего она умерла? – спросила я.
– От болезни, – сухо ответил Андре. – Все, Эя, крошка, некогда предаваться воспоминаниям.
Он притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб. Вздрогнул, зарылся носом мне в волосы, с сожалением отстранил от себя, пробормотал что-то нежное.
– Иди. Как только замок уснет, выезжаем. Слушай внимательно, что тебе нужно сделать. Не доверяй никому. Никому, слышишь? Даже своей служанке.
– И Миле?!
– Эя. На кону твои свобода и безопасность.
– Я поняла.
– Я единственный, кому ты можешь верить. Больше друзей у тебя нет. Ты поняла?
Я кивнула.
– Ну вот и умница. Слушай внимательно, Эя…
Глава 5
Виталина замерла посреди опустевшего зала, комкая кружевную салфетку в руках. Мимо скользят дворецкие в расшитых золотом ливреях, горничные в синих платьях, накрахмаленных передниках и чепцах… Сестра выделяется на общем фоне, как лебедь в стае канареек. Спина прямая, как жердь, лицо растерянное, взгляд уставший. Еще бы! Вторые сутки на ногах. Эберлей вышел, провожая последних гостей.
Внезапно я поняла, что могу никогда больше не увидеть ее. Ни ее, ни Микаэлу. А может, не увижу их очень-очень долго. Конечно, она будет злиться, когда узнает о моем побеге, о замужестве, которое, между прочим как и у нее, будет тайным.
Наверно, мы все же больше сестры, чем кажемся!
Я подошла к Виталине и взяла ее за руку, чуть сжав прохладные пальцы.
Сестра вздрогнула, словно приходя в себя, и посмотрела на меня удивленно:
– Эя? Я думала, ты у себя.
– Шла к себе, – ответила я. – И вот увидела тебя и вспомнила о своих обязанностях фрейлины.
Мы обе прыснули.
– Не злись, – попросила
она. – Ты же понимаешь, это был просто урок.Я кивнула.
– Эя?
– Да я понимаю, – сказала я и махнула рукой. – И кстати, неизвестно, как бы я повела себя на твоем месте.
– Ты искренна сейчас, Эя?
Я обняла Виталину за талию, и она положила руку мне на плечо.
– Будешь ждать мужа? Или проводить тебя в покои?
– Знаешь, проводи, – сказала Виталина и зевнула, прикрыв рот ладонью. – А то засну прямо здесь.
Мы поднялись по лестнице, и, когда зашли в покои Виталины, она скомандовала всем служанкам выйти.
Я помогла ей расшнуровать платье.
– О чем ты задумалась, Эя?
– Я думала, что будет со мной… Завтра Андре уезжает. По приказу Эберлея. Я хотела сказать, герцога Милфорда Эберлея. И теперь, когда в нашем замке хозяйничает твой муж… Я никогда не покину башню, да?
Виталина нахмурилась.
– Глупости, Эя. Милфорд любит тебя, как сестру, и заботится о тебе. Все будет хорошо, даже не сомневайся.
Она запнулась и заговорила медленнее, чуть растягивая гласные:
– Стой. А откуда ты знаешь, что Андре уезжает? И откуда мысли о башне? Мы ведь, кажется, обо всем договорились.
– Я сама слышала их разговор, Виталина.
– Ты слышала? Хочешь сказать, подслушивала?
– Какая теперь разница? Герцог Эберлей сказал, что я никогда не покину замок. Наверно, он имел в виду башню. Ты думаешь, я не понимаю? Как только Андре уедет, меня отправят в монастырь, откуда мне никогда не выйти.
– Лирей… ты слишком строга к Милфорду. И потом, у тебя есть мы с Микаэлой. Мы никогда не дадим тебя в обиду.
– Виталина, ты сама веришь в то, что говоришь? Или память у тебя коротка, как у канарейки? Забыла уже, что только вчера выпустила меня из башни? И то только потому, что Андре приехал. Иначе сидеть бы мне там и сейчас.
– Мила…
– При чем здесь Мила! Любая служанка могла рассказать мне!
– Но рассказала-то Мила!
– Не переводи тему, Виталина!
– Это тебе не удастся сбить меня с толку, Эя! Ты сидела в башне заслуженно, и сама это знаешь!
– Заслуженно? Значит, из-за одной ссоры можно запереть сестру в башне на целую зиму?
– Ссоры, Эя? Я считаю иначе.
– Виталина, – сказала я тихо, а потом и вовсе замолчала, закрыв лицо руками. – Я извинилась. Искренне. Ну почему мы не можем общаться, как нормальные сестры…
Раздался тяжелый вздох. Когда Виталина заговорила, видно было, что держать гнев при себе дается ей с большим трудом, но она старается, очень старается…
– Эя, ты права. Я действительно хотела поговорить с тобой о другом.
– О чем?
– Об Андре. О герцоге де Шеврезе.
Я удивленно заморгала.
– И что же ты хочешь мне сказать о герцоге?
– Не верь ему.
Виталина запнулась, сглотнула, и мне показалось, что она хочет еще что-то сказать, но раздумывает, говорить или нет. Наконец ее веки сузились, а губы упрямо сжались. В глазах сверкнула решимость.
Виталина вздохнула и произнесла:
– На твоем месте я бы не доверяла ему, Эя.
– А кому мне верить, Виталина?
– Мне, твоей сестре. Микаэле. Тете Сецилии, наконец.