Лис Адриатики

Расположившись за столом в своей каюте, Иван начал разбирать найденные бумаги. По большей части это были грузовые манифесты и счета на поставку провизии и различного снабжения, но вот два документа его заинтересовали. На первый взгляд - ничего особенного. Обычные частные письма, переданные с оказией, и не имеющие никакого отношения к "Санта Лючии". Да вот только написаны они были одним почерком, а подписи под ними стояли совершенно разные. Из-за чего, собственно, Иван и обратил на них внимание. Содержание писем было совершенно нейтральным, без упоминания каких-либо секретов, или важных событий, но стоило их нагреть над лампой, как между строк проступили какие-то цифры. Иван даже не стал ломать голову в поисках разгадки, так как понимал, что без ключа к шифру ничего прочесть не сможет. Предчувствие его не обмануло - не все так просто с этой "Санта Лючией". И перевозкой контрабанды она занималась (если вообще занималась) лишь для отвода глаз. Да и не возят контрабандисты такие огромные суммы денег, что нашлись в капитанской каюте. Значит, здесь замешана чья-то разведка. Скоро в Дубровнике забеспокоятся, когда туда дойдет информация о том, что "Санта Лючия" не пришла в порт назначения.

Иван еще раз внимательно изучил все найденные бумаги и задумался. Что-то слишком часто в последнее время он стал пересекаться с деятельностью чужих разведок. Старший офицер осмотрел всех, кто находился на палубе "Санта Лючии", и с уверенностью заявил, что его старого знакомого - Винсента Дюпре, здесь нет. А это значит, что месье Дюпре остался в Дубровнике. И что он подумает, неизвестно. Хоть прямых улик против "Шахин" в деле об исчезновении "Санта Лючии" и нет, но вот косвенные есть. Уж слишком многим наступили на мозоль турецкие "контрабандисты", повадившиеся в Дубровник. Как бы не получилось, что они нажили еще одного серьезного врага. Который захочет выяснить подробности этого дела, не гнушаясь ничем. Иван давно понял, что официальные власти Дубровникской республики предпочитают не вмешиваться в творящиеся вокруг безобразия, пока эти безобразия не касаются их лично. А за определенную мзду могут еще и помочь по принципу "и нашим, и вашим". Впрочем, ничего нового они не придумали. Такое процветает сплошь и рядом.

Следующие два дня оказались довольно "урожайными". Сначала решили прогуляться к Анконе, ибо с момента последнего появления "Шахин" в этих краях прошло уже достаточно времени. Расчет оказался верным - в первый же день поймали четырех "купцов" под венецианскими флагами. Действовали, как и раньше. Сначала предупредительный выстрел, и команды "купцов" безропотно ложились в дрейф, спуская шлюпки. Обе стороны выполняли негласный уговор. Репутация "Шахин" работала на нее, поэтому обходились без кровопролития. Но вот на второй день пришлось воевать по-настоящему. Сначала ничто не предвещало осложнений. "Шахин" с рассветом поймала еще одного "купца", но произошло это уже близко от порта, и ее заметили. Особой опасности не было, поскольку корабли находились за пределами дальности стрельбы береговой артиллерии, а удрать в случае погони быстроходная шебека сможет почти всегда. И вот это "почти" произошло...

Когда шлюпки отошли от борта обреченного венецианского "купца" и направились к берегу, ветер, и так довольно слабый, стих вообще. "Шахин" покачивалась на небольшой зыби, но ее паруса повисли тряпками, и она даже не могла отойти от своей добычи. В общем-то, ничего страшного не было. Слишком долго такая ситуация все равно бы не продлилась. К тому же, на шебеке были весла, и она могла хоть и медленно, но уйти на веслах в сторону моря, подальше от берега. Да только и на берегу не дремали, сразу же оценив ситуацию. Вскоре из-за мола показалась военная галера, гребцы которой прилагали все усилия, чтобы поймать зарвавшихся турок. Редкий случай, когда гребной флот имеет преимущество над парусным, и противник не преминул этим воспользоваться. За первой галерой вышла вторая, а затем третья, четвертая и пятая. И теперь они наперегонки неслись к лежавшим в дрейфе "Шахин" и ее добыче. Команда же венецианского "купца" сочла за благо убраться поскорее и не искушать судьбу, поэтому тоже налегала на весла, направляясь к берегу, но так, чтобы не оказаться на одной линии между "Шахин" и идущими к ней галерами. Получать на свою голову недолеты с обеих сторон венецианские моряки совершенно не хотели.

Иван внимательно наблюдал в бинокль за приближающимся противником и жалел лишь о том, что останется слишком много свидетелей применения нового оружия. Ведь бой придется принимать на виду у всей Анконы - до берега около трех миль. Впрочем, утечка информации рано, или поздно, все равно произойдет. А пока есть время, надо сыграть роль "трусливого пирата". Который поджал хвост и пытается удрать сразу же, едва появился сильный противник. Но сначала довершить начатое. Зря, что ли, этого "купца" ловили? "Шахин" даже не стала тратить порох и ядра на неподвижную мишень. Команда разобрала весла, после чего шебека подошла почти вплотную к корме лежавшего в дрейфе "купца", и один из матросов ловко метнул кувшин с зажигательной смесью в открытое окно капитанской каюты. Вскоре оттуда повалил дым и появились языки пламени. "Шахин" пополнила свой счет еще на один уничтоженный корабль противника, и теперь медленно уходила на веслах в сторону моря, пытаясь оторваться от погони. Но ее скорость была заметно меньше, и вражеские галеры приближались. Оставалось надеяться лишь на то, что ветер подует раньше, чем преследователи настигнут попавшего в ловушку "трусливого пирата".

Со стороны все выглядело, как и должно выглядеть. "Трусливый пират" прилагает титанические усилия, чтобы удрать, да только не получается. То, что команда "Шахин" особо не выкладывалась на веслах, а лишь изображала видимость бегства, с настигающих галер заметить было невозможно. Но Иван все же хотел увести за собой противника подальше от берега. Неизвестно, какие еще случайности вылезут, поэтому лучше не рисковать. Когда расстояние между беглецами и преследователями сократилось до двух миль, беглецы стали "выдыхаться". Все же малочисленная команда шебеки не может обеспечить высокую скорость длительное время по сравнению с галерой, на которой имеется значительно большее количество гребцов и весел. Что не прошло незамеченным, и командующий галерной флотилией старался поскорее добраться до цели, используя благоприятную возможность. Поскольку, если сейчас опять подует ветер, то легкая быстроходная шебека без труда уйдет от галер. Но ветра не было. Стоял полный штиль, что крайне редко бывает в зимней Адриатике. Галеры приближались. По-видимому, там уже никто не сомневался в исходе предстоящего боя.

"Шахин" уходила на веслах, держа такой курс, чтобы свести до минимума бортовую качку на зыби. Иван наблюдал за приближающимся противником. В бинокль уже были хорошо видны папские флаги на мачтах, и большое количество солдат в кирасах и шлемах, приготовившихся к абордажу. Возле кормового казнозарядного орудия замерла орудийная прислуга во главе с Бахиром, также внимательно разглядывающим ближайшую цель. До которой осталось чуть более мили. Орудие заряжено гранатой, поскольку хорошо известно, - обшивка венецианских и папских галер не отличается большой толщиной. И переводить на них фугасные "деревобойные" снаряды, способные разворотить борт толщиной в метр, нет смысла. Позиция идеальная. Галеры разделились и идут полумесяцем, стараясь держать максимально возможную скорость и охватывая цель с обоих бортов. Изображать "трусливого пирата" и дальше нет смысла.

Грохот выстрела прокатывается над морем, а в носовой части ближайшей галеры вспыхивает вспышка взрыва. Летят во все стороны деревянные обломки и галера начинает зарываться носом в воду, быстро теряя скорость. В бинокль хорошо видна разразившаяся паника. Никто не ожидал что-либо подобного. Вразнобой ударили носовые пушки четырех других галер, но дистанция очень велика - недолет. Второй выстрел "Шахин", и огненный цветок взрыва расцветает на носу второй галеры. Снова летят в воздух обломки, а галера теряет ход и сразу же начинает отставать. Оставшиеся в замешательстве. То ли продолжать погоню, то ли благоразумно отступить, поскольку у "трусливого пирата" оказались не только хорошие пушки с мощными бомбами, но и хорошие канониры, умеющие попадать на зыби с расстояния в милю именно туда, где бомбы дают максимальный эффект. Но слишком долго раздумывать не получилось. Бахир в очередной раз подтвердил свое мастерство. Следующие три выстрела поставили точку в погоне. Большая пробоина в носовой части в районе ватерлинии у галеры, не имеющей переборок, - это не лечится. Ситуацию усугубила паника. Людей на галерах за счет солдат-абордажников было очень много, поэтому шлюпок на всех не хватало. Даже не считая того, что значительная часть прикованных цепями гребцов была обречена изначально в случае гибели галеры. И теперь на поверхности Адриатического моря разыгралась трагедия, когда каждый за себя. Попытались спустить шлюпки, но за возможность попасть в них пошли в ход пистолеты и сабли. Там, где удалось спустить шлюпки более-менее нормально, они оказались перегружены сверх всякой меры и перевернулись. Галеры тонули, оставляя на воде лишь деревянные обломки, за которые хватались немногие из тех, кто не пошел ко дну сразу. Помимо массового неумения плавать сказывалась также холодная вода зимней Адриатики. Поэтому, когда все корабли противника исчезли с поверхности моря, и "Шахин" подошла к месту их гибели, она смогла подобрать из воды лишь двенадцать человек, трясущихся от страха и от холода. Но увы, "улов" оказался не тот, на какой рассчитывали. Среди спасенных не было ни одного офицера. Одни лишь матросы, набранные в портовых кабаках, и не располагающие никакими секретными сведениями. Когда это выяснилось, Иван приказал отравить всех обратно, откуда взяли. Пусть молятся своему Христу, чтобы он помог им добраться до берега. Обломков на воде хватает. Ну, а не доберутся, значит они даже своему Христу не нужны. Аллаху - тем более. Кисмет...

И тут подул легкий ветерок. Паруса расправились и "Шахин" начала набирать ход, взяв курс в сторону пролива Отранто. И лишь когда Анкона скрылась за горизонтом, изменила курс в направлении Венеции. Старший офицер, наблюдавший за этим маневром, поинтересовался дальнейшими планами.

– Теперь нанесем визит венецианским синьорам, мон капитан?

– Да, месье Жан. Здесь мы всю дичь распугали, и какое-то время возле Анконы будет тихо. На то, что они поверят, будто мы ушли на юг к выходу из Адриатики, я особо не надеюсь. Так, сделали крюк на всякий случай. Поэтому сейчас сменим район охоты. Думаю, перевозки между Венецией и Триестом возобновились после нашего долгого отсутствия.

– А Вы заметили, что нас ждали? И они были г о т о в ы?

– Заметил. И не удивляюсь этому. Было бы наивно считать, что противник не сделал правильных выводов из анализа наших действий, и не попытался разработать тактику противодействия. А ведь у папистов за малым не получилось. Нас спасли новые пушки и мастерство Бахира. Штиль в зимней Адриатике - необычайно редкое явление, и именно нам "повезло" на него нарваться в самый неподходящий момент. Поэтому, теперь действуем крайне осторожно, и стараемся топить врага с большой дистанции, не входя в зону действия его артиллерии. Неизвестно, что венецианцы придумали. У них флот все же гораздо серьезнее, чем у Папы.

– Значит, теперь никакого абордажа?

– Да. Абордаж исключен. Лично я бы сделал целую флотилию кораблей-ловушек, очень привлекательных для абордажа. С внешне слабым вооружением, но с очень многочисленными и хорошо вооруженными командами. Чтобы гарантированно поймать таких шустрых малых, как мы. Уверен, что венецианцы тоже до такого додумались.

– Жаль... Как вспомню, сколько на "Санта Лючии" взяли...

– Не жалейте, месье Жан. "Санта Лючия" - никакой не контрабандист. Вы разве этого до сих пор не поняли? Мы случайно влезли в дела сильных мира сего. Простой контрабандист такие суммы не возит. И чем позже информация о нашем участии в этом деле уйдет на сторону, тем лучше. Не хватало нам в Дубровнике еще каких-то серьезных врагов нажить. О которых мы ничего не знаем. Когда вернемся, составите мне компанию? Может быть, удастся снова выйти на этого Винсента Дюпре? Вы ведь единственный знаете его в лицо.