Лиса в капкане

Грейс вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. На какой-то миг душевное смятение готово было ее раздавить. Но она подумала об Эллисе, прикованном к постели, и подавила страх, вызывавший в теле знобящую дрожь. Она стояла в растерянности, не зная, что предпринять. В конце концов Грейс решила посоветоваться с Эллисом. Быть может, он что-нибудь сообразит. И в тот момент, когда она двинулась по коридору, бесшумно отворилась входная дверь и появился Крейн.

Вздохнув с облегчением, Грейс кинулась к нему. Он сразу же уловил ее тревогу, быстро завел на кухню.

— Что происходит? — Зеленые глаза блестели от возбуждения.

— В доме полицейский, — шепотом сообщила она. — Я сказала, что меня зовут Джулия Броуэр… А теперь он требует удостоверение.

Легкая усмешка скользнула по лицу Крейна.

— Это комиссар Джеймс?

Она утвердительно кивнула и прижалась к нему.

— Не волнуйтесь, — успокоил он, мягко ее отстраняя. — И не бойтесь. Я займусь им. — Он вынул бумажник, порылся в нем и протянул девушке документ. При внешнем спокойствии рука у него дрожала. — Возьмите, это удостоверение Джулии. Я забыл его отдать. Изучите эту бумажку и предъявите комиссару. Но перед тем, как вы к нему зайдете, я должен коротко переговорить с ним. Все будет в порядке, вот увидите.

Несколько минут Грейс изучала удостоверение. Там значилось: «Броуэр Джулия, 47с, Хейз-Мьюс. Беркли-сквер. Мэйфер».

Она подождала в холле, досадуя, что не может услышать разговор за дверью гостиной. Но Ричард сказал, что все будет хорошо, а она безоговорочно ему доверяла. И когда Грейс присоединилась к мужчинам, она больше не боялась полицейского.

Комиссар Джеймс стоял в центре комнаты. Выглядел он смущенным, глаза выражали растерянность и затруднение. Крейн обращался к нему короткими и спокойными фразами, делая между ними смысловые паузы. Обычная приветливость его взгляда уступила место жесткому выражению глаз, выглядел он недовольным.

— Ну ладно! Не будем больше об этом, комиссар! Думаю, вы проявили чрезмерное служебное рвение, но это останется между нами. А вот и оно, личное удостоверение мисс Броуэр. Пожалуйста, можете взглянуть на него, если вы еще склонны к этим абсурдным гипотезам.

Он повернулся к Грейс:

— Покажи свое удостоверение комиссару, Джулия! Даже в таких забытых Богом местечках, как наше, невозможно избавиться от ретивой опеки администрации.

Грейс молча подала документ полицейскому, тот лишь бегло взглянул на него и немедленно возвратил.

— Благодарю вас, мисс, и приношу свои извинения, — произнес он с вынужденной улыбкой. — Мистер Крейн недоволен мной, он полагает, что я далеко зашел в своем расследовании. Однако не следует сердиться на старого человека, мисс. Я, безусловно, излишне придирчив.

Он вытащил большие золотые часы, взглянул на циферблат и двинулся к двери.

— Я ухожу, — добавил он, остановившись на пороге. — Еще раз прошу прощения, сэр! — Джеймс вежливо наклонил голову, прощаясь, потом опять взглянул на часы и обратился к Грейс: — Надеюсь, мисс, вы не затаили на меня зла?

— О нет… — пробормотала она, ожидая, когда он наконец уберется.

— Вы очень любезны. Взгляните, пожалуйста, на эти часы. Мне говорили, что это музейная вещь. Они показывают число месяца и вызванивают каждый час очень мелодично. Часы принадлежали еще моему прадеду. — Джеймс вложил часы в руку Грейс, сжатую в кулак. — Эта вещица очень интересует специалистов… Вы должны согласиться, что приятно владеть такой вещью.

Прикосновение золота было гладким и холодным. Грейс взглянула на Крейна, который сделал предостерегающий жест. Девушка торопливо возвратила их владельцу.

— Часы замечательные, но слишком дорогие. — Грейс почувствовала свой промах, ее насторожила та осторожность, с которой Джеймс обращался с часами: не касаясь корпуса, он держал их за кольцо.

— Действительно, это так, — с удовольствием согласился комиссар, и часы скользнули в кожаный мешочек. — Ну, я откланиваюсь. Не провожайте меня, пожалуйста! Желаю вам всего наилучшего!

Не успели они даже шелохнуться, как он исчез.

Когда захлопнулась входная дверь, Крейн приблизился к девушке:

— Надеюсь, что у вас нет судимости. Он унес на часах отпечатки ваших пальцев.

Глава 13

Стрелки маленьких французских часов на камине показывали четверть одиннадцатого. С чувством голодной пустоты в желудке, Эллис прислушивался к голосам и мучился от нетерпения.

«Что они там затевают? Почему не идут?» До него доносился голос мужчины, комиссар Джеймс говорил рокочущим басом: «С вашей стороны очень любезно сообщить мне об этом», — и поносил Грейс последними словами за ее дурость.

Затем надолго воцарилась тишина, потом неразборчивые голоса в холле заставили его сердце ускоренно забиться. Он не поверил себе, когда услышал, как хлопнула дверь. Хотел броситься к окну, чтобы лично убедиться, что полицейский ушел, и проклинал себя за бессилие. Затем до него донеслись слова Крейна об отпечатках пальцев, которые оставила Грейс. Только этого еще не хватало! Эллис завел за голову сцепленные руки, лицо его горело от бешенства. Эта маленькая кретинка позволила себе попасться в классический капкан! Теперь они оба погибли, «капут», как говаривал Хирш. Возвращение полиции — дело нескольких часов, и все из-за этой идиотки!

Ему удалось сесть, но от такого усилия закружилась голова.

— Идите сюда! — заорал он. — Перестаньте шушукаться! Идите же сюда, будьте вы прокляты!

После недолгой паузы дверь отворилась, давая дорогу Крейну, за ним шла Грейс, бледная и перепуганная.

— Не надо так нервничать, старина! — молвил Крейн. — Вы больны, очень больны, поймите!

Эллис скорчил гримасу:

— Я слышал, что вы говорили за дверью! У него отпечатки ее пальцев, это верно?

Зеленые глаза потемнели.

— Не стоит переживать… Ведь у нее нет судимости. — Крейн взглянул на девушку. — Ведь именно так вы мне сказали, не правда ли?

Грейс умоляюще смотрела на Эллиса.

— У них нет моих отпечатков… — Она страдальчески прижала руки к груди. — Нет… они… у них нет ничего такого!

Ощутив неожиданную вспышку ревности, Эллис рассматривал Грейс, с трудом узнавая ту жалкую замарашку, которая провела с ним ночь в мокрой траншее. Он вспомнил, как она сидела на полу, жадно подбирая крохи пирожка, брошенного ей. Эффект преображения был чудесен. Элегантное платье подчеркивало прекрасную фигуру, чистые волосы отливали золотом. Его охватило к ней сильное влечение.