Лирик против вермахта

Руднев положил на стол большую холщовую сумку, из которой выложил толстую пачку бумаги и деревянную коробку.

— А здесь все необходимое для работы — канцелярия, сводки Совинформбюро.

Откинул крышку у коробки, показывая ее содержимое: примерно три десятка цветных карандашей, флакончик туши и несколько канцелярских перьев. Действительно, все необходимое.

— Твори, боец. До утра землянка в твоем полном распоряжении…

Полотно плащ-палатки на входе колыхнулось, выпуская комиссара наружу и оставляя Мишку одного.

— … Боевой листок… Хм, считай, социальная сеть образца 41-го года, правда, без обратной связи, — парень положил перед собой большой лист, прикидывая, что и как делать. — И как…

Задумался. Крепко задумался, как взяться за это дело. Ведь, ошибиться было никак нельзя. Ему дали шанс, который никак нельзя было упускать.

— А если…

В голове вдруг «перемкнуло» — пришла так нужная сейчас Идея! Перед глазами возник совершенно особый образ Боевого листка, которого сейчас и в помине не было.

— Комикс! Мне нужен комикс! — жадный взгляд тут же выхватил россыпь цветных карандашей. — Как там звали советского супермена? Кажется, Красный сын… Я вам такой Боевой листок сварганю, немца голыми руками рвать будете.

Закусив губу, Мишка схватил черный карандаш и начал творить. Навыки рисования вновь сыграли ему хорошую службу. Из-под карандаша начли выходить то плавные, то резкие линии, постепенно складывавшиеся в фигуру постаревшей женщины с развивающимися седыми волосами. Ее взгляд был пронзителен, отчаянно тосклив, как у человека, уже потерявшего всякую надежду. И рядом, в лучших традициях комикса, в текстовой выноске читалась ее «ПОМОГИ, БОЕЦ КРАСНОЙ АРМИИ».

Еще с полчаса времени ушло на то, чтобы придать женской фигуре объем, выразительность. Чуть затемнил одни элементы, осветили другие, придал действие ветра другим, и в результате получился 3-Dэффект. Чем больше вглядываешься, тем больше кажется, что вот-вот с бумажного листа сойдет живой человек.

— Хорошо… Собирательный образ русской женщины — матери, дочери… Получилось одни раз, получится и другой раз, — эффектом плаката «Родина-мать зовет» грех было не воспользоваться. — А теперь дадим полит-информацию.

В верхней части Боевого листка разместил сообщение от Совинформбюро, переписав его чуть более жизнеутверждающе. В своем времени искусством превращения белого в черное и обратно он, как и многие другие, владел в высшей степени отлично. Мог кого угодно убедить в чем угодно. Настоящий PR-профессионал. В этом деле не то что собаку, а целую стаю собак съел.

— Неплохо, очень неплохо, — на мгновение прервался, чтобы оценить то, что получилось. — Сжато, по делу и в то же время чувствуется экспрессия, победный напор. Очень хорошо. Нужный посыл, считай, уже полдела.

Разгладил плакат рукой, чтобы не сворачивался. Еще раз внимательно вгляделся.

— Кстати, пару-тройку патриотических анекдотов тоже можно добавить, — творческая мысль у Мишки начала работать на полную мощь, разве только жужжание не слышалось. — Про Штирлица, например, или чукчу… Хотя, про чукчу могут зарубить. Как говориться, идеологически неверно.

Несколько свежих анекдотов у него как раз в запаснике еще были. Здесь должны будут в самый раз.

— Так…

Высунув кончик языка от усердия, он выводил каллиграфические буквы. А как же иначе? Как курица лапой, не будешь же писать. Иначе можно все задание завалить.

— Вроде все. Теперь бы на ком-нибудь испытать… силу искусства.

Свернув плакат, Мишка одним махом выскочил из землянки и стал вертеть по сторонам головой. Ему срочно нужен был доброволец.

— Опа-на! Товарищ санинструктор?!

Между деревьями мелькнула узнаваемая фигурка. Хоть уже темно было, но не узнать ее было просто нельзя.

— Товарищ санинструктор?! — девчонка хоть и выделяла парня среди остальных партизан, но все равно держала дистанцию. Он, собственно, тоже был осторожен, помня, какой у нее был удар. Поэтому и звал «товарищ санинструктор», а Таня или Танечка, как остальные. — Можно вас на минутку.

Подошла. Сморщила веснушчатый носик, чисто лисичка, и строго посмотрела на него. Видать, еще дулась на него за тот нечаянный поцелуй.

— Мне товарищ комиссар поручил нарисовать Боевой листок. Вот, вам товарищ санинструктор, хотел первой показать.

Парень показал на землянку. Мол, лучше там, где светло, да и тепло.

— Ну, показывай, товарищ Старинов, — таким тоном сказала, что и без слов стало ясно — еще обижена на него. — И смотри, если ты опять со своими глупостями ко мне…

Мишка сразу же замотал головой, всем своим видом показывая, что у него даже в мыслях ничего такого не было. Быстро спустился вниз и разложил на столе плакат. Сам же встал рядом, наблюдая за реакцией девушки.

— ОЙ! — тут же ойкнула санинструктор, едва только у стола оказалась. Встала, как вкопанная, и во все глаза смотрела на плакат. — Миша, и это ты сделал? Не врешь?

— Правда, понравилось? — парень еще шире улыбнулся, провоцируя у нее новую реакцию. Так сказать, бесплатный краш-тест.

Улыбаясь, Мишка качал головой. Он уже понял — это стопроцентное попадание. А с другой стороны, почему, собственно, не должно было получиться? Ведь, на его стороне десятилетия, десятилетия и десятилетия развития самых разных технологий по манипулированию сознанием человека: от рекламных приемов и до психолингвистических практик. Он все это на своем опыте пережил, прошел, пронес и прочувствовал, когда годами смотрел зомбоящик, покупал продукты в яркой упаковке, высматривал в салоне сотовой связи «новый» айфон, и т.д. и т.п.

Против него же была самая обычная девчонка из совсем другого времени и другой эпохи, когда от бранного слова нередко краснели, на улице допоздна гуляли без опаски, держали данное слово, не мерялись брендовыми шмотками и маркой автомобиля, и мерилом всего не были деньги. Как ей было устоять?

— Ой, Мишенька! Очень, очень понравилось! Ты ведь сам это нарисовал? Точно сам? Как настоящий художник, в самом деле! Целая картина! — не скрывая своего восторга, затараторила она. Широко раскрытые глаза блестели, едва в ладоши не хлопала от обуревавших ее эмоций. — И написал все хорошо, сильно, аж мурашки по спине побежали!