Еще в полях белеет снег,А воды уж весной шумят —Бегут и будят сонный брег,Бегут и блещут и гласят…Они гласят во все концы:«Весна идет, весна идет!Мы молодой весны гонцы,Она нас выслала вперед!»Весна идет, весна идет!И тихих, теплых майских днейРумяный, светлый хороводТолпится весело за ней.<Не позднее 1830>
Молчи, скрывайся и таиИ чувства и мечты свои —Пускай в душевной глубинеВстают и заходят онеБезмолвно, как звезды в ночи, —Любуйся ими – и молчи.Как сердцу высказать себя?Другому
как понять тебя?Поймет ли он, чем ты живешь?Мысль изреченная есть ложь.Взрывая, возмутишь ключи, —Питайся ими – и молчи.Лишь жить в себе самом умей —Есть целый мир в душе твоейТаинственно-волшебных дум;Их оглушит наружный шум,Дневные разгонят лучи, —Внимай их пенью – и молчи!..<Не позднее 1830>
2
Молчание! (лат.)
* * *
Как над горячею золойДымится свиток и сгораетИ огнь, сокрытый и глухой,Слова и строки пожирает,Так грустно тлится жизнь мояИ с каждым днем уходит дымом;Так постепенно гасну яВ однообразье нестерпимом!..О небо, если бы хоть разСей пламень развился по воле,И, не томясь, не мучась доле,Я просиял бы – и погас!<Не позднее 1830>
* * *
Через ливонские я проезжал поля,Вокруг меня все было так уныло…Бесцветный грунт небес, песчаная земля —Все на душу раздумье наводило.Я вспомнил о былом печальной сей земли —Кровавую и мрачную ту пору,Когда сыны ее, простертые в пыли,Лобзали рыцарскую шпору.И, глядя на тебя, пустынная река,И на тебя, прибрежная дуброва,«Вы, – мыслил я, – пришли издалека,Вы, сверстники сего былого!»Так! вам одним лишь удалосьДойти до нас с брегов другого света.О, если б про него хоть на один вопросМог допроситься я ответа!..Но твой, природа, мир о днях былых молчитС улыбкою двусмысленной и тайной, —Так отрок, чар ночных свидетель быв случайный,Про них и днем молчание хранит.<Начало октября> 1830
* * *
Песок сыпучий по колени…Мы едем – поздно – меркнет день,И сосен, по дороге, тениУже в одну слилися тень.Черней и чаще бор глубокий —Какие грустные места!Ночь хмурая, как зверь стоокий,Глядит из каждого куста!<Октябрь> 1830
Осенний вечер
Есть в светлости осенних вечеровУмильная, таинственная прелесть:Зловещий блеск и пестрота дерев,Багряных листьев томный, легкий шелест,Туманная и тихая лазурьНад грустно-сиротеющей землею,И, как предчувствие сходящих бурь,Порывистый, холодный ветр порою,Ущерб, изнеможенье – и на всемТа кроткая улыбка увяданья,Что в существе разумном мы зовемБожественной стыдливостью страданья.1830
Листья
Пусть сосны и елиВсю зиму торчат,В снега и метелиЗакутавшись, спят.Их тощая зелень,Как иглы ежа,Хоть ввек не желтеет,Но ввек не свежа.Мы ж, легкое племя,Цветем и блестимИ краткое времяНа сучьях гостим.Все красное летоМы были в красе,Играли с лучами,Купались в poce!..Но птички отпели,Цветы отцвели,Лучи побледнели,Зефиры ушли.Так что же нам даромВисеть и желтеть?Не лучше ль за нимиИ нам улететь!О буйные ветры,Скорее, скорей!Скорей нас сорвитеС докучных ветвей!Сорвите, умчите,Мы ждать не хотим,Летите, летите!Мы с вами летим!..1830
* * *
Сей день, я помню, для меняБыл утром жизненного дня:Стояла молча предо мною,Вздымалась грудь ее волною,Алели щеки, как заря,Все
жарче рдея и горя!И вдруг, как солнце молодое,Любви признанье золотоеИсторглось из груди ея…И новый мир увидел я!..1830
Альпы
Сквозь лазурный сумрак ночиАльпы снежные глядят;Помертвелые их очиЛьдистым ужасом разят.Властью некой обаянны,До восшествия Зари,Дремлют, грозны и туманны,Словно падшие цари!..Но Восток лишь заалеет,Чарам гибельным конец —Первый в небе просветлеетБрата старшего венец.И с главы большого братаНа меньших бежит струя,И блестит в венцах из златаВся воскресшая семья!..1830
Люблю сей Божий гнев! Люблю сие, незримоВо всем разлитое, таинственное Зло —В цветах, в источнике прозрачном, как стекло,И в радужных лучах, и в самом небе Рима.Все та ж высокая, безоблачная твердь,Все так же грудь твоя легко и сладко дышит,Все тот же теплый ветр верхи дерев колышет,Все тот же запах роз… и это все есть Смерть!..Как ведать, может быть, и есть в природе звуки,Благоухания, цветы и голоса,Предвестники для нас последнего часаИ усладители последней нашей муки.И ими-то Судеб посланник роковой,Когда сынов Земли из жизни вызывает,Как тканью легкою свой образ прикрывает…Да утаит от них приход ужасный свой!1830
3
Зараженный воздух (ит.).
Весеннее успокоение
О, не кладите меняВ землю сырую —Скройте, заройте меняВ траву густую!Пускай дыханье ветеркаШевелит травою,Свирель поет издалека,Светло и тихо облакаПлывут надо мною!..<Не позднее начала 1832>
* * *
На древе человечества высокомТы лучшим был его листом,Воспитанный его чистейшим соком,Развит чистейшим солнечным лучом!С его великою душоюСозвучней всех, на нем ты трепетал!Пророчески беседовал с грозоюИль весело с зефирами играл!Не поздний вихрь, не бурный ливеньТебя сорвал с родимого сучка:Был многих краше, многих долголетнейИ сам собою пал – как из венка!<1832>
Probl`eme
С горы скатившись, камень лег в долине.Как он упал? никто не знает ныне —Сорвался ль он с вершины сам собой,Иль был низринут волею чужой?Столетье за столетьем пронеслося:Никто еще не разрешил вопроса.15 января 1833; 2 апреля 1857
Сон на море
И море, и буря качали наш челн;Я, сонный, был предан всей прихоти волн.Две беспредельности были во мне,И мной своевольно играли оне.Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы,Окликалися ветры и пели валы.Я в хаосе звуков лежал оглушен,Но над хаосом звуков носился мой сон.Болезненно-яркий, волшебно-немой,Он веял легко над гремящею тьмой.В лучах огневицы развил он свой мир —Земля зеленела, светился эфир,Сады-лавиринфы, чертоги, столпы,И сонмы кипели безмолвной толпы.Я много узнал мне неведомых лиц,Зрел тварей волшебных, таинственных птиц,По высям творенья, как Бог, я шагал,И мир подо мною недвижный сиял.Но все грезы насквозь, как волшебника вой,Мне слышался грохот пучины морской,И в тихую область видений и сновВрывалася пена ревущих валов.<1833>
Арфа Скальда
О арфа скальда! Долго ты спалаВ тени, в пыли забытого угла;Но лишь луны, очаровавшей мглу,Лазурный свет блеснул в твоем углу,Вдруг чудный звон затрепетал в струне,Как бред души, встревоженной во сне.Какой он жизнью на тебя дохнул?Иль старину тебе он вспомянул —Как по ночам здесь сладострастных девДавно минувший вторился напев,Иль в сих цветущих и поднесь садахИх легких ног скользил незримый шаг?21 апреля 1834